Закат Аргоса

— Ив, — не выдержал Ринальд, — скажи мне, как возможно, чтобы женщина предавала свою любовь? Или и нет никакой любви на самом деле, и миром правит только зло и насилие?

— Любовь?.. — она задумалась. — Есть… да только она живет в сердце, как птица в клетке, и пока живет, сердце твое болит и рвется на части, так что ты не знаешь, куда деваться от этой муки своей; но если вылетит, то уж назад не вернется, и будет в груди такая невыносимая пустота, словно человек уже умер, ибо нечем ему жить да и незачем, пожалуй! А та женщина, которая любит, не предает никогда. Это — нет, невозможно.

— Ну, значит, просто я недостоин таких высоких чувств, — сухо заметил Ринальд, — и вызывать их не способен.

— Я так не думаю, мальчик. Что ты мучаешься? Расскажи мне, что с тобой случилось. Вряд ли меня еще можно чем-нибудь удивить!

«А что я теряю? — снова подумал Ринальд. — Всё что могли, у меня и так уже отняли! К тому же эта Ив знает многих в Мессантии; вдруг сумеет помочь мне найти Эвера!»

Однако, сам не зная почему, он заговорил не об Эвере, а о Лю Шен и о том, как именно она обвинила его в измене королю — та, от которой, он меньше всего ожидал такого! Уже потом, начав свою историю с конца, Ринальд поведал Ив и обо всем остальном, добравшись, постепенно, до поединка и Дэйны.

— Теперь ты видишь, что меня только используют, словно какую-то вещь, а я не понимаю, почему и за что! — произнес он. — Я даже простого доверия, оказывается, не стою!

— Мальчик, — покачала головой Ив, — ну как же не стоишь? Разве твой друг усомнился в тебе? Или даже эти несчастные отпрыски Треворуса? Или Конан?

— Про короля я ничего не знаю, я ведь сбежал, так и не увидев его.

— О, зато мне кое-что известно об этом старом мерзавце, твоем короле, — заявила Ив. — Если только он не выжил из ума, этот бабник, пьяница и проклятый вор, которого я обожала прежде и до сих нор люблю, как брата, так вот, если он еще не все свои мозги пропил по кабакам и ему их не вышибли в драке, то чтоб мне провалиться, если киммериец не верит тебе! Он, старый пес, нюхом чует своих и от чужих различает, как никто другой. Конечно, если ему под горячую руку попадешься, может и кровавые сопли выбить, это запросто, но не со зла. Просто он очень уж горяч! Помню, как мы с ним по всем аргосским кабакам целую седьмицу гуляли. Он на руках носил меня… а уж когда смеялся, стекла в окнах дрожали! У него ведь, я помню, здесь вот, между передними зубами, такая щель была, да? А мне тогда милее его оскала ничего на свете не было… — она вздохнула, вспоминая. — Ревновала его, ужас, да что толку, если мы, бабы, на него гроздьями сами вешались? Стряхивать нас, что ли?.. Так ты говоришь, — она вдруг словно опомнилась, — кто-то его смерти хочет? Да, Ринальд?

— Похоже на то.

— Сволочи, — резко произнесла Ив. — А ваши эти Черные гвардейцы что там ушами хлопают? Ну, ладно! Где от мужиков толку чуть, там даже такая старая карга, как я, сгодится. Ну ты подумай, мальчик: если ты не виноват, значит, тот, кто такое скверное дело задумал, до сих пор крутится возле Конана, и неровен час…

— Верно, — согласился Ринальд, — но я же не могу туда вернуться.

— Конечно, не можешь. Тебя сначала повесят, а потом начнут думать, что, может, не того, кого надо, вздернули. Это запросто. Зато я могу пойти во дворец. О тебе говорить не стану, Ринальд. Ты лучше покрутись по Мессантии, может, наведут боги на твоего Эвера. Я слышала, возле Старой площади две-три луны назад поселились двое, вроде как брат и сестра, из Гандерланда. Женщина — баронесса, вдова, одевается так, что целое состояние на себе таскает. Ее и при дворе принимали. Попробуй, наведайся туда, только будь поосторожнее, смотри, ни во что не ввязывайся, а то я знаю таких — вечно демоны вас в новые омуты затягивают. Вечером приходи ко мне, как домой. Пса не бойся: я велю — он тебя впустит, если меня не застанешь.

— А с этим что делать? — Ринальд указал на алмаз.

— Пока в голову не бери. Пусть лежит, есть не просит! После и о нем подумаем.

Глава XIII

— Х-м-м, мой господин, осмелюсь побеспокоить… — Морганн переступил с ноги на ногу, не зная, как и сказать то, о чем его послали доложить королю, — там тебя спрашивает какая-то ведьма.

— Кто? — переспросил Конан, не веря своим ушам.

— У ворот дворца стоит и не уходит. Хочу, говорит, видеть аквилонского правителя. Пробовали гнать, но она какая-то ненормальная. Заявила, если о ней не скажут, ты с нас всех шкуры сдерешь, когда узнаешь, кто приходил. И вот, велела передать тебе, — Морганн аккуратно достал из кармана позеленевший от времени медный амулет в виде маленького дракона с несоразмерно огромным детородным органом.

Конан вскочил в сильнейшем волнении и, молча оттолкнув онемевшего оруженосца и сжимая амулет в кулаке, бросился за пределы дворца с такой скоростью, что Морганн едва поспевал за ним.

А уж когда аквилонский правитель стиснул в медвежьих объятьях ту, которую ему представили как «ведьму», оруженосец смешался окончательно, не зная, как это понимать.

— Килл-онир-урр! — прогремел голос короля. — Ив, сукина дочь, это действительно ты?!

— Нет, это мой призрак вылез из могилы, чтобы надрать тебе задницу за то, что столько лет не вспоминал обо мне! Но ты растопил его сердце или что там еще бывает у призраков, тем, что не забыл боевой клич моего клана, — женщина, произнося это, гладила руки и лицо Конана и всё никак не могла от него оторваться.

— Разве забудешь, как от этого клича улицы мигом пустели? — засмеялся король. — Ох и страху ты на всех нагоняла! Ив… ну надо же! — он взял ее лицо в ладони и вгляделся. — Самая отчаянная девчонка в Мессантии!

— Страшная стала, да? — женщина усмехнулась.

— Не для меня, красавица, — серьезно ответил Конан, целуя ее глаза. — Да мне стоило пешком отправиться в Аргос, только чтобы тебя здесь встретить снова. Ну, идем же! Хотя, что это я? — он легко подхватил Ив и прижал к груди. — Прекрасных женщин полагается на руках вносить во все дворцы и замки Хайбории! Морганн! Распорядись-ка там насчет пожрать, чтобы в честь Хромой Ив стол был всем на зависть!..

По совету Ив Ринальд направился в сторону Старой площади и какое-то время оглядывал, один за другим роскошные особняки в ее окрестностях.

Здесь издревле селилась аргосская знать, и подступиться к великолепным строениям за чугунными воротами было делом нелегким — все они отменно охранялись. Нет, так сразу ничего не получится…

Он зашел в ближайшую таверну, совершенно не имея цели как следует напиться, но будучи почти уверен в том, что послушать пьяные разговора иногда бывает весьма полезно. Пройдя через зал, Ринальд устроился в дальнем углу и склонился над кружкой эля, принесенной подоспевшем слугой. Стараясь не погружаться в собственные размышления, а внимательнее прислушиваться к гулу голосов.

— Эта шлюха оказалась хитрее прочих, — громогласно возмущался один из завсегдатаев. — Подумать только, говорят, она преподнесла ему не свои женские прелести, а какой-то проклятый… — Рональд не разобрал, о чем речь. — Но и насчет прелестей дело не стало, не сомневаюсь! Новая фаворитка уже вовсю мутит воду, а это хуже нет, когда 6а6а начинает командовать.

— Я видел ее, Сутпак! — отозвался второй собеседник. — Роскошная женщина, что и говорить! Только я для нее недостаточно знатен, она на меня и глядеть не хочет. Ей подавай не купца, а какого-нибудь барона иди там князя, или… и того выше забирай! При том что я пол-Мессантии могу купить, титула-то нет.

— Рэйм, приятель, плюнь ты на нее! Вокруг полно красавиц, бери любую, а на королевскую подстилку не зарься, пока глаза не повыкалывали! — благоразумно посоветовал Сутпак.

— Увезу ее… увезу… — хрипло простонал тот, кого он назвал Рэймом, и вдруг вскинулся: — Эй, парни, я сегодня гуляю! Хозяин, тащи всем вина, я плачу!

«Всем» означало, что и Ринальда тоже не обошли. Он по-прежнему молча кивнул слуге, но пить не стал, чем вызвал недовольство купца, приметившего такую неучтивость.