В мое время

Здесь кульминация песни. А дальше – как положено:

Край сосновый,

Солнце встает.

У крыльца родного

Мать сыночка ждет.

Да уж не дождется.

И вот тут следует в который раз подивиться истинной народности песни. Ее явные несуразности, нескладицы не только не мешают, но помогают ей.

Все глядят вослед за нами

Родные глаза.

Попробуйте написать так в прозе, – вам скажут: не годится, неграмотно. А здесь – пожалуйста. Да и концовка:

Нам дороги эти

Позабыть нельзя.

Он хотел сказать: “невозможно позабыть”, “не забыть”. Написалось – как есть. И ведь всех устраивает. Более полувека Россия знает и от души, не сбиваясь, поет эту песню.

Какие там еще карты!

* * *

Был спортивный журналист Аркадий Галинский. Писал главным образом о футболе, знал его досконально, знаком был чуть не со всеми из этого мира. Он обладал редкой наблюдательностью, неожиданностью суждений. Так он заметил, что спортсмены из коллективных игровых видов хорошо играют и в шахматы. Действительно, я вслед за ним обратил внимание на то, что футболисты сборной СССР охотно коротают время за доской (меня приглашал к ним на сборы тогдашний начальник команды Андрей Старостин). А с Анатолием Карповым вполне достойно сражались ведущие наши хоккеисты. Галинский объяснял это развитым комбинационным чутьем тех и других.

Как раз вошли в моду футбольные встречи между командами московской мэрии, правительства России, артистов эстрады и проч. В артистической сборной увлеченно играл Гарри Каспаров. Тут Галинский написал, что сделанное им наблюдение срабатывает только в одном направлении, – т.е. на что уж высок комбинационный дар шахматного короля, но здесь это ему ничего не дает, и в футбол он играет слабо.

И вы знаете, Каспаров прекратил свои футбольные забавы. Он оказался настолько честолюбив, что не пожелал, чтобы о нем так писали.

* * *

После неудачи нашей сильной сборной на чемпионате мира в Чили стали поговаривать, что вина во многом на Яшине, что он был не готов, и пора ему уходить. Возобновились игры внутреннего первенства, Яшин и здесь стоял крайне неуверенно. Особенно удивляли мячи, пропущенные им издали. Помню, гол от “Шахтера” он пропустил метров с сорока. Мяч летел очень долго и, казалось, медленно, а вратарь не среагировал. Андрей Петрович сказал: – Можно было пешком дойти до угла. Такой мяч и Шток бы взял… (Драматург Исидор Шток, свояк Старостина и, понятно, ярый болельщик, был человек совершенно не спортивный.)

И вдруг Яшин выпрямился, восстановился, заиграл по-прежнему. А уж после того как он потрясающе отстоял тайм за сборную ФИФА против сборной Англии в 1963 году на Уэмбли, весь футбольный мир снова им завосторгался. И Андрей тоже: – Лёва – глыба!..

Яшин еще несколько лет триумфально стоял за сборную.

А недавно я услышал от былого динамовского защитника Эдуарда Мудрика, что у Яшина были проблемы со зрением: он не очень хорошо видел вдаль, особенно вечером, при искусственном освещении – отсюда и некоторые пропущенные им “пенки”. В воротах и в пределах штрафной он был царь и бог, а издали мог не заметить момент удара. Его необъяснимые для других промахи оставались тайной московского “Динамо”.

Когда я пересказал это Святославу Федорову, тот среагировал профессионально: – Нужно было его прооперировать.

* * *

Любопытно, что наивнейшая повесть Льва Кассиля “Вратарь республики” и такой же его рассказ тоже тридцатых годов “Турецкие бутсы” поразили тогда воображение многих и запомнились навсегда.

В ту пору почти не было профессиональных футбольных радиокомментаторов, вели репортажи частенько и любители – тот же Л. Кассиль.

А в 1948 году он увлеченно рассказал в “Комсомолке” о тут же ставшем знаменитым и незабываемым матче ЦДКА – “Динамо”, где решалось, кто будет чемпионом. Динамовцев устраивала ничья, армейцев только победа. И вот когда ЦДКА вел 2:1 и, казалось, первое место у него в кармане, центральный защитник “команды лейтенантов” Иван Кочетков забивает гол в свои ворота. Автогол! Трагедия. И Кассиль восторженно описал, как виновник этой роковой ошибки не растерялся, а раз за разом выходил вперед, посылал мяч в динамовскую штрафную, в результате чего за пять минут до конца Бобров и забил победный гол.

Тогда в писательском Клубе регулярно устраивались встречи с футболистами. Так вот, авторитетнейший специалист, старший тренер армейцев Борис Аркадьев сдержанно, интеллигентно разобрал статью Кассиля, указав на ее коренные недостатки.

Во-первых, гол Кочеткова в свои ворота был непростителен, поскольку никто не мешал ему остановить мяч и спокойно отправить его, куда нужно. Пресловутая срезка произошла из-за безответственного желания защитника сыграть покрасивее, на публику. И второе, – он также не имел права оставлять свою позицию, идти вперед, открывая дорогу к собственным воротам. Лишь ответная ошибка центр-форварда “Динамо” Сергея Соловьева спасла армейцев. Соловьев вместо того, чтобы беспрепятственно врываться в их незащищенную штрафную и забивать, сам отошел назад, прикрывая Кочеткова, чем и предопределил конечный результат.

* * *

О комментаторах. Конечно, был Вадим Синявский. Не только знаток игры, но и языка, настоящий импровизатор. Мой профессор, замечательный языковед А. А. Реформатский восхищался фразой Синявского “золотые ноги Боброва”, как развитием идиомы “золотые руки”.

Но неуклюжих, неповоротливых (в смысле речи) комментаторов было после войны большинство. Помните все эти – “впервые дебютировал”, “неожиданный сюрприз”, “ответная контратака”? И позднее: “волнительно”, “более интересней” и уж, конечно, “по большому счету”. Или: “трое нападающих вышли один на один с вратарем “Зенита”. Или, совсем недавно: “несмотря на свой возраст, довольно юный игрок”. Или, известный в прошлом вратарь: “броском в ноги забирает мяч в руки”. Тоже ничего страшного. Или готовые озеровские конструкции – о неточном пасе или незабитом стопроцентном мяче: “не рассчитал”, после пропущенного нами гола: “нужно исправлять положение” и т. д. А вот видный тренер: “Мы находимся далеко от Мексики. Совершенно другое полушарие”.

Сейчас появились самоуверенные комментаторы новой волны. Они обожают футбольный жаргон, демонстрируя как бы собственную причастность к игре изнутри, стремятся показать себя своими. “Поляна” (т.е. поле), “рамка” (ворота), “паутина” (верхний угол ворот, т.н. девятка), кипер (ну, это было и в моем детстве) и т.д. Им свойственна утомительная настойчивая подделка под образную речь (“ущипнул мячом перекладину” – кстати, очень неточно), под метафору. Очень густая, часто почти не усваиваемая слушателем скороговорка. Колоссальный апломб.

В. Понедельник критиковал где-то футбольный репортаж В. Уткина. Действительно, это не сильная сторона последнего. Уткин хорош при рассуждениях о футболе, информации о всякого рода событиях вне поля, о предвзятом судействе, договорных матчах, амбициозных тренерах, сварах и интригах в футбольном союзе и проч. Я слышал только реакцию Уткина на критику. Он небрежно заявил, что передача “Футбольный клуб” отвечает на вопросы по средам, и, таким образом, Понедельник – это позавчерашний день. Находчиво, нечего сказать.

Нет, Виктор Понедельник не позавчерашний день, а гордость нашего футбола, высочайший профессионал. Он не скажет, как его оппонент: “метание ядра” (вместо – “толкание”), – я это сам слышал, причем дважды, с Олимпиады в Атланте. Справедливости ради скажу, однако, что в передачах из Парижа В. Уткин заметно прибавил.