Страница 57 из 128
Гарамов прислушался к себе и усмехнулся: сколько ненужных успокоений и доводов может пронестись в голове человека за одну секунду. Например, Вика задерживается, потому что ищет курево; Вика беседует с Исидзимой; с Викой ничего не могло случиться, потому что отель рядом и все на виду; у Вики пистолет, и в крайнем случае она себя в обиду не даст. Это только начало, а сколько других? И все они будут свидетельствовать, что все как будто в порядке. Но по горькому опыту Гарамов знал, что все в порядке бывает только в одном случае, в тысяче же других на войне, как правило, люди получают пулю, гибнут, пропадают без вести, исчезают без звука и тени.
Он выругался про себя и решил идти на поиски медсестры. Он поднялся по трапу, постучал в дверь. Открыл штурман. Он был уже в комбинезоне.
— Выпрыгивайте.
Штурман прыгнул на песок.
— Все переоделись?
— Все.
— Я пойду поищу медсестру, вы остаетесь за старшего. Если меня долго не будет — рацию, приборы и остальное примете без меня. Этот, с черными усами, фамилия Бунчиков, говорит по-русски и по-японски. Если что — со всеми вопросами к нему, он поможет, но упаси бог, если он или кто-то из японцев догадается, что это за самолет. Раненых им не показывайте, по званиям и словом «товарищ» друг к другу не обращайтесь. Ясно?
— Так точно. Никто не должен догадаться, что это за самолет. Раненых не показывать, по званиям не обращаться, товарищами не называть.
— Все верно. А я исчез. Идите к бортмеханику.
Делая вид, что осматривает хвостовую часть, Гарамов стал отходить к роще. Теперь с ним все должно быть чисто, второго случая, как утром, когда он так глупо попался, не будет. Нагнувшись и улучив момент, когда Бунчиков отвернулся, скользнул в заросли. Но должен учесть, что бамбук просвечивает, веток на нижней части ствола нет, поэтому в самой роще почти невозможно подойти к кому-то незаметно. У бамбуковых зарослей есть свои преимущества: сейчас, когда он останавливался в нужном месте, его никто не видел, ему же хорошо открывалось пространство перед рощей. На берегу и у отеля все пока оставалось спокойным. Один раз пробежал уже знакомый ему орангутан, чуть позже прошел садовник в запачканном землей белом фартуке; больше людей он не заметил.
У заднего двора Гарамов попытался сквозь заросли разглядеть, что происходит в отеле. Большинство окон были зашторены, там же, где шторы открыты, отсвечивали стекла. Что-то разглядеть он смог лишь в номерах, где окна были распахнуты настежь. Но и в них не встретилось ничего особенного. Один только раз к раскрытому на втором этаже окну подошел коротко стриженный седой японец в халате, глянул на рощу и тут же исчез.
Гарамов хотел было уже проскользнуть в заднюю дверь, но ему показалось, что почва под одним из стволов, у которых он стоял, разрыхлена. Он присел, всмотрелся. Без всякого сомнения, в этом месте что-то закопано, причем недавно. Гарамов достал финку, осторожно снял лезвием верхний слой почвы — открылось зеленое матерчатое, пятно. Оставшуюся землю Гарамов бережно отгреб руками и вытащил мешок армейского образца. Вглядевшись, увидел два размытых иероглифа, нанесенных черной нитрокраской. Присел ниже. Нет, вокруг было тихо. Подождав, он достал пистолет и, убедившись, что поблизости никого нет, занялся находкой. Развязал зеленую шнуровку, раздвинул края. В мешке было спрятано обмундирование: китель без погон, галифе и черные хромовые сапоги. Потом, осторожно расстелив мешок, вынул и разложил на нем все, проверил карманы, швы, каблуки и подошвы. Искал тщательно и дотошно, но ничего особенного не обнаружил. Тайников в швах, каблуках и подошвах не оказалось, в карманах же он нашел обычные вещи: японский коробок с тремя спичками, мелкую монету и щепотку табака от японских сигарет типа «Конбан» или «Горудэн батто». Затем Гарамов еще раз осмотрел каждую из вещей. Сапоги были примерно сорок второго — сорок третьего размера. Примерил по себе рукав кителя: он был ему чуть длинноват. Если исходить из средних данных японцев, то одежда, скорей всего, принадлежит высокому человеку. Галифе и китель сшиты на заказ из обычного зеленого шевиота средней стоимости. Сапоги сугубо стандартные, офицерские, хромовые.
Все найденное Гарамов сложил аккуратно, завязал шнуровку и закопал мешок. Убедившись, что на заднем дворе никого нет, проскользнул в дверь, прошел по пустому коридору. Перед главным входом встал за занавеску у окна, выходящего к морю, и стал наблюдать.
Вокруг было тихо, и Гарамов принялся размышлять о находке, продолжая вести наблюдение. Что это, вещи того самого человека в военной форме без погон и в офицерских сапогах, который наблюдал сквозь окно за Викой? Значит, можно допустить, что этот человек тайком подошел к отелю и переоделся. Исидзима ведь говорил ему, что опасается людей из контрразведки. Не делая преждевременных выводов, все же можно считать, что этот человек работает в контрразведке и пришел он сюда, чтобы как-то проконтролировать действия Исидзимы, а значит, мог следить и за самолетом. Когда же Вика легкомысленно пошла в отель одна, не предупредив ни его, ни Исидзиму, этот человек из контрразведки вполне мог захватить ее. Только при одной мысли об этом Гарамов покрылся испариной. В кустах у самого моря что-то зашевелилось. Он вгляделся и увидел обезьяну. Орангутан не спеша подошел к башне, вошел внутрь, но через некоторое время выскочил и сел на песке поодаль. Почти тут же из башни вышли два человека во фраках. Они не спеша пошли к отелю, и через несколько шагов в одном из них Гарамов без труда узнал Исидзиму. Исидзима шел спокойно; идущего с ним рядом человека Гарамов не знал. Этот человек был на голову выше Исидзимы и шел глядя перед собой и сунув правую руку за пазуху. Интересная поза, подумал Гарамов. У этого длинного наверняка пистолет, и они не просто идут к отелю, а он ведет Исидзиму.
Гарамов продолжал следить за приближающимися. Да, совершенно точно — он его ведет, хотя все движения, позы и выражения лиц у обоих просто так и дышат невозмутимостью. Но невозмутимость — вещь относительная. Следя за длинным и изучая его, Гарамов попытался сообразить, что делать. Судя по всему, военная форма в мешке принадлежит ему и именно он наблюдал за Викой через окно. А если спрятал форму, переоделся и скрытно ведет Исидзиму в отель — значит, действует в одиночку.
Гарамов стал ждать их. Но теперь все зависело от того, куда они повернут, войдя в отель. Направо? Налево? Гарамов попытался вспомнить, в какой части отеля расположены лестницы, ведущие на второй этаж. Кажется, в правой, то есть в той, где он сейчас стоит. Так и есть. Идут. Кажется, к нему. Да, точно — повернули в его сторону. Гарамов подождал, пока они поравняются, чуть присел и, выйдя из-за занавески, коротким ударом ребра ладони по шее свалил длинного японца на пол.
Сначала Лиму показалось, что внизу, на первом этаже, кто-то идет. Да, он мог поклясться: там, внизу, сейчас идут двое, и один из них, судя по шагам, — господин Исидзима. Неужели ему придется на сегодня отказаться от поисков? Лим затих, прислушиваясь и заклиная судьбу. Нет, кажется, шаги внизу стихли. Надо начинать. Лим приказал себе не бояться, он ведь не дурак: самолет, который прилетел, вполне может быть вызван по указанию господина Исидзимы. Значит, ему надо торопиться. Появление самолета вполне может поставить под угрозу осуществление мечты.
Участок, который Лим уже проверил, занимал больше трети всей площади — от пола и до известной только ему условной линии, которую он называл про себя «от третьего когтя орла до кончика хвоста ящерицы». Прислушавшись и убедившись, что здесь, в коридоре второго этажа, никого нет, Лим поблагодарил небо, что нижняя, самая трудная для него часть стены уже проверена: сего спиной нагибаться, исследуя этот участок, было мукой. Теперь же он может искать тайник, и сегодня он должен сделать больше, чем обычно. Эх, если бы мог проверить все. Но из этого ничего не выйдет. После долгих колебаний Лим наметил себе только участок от третьего когтя орла до второго крыла нижней стрекозы. Помолившись одному из восьми главных божеств даосского пантеона и сказав тихо: «Чжунли Хань, помоги мне», Лим суеверно поплевал на оба мизинца и начал прощупывать маленький участок стены у третьего когтя орла. Затем пошел дальше, касаясь одного и того же участка до десяти раз. Так, трогая выбранную точку сначала большим, а потом указательным пальцем, Лим пытался нащупать скрытый в дереве и перламутре секрет тайника.