Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 3 из 5



И, быстро наклонившись, взяла его, опустившийся было, член в рот. Евгений вздрогнул и закрыл глаза.

«Горячее… нежное и горячее… словно бы путешествующее по огромной горе… Странно, однако. Это… и в чужую голову».

Он все же поймал себя в себе как животное. И слова и образы исчезли.

Вместе с этой поимкой вернулось наконец и его веселое зло. С нарастающим и нарастающим азартом он стал вжиматься в ее большие растягивающиеся губы. И, останавливаясь у самой грани, вышел, чтобы завершить в пизду…

Потом, когда все было кончено, он все же спросил:

– Ты… уверена, что у тебя там все чисто? – спросил он все же ее, когда они уже поджидали сутенера, который должен был снова отвезти ее на угол.

– Да, я недавно сдавала анализы в Габричевского…

«В Габричевского!»

Он всегда удивлялся совпадениям, пытаясь прочесть в них знаки судьбы.

– …и после этого ты первый, – продолжила она с легким презрением. – А у тебя?

– Можешь не сомневаться, – он посмотрел ей в глаза, вспоминая залеченный антибиотиками хламидиоз. – А ты, что, хотела бы заразиться?

– Что за дурацкий вопрос?

Он налил ей еще вина.

– А какие обычно задают клиенты?

– Они обычно интересуются, было ли и нам хорошо, – усмехнулась она.

– Ну… и?

– Это моя работа. Налей еще.

Он налил ей еще вина. Белого вина, сделанного из черного винограда. Сказал:

– М-да-с…Как это у Годара: «Вы любите работу или вы любите работать?» Знаешь, кто такой Годар?

– Знаю, кто такой Годар, – передразнила она, разглядывая этикетку.

Он подлил и себе.

– Мне показалось, что там, на углу, в твоем взгляде было много ненависти.

– Твой любимый фильм – «На последнем дыхании»?

Она продолжала невозмутимо разглядывать этикетку.

– Ты слишком образована для своей роли.

Она вдруг спокойно посмотрела ему в глаза:

– Если честно, то в этой роли я делала это в первый раз.

– Зачем? Из-за денег?

Она отвела взгляд и покачала головой из стороны в сторону.

– С некоторых пор я ненавижу мужчин.

Он медленно поставил бокал.

– Кажется, я догадываюсь, почему.

Она молчала. И он вдруг почувствовал, что начинает задыхаться.

– Тебя предали.

Девушка не отвечала. И он продолжил, обращаясь теперь словно бы даже и не к ней:

– Я знаю этих мастеров самообмана… ты любишь его, а он любит ее, а вместе вы любите одну и ту же иллюзию, с которой рано или поздно надо… кончать.

Он нервно засмеялся и вдруг почувствовал в себе какой-то обвал, обнажение чего-то другого, словно бы эти слова, наконец, освобождали проход.

– К чему ты клонишь? – подозрительно спросила она.

Он задержал дыхание:

– У японцев, знаешь… Мужчина и женщина…

Хотел сдержаться, убеждая себя, что это ложь, то, что он так хочет ей сейчас сказать. Нет, даже не ложь, а безумие. То, что он ей сейчас скажет.

Она неестественно щелкнула зажигалкой и закурила.

«Pall Mall».

Он тоже достал и закурил Pall Mall, еще одна попытка стать наконец конкретным, при всем его безразличии к курению.

– Мы курим одни и те же сигареты, – он лихорадочно подбирал слова, втайне надеясь, что она все же не заметит его дрожи.



Она медленно выпустила дым.

– Ты хотел сказать что-то другое. У японцев мужчина и женщина … что?

И тогда, вновь отдаваясь какому-то тайному мучительному и одновременно сладострастнейшему пороку, он продолжил:

– Мы могли бы встретиться еще раз… Еще один раз.

Она замерла. Ему показалось, что он видит, видит ее насквозь и знает, что проникает и что уносит ее все дальше и дальше.

– Не бойся, я бы обо всем позаботился.

Раздался длинный и резкий звонок, и они оба вздрогнули, словно бы обнаруживая себя опять в кинозале после того, как кончилось это какое-то безумное и завораживающее кино. И так хочется остаться там, «на экране», не видеть и не слышать того, что – здесь. Хлопанье откидных сидений, обыденные голоса. «Тебе понравилось?» «Мне – да. А тебе?» «А мне – нет». Как будто они что-то крадут у тебя. А ведь это твое и только твое. То с чем расстаешься, в надежде когда-нибудь встретиться.

Оказываясь вдруг за одним столом с сутенером, которому он отсчитал еще тысячу, словно бы за ту вторую, еще не начатую серию. Хотя сутенер и не настаивал.

Потом, проводив их до двери…

«Все же у него лицо палача…»

… он снова вернулся в свою комнату с неубранной постелью, вспоминая ее запах, ее пизду и свои слова. На столе, где все еще стояла бутылка Шабли, два бокала и на блюдечке черный шоколад, он заметил сложенный вчетверо листок. Это был номер ее телефона. Только номер телефона, без имени.

5

««Форекс» как система одиночества. Да, Чина, наверное, я всегда мечтал остаться один. И начать все сначала. Ибо смысла продолжать нет. И я по-прежнему состою из одних начал. Иллюзия как будто тебе по-прежнему двадцать. Проклятье неверно понятых афоризмов. «Быть человеком броска, а не пиршества, его эпилога». Или еще, из того же автора: «Как корабль, неспособный закрепить паруса…» А лучше вот это, из другого: «И кого вы не научите летать, того научите быстрее падать»».

Он засмеялся и запустил Интернет. Соединился с дилинговым. Вышел на Forexworld. Завис и выругался:

«Надо было разоряться на Reuters».

Наконец, выбрав валютную пару, фунт к доллару, открыл недельный и дневной графики, определил линии поддержки и сопротивления. Тренд[5] был по-прежнему «медвежий».[6] Он взял «голову и плечи», построил «neckline» в надежде на прорыв цен. Но «бычьего»[7] сигнала не было.

Усмехнулся:

«Медведь давно уже созрел для своей смерти. А бык?.. Где же мой Бык?»

Опять, как и вчера, он почувствовал непреодолимое желание сыграть против тренда.

“Что-то же должно произойти. Что-то же должно рано или поздно совпасть”.

Ему показалось, что он увидел флэт.[8] Он выставил защитный ордер и взял кредитное плечо, чтобы увеличить выигрыш.

«Пятьдесят или сто?.. Сто».

В одно мгновение, если тренд изменит свое направление, он может из своей одной комнаты, заложенной в этом вонючем американском Ситибанке, получить целых двадцать.

«Или даже тысячу… А тысяча комнат, Чина, в отличие от одной… Нет, все же в «форексе» я играю не ради того, чтобы снова с тобою встретиться… Скорее всего, это последняя возможность ничего и никому не доказывать».

На десятиминутном графике цены шли хаотически. Но он все же решил войти в рынок. Как всегда один и тот же вопрос – с короткой или с длинной? Он выставил уровни Боллинджера. Программа советовала войти в короткую позицию.[9] Но цена неожиданно пошла вверх. Тогда он открыл метод скользящих средних. Направление явно указывало на покупку. Но проход линии у верхнего Боллинджера сигналил о короткой продаже. Методы явно противоречили друг другу. И, как и вчера, Евгений почувствовал, что снова словно бы соскальзывает в какую-то дыру, не зная, за что зацепиться. Он нервно засмеялся:

«Ну же, Боллинджер».

На десятиминутном графике по-прежнему ничего нельзя было разобрать. Продолжался флэт. На дневном, как и на недельном, шел «медвежий». И снова – это мучительное желание сыграть против тренда.

«Если бы только знать когда, Чина, то можно было бы выиграть и миллиард. А миллиард разных комнат – это… почти на целое человечество. Сознательные за, а бессознательные – против. Ведь человечество должно же быть разным. Множество разных Чин и множество разных Боллинджеров.

– Ставь на Медведя!

– Нет, на Быка!

– В цене японцы!»

Паралич расползался.

“Вчера ты, однако, проиграл четыре тысячи… ”

Его снова бросило в дрожь.

5

Тенденция; биржевой сленг (прим. авт.)

6

Нисходящий; биржевой сленг (прим. авт.)

7

Восходящий; биржевой сленг (прим. авт.)

8

Неменяющийся; биржевой сленг (прим. авт.)

9

Продавать; биржевой сленг (прим. авт.)