Меч Владигора

Размышления Владигора были прерваны появлением в горнице взволнованного дружинного десятника. Поклонившись всем присутствующим, он извинился за вторжение и что-то быстро зашептал на ухо воеводе.

Касим, выслушав его, крепко сжал челюсти и с досадой стукнул себя кулаком по колену.

— Что стряслось? — нетерпеливо спросил посланник Ермий.

— Плохи дела, — ответил воевода. — Только что явился савроматский перебежчик, который утверждает, что завтра к вечеру Климога двинет орду на Дарсан.

— Перебежчик? — удивился Панфил. — С чего вдруг он решил к нам переметнуться в такое неподходящее время? Будто не знает, на чьей стороне сила. Может, Климога его нарочно нам подослал?

— Он говорит, что Климога хочет его на кол посадить за то, что в Таврах упустил богатыря-синегорца, — пояснил десятник. — Кому такой смерти захочется? Вот и сбежал…

— Как его имя? — заинтересовался князь.

— Абдархор из племени Саддама.

— Верно, встречались, — встрепенулся Владигор. — Веди-ка его сюда, расспросим подробнее.

Абдархора, с крепко связанными за спиной руками, ввели в горницу. Едва увидев синегорца, он выпучил глаза и бухнулся на колени.

— Великий воин, ты ли это?! — выдохнул он.

— Я, как видишь, — подтвердил Владигор. — А тебя сюда каким ветром вдруг занесло? Или забыл, что тебе велено было сделать?

— Я сделал все, что ты приказал! — затараторил Абдархор. — И всем, кого встретил, говорил о силе твоей невиданной, о повелении твоем возвращаться в Этверские земли, но мне мало кто верил.

Боясь, что его в любой момент могут прервать, Абдархор торопливо рассказал о подслушанных им планах Кровавого, о сотне всадников под его началом, отправленных в предгорья на поиски синегорца, о своем решении явиться в Дарсан, дабы просить у ильмерцев защиты — не для себя, но для племени своего.

— Постой, варвар, — вмешался в его поспешную речь воевода Касим. — О какой защите толкуешь?

— Воины Саддама, узнав о синегорце и его волшебном мече, не хотят больше за Климогу сражаться. Мы думали, что нет силы, которая против Кровавого устоит, ведь сам Злыдень-Триглав на его стороне… Но мои соплеменники поверили тому, что поведали им воины, уцелевшие в схватке на горном плато. А когда я сказал, что не поведу их ловить синегорца, ибо против него наши стрелы и копья бессильны, они тоже решили уйти из-под власти Климоги Кровавого. Но куда нам податься? Наш любимый и мудрый вождь остался в лагере с двумя дюжинами бойцов. Узнает Климога, что мы его воле воспротивились, всех оставшихся в землю зароет — живыми. Вот и надумали в крепость идти. Может, простят нас милосердные ильмерцы и подскажут, как Саддама спасти…

Сотник Прозор даже присвистнул от удивления, а Панфил, с прежним недоверием к словам варвара, угрюмо покачал головой. Только Владигор ни на миг не усомнился в том, что савроматский воин говорит правду.

— Значит, сейчас твои люди скрываются где-то поблизости? — вдруг понял Касим. — Сотня хорошо вооруженных всадников?!

— Да, за холмами в трех верстах к западу, — подтвердил Абдархор. — Ждут сигнала, по которому готовы сложить оружие и сдаться на милость дарсанского воеводы.

— И наши дозорные их прозевали! — рассердился Касим. — Как такое могло случиться? Не удивлюсь теперь, если орда уже к самым стенам подошла!

— Людей мало, и они очень устали, — попытался оправдать дозорных Панфил. — Иные по три дня с коней не слезали…

— Это все Климоге объяснять будешь, когда он сюда явится, — съязвил воевода.

Тем не менее он быстро взял себя в руки и не стал продолжать разбирательство — ни к чему перебежчику знать о проблемах защитников крепости.

Владигор, в голове которого после рассказа Абдархора родилась неожиданная и смелая идея, уточнил у савромата:

— Говоришь, воины соберутся в домике на излучине? И много ли будет там воинов?

— Девять главных вождей и дюжина младших, — с готовностью начал перечислять Абдархор. — Климога велел, чтобы с каждым было по два охранника. А сколько воинов он сам приведет, того не знаю. Обычно с ним не меньше двух дюжин головорезов из разбойной сотни Засохи Лысого разъезжают. Коли он собрался, как я сам слышал, с недовольными покончить, то может еще дюжину всадников взять. Да и те лишними окажутся, поскольку вожди, я думаю, не посмеют ему перечить.

— А где ватага самого Климоги стоит?

— Между излучиной и савроматскими шатрами. Потому и назначил он встречу в рыбачьем домике, чтобы разбойники при необходимости отрезали путь к нему нашим воинам, — объяснил Абдархор и вновь повторил: — Только необходимости в том не возникнет. Вожди целиком в его власти…

Князь кивнул, показывая, что у него больше нет вопросов к перебежчику. Затем обратился к воеводе Касиму:

— Этому человеку можно верить.

— Предлагаешь впустить сотню варваров в крепость? — вскинул брови посланник Ермий. — Они и без оружия будут для нас опасны.

— Нет, разоружать их ни к чему, — ответил Владигор с хитрой улыбкой. — В Дарсане им тоже делать нечего. Они к вольным просторам привычны, пусть на воле себя и покажут.

— Ты имеешь в виду «осиный» отряд? — догадался воевода.

— Вот-вот, он самый, — подтвердил Владигор.

— Неплохая мысль. — Касим задумчиво почесал бороду, потом приказал десятнику: — Отведи перебежчика в дружинный дом, накорми хорошенько и проследи, чтобы отнеслись к нему по-человечески. Руки-то развяжите!.. Он к нам не со злом пришел, не годится его как пленника держать.

Когда десятник и савромат вышли из горницы, Владигор коротко изложил ильмерцам свою идею. Узнав, что он задумал, посланник Ермий воскликнул:

— Да ты о чем, князь?! Соваться к дикому зверю в логово и надеяться уцелеть — такое лишь безумцу в голову прийти может!..

Однако бывалые вояки оценили план Владигора иначе: невероятно дерзкий, опасный во всех отношениях, но способный, коль повезет, повлиять на весь ход будущего сражения за Дарсан.

— Сколько дружинников тебе понадобится? — спросил воевода.

— Полтора-два десятка, не больше. Иначе трудно будет подойти незамеченными.

— Шутишь! Сам ведь слышал, что Климога три дюжины приведет, да охранников у вождей человек сорок, не меньше. Как твои два десятка с ними управятся?

— Здесь не силой надо брать, а быстротой и удалью, — ответил Владигор. — К тому же, если все пойдет как задумано, Климога большую часть своих людей отправит в заслон против нашей «осы». Он всегда был труслив, уж я-то знаю! Поэтому и на сей раз поспешит свою шкуру обезопасить.

…Лишь к полуночи военный совет завершил обсуждение этой опасной вылазки. Времени до ее начала оставалось в обрез. Затем вызвали савроматского командира, которому — вместе с его сотней — в плане Владигора была отведена весьма существенная роль, и, на всякий случай опуская кое-какие подробности, объяснили, где и как ему предстоит действовать.

Абдархор на лету уловил суть идеи и с благодарностью поклонился:

— Воины моего племени делом докажут, что не по своей воле пришли с мечом на вашу землю. И мы готовы искупить зло, которое совершили. Верьте нам!..

Его слова звучали столь искренне, а глаза светились таким ярым желанием расквитаться с Климогой за все былые обиды, что даже недоверчивый Панфил отбросил прочь свои последние сомнения.

— Итак, пора приступать, — сказал Владигор, поднимаясь из-за стола. — И да помогут нам боги!

Небо на востоке уже начинало бледнеть, когда ильмерские шнеки подплыли к излучине Аракоса, за которой, по словам разведчиков, уже находились передовые вражеские посты. Владигор приказал причалить к берегу. Все пять шнеков и три десятка воинов, возглавляемых Панфилом, останутся здесь — их черед действовать наступит позднее.

Отвязав от кормы последнего шнека сваленное заранее большое и ветвистое дерево, князь и двадцать дружинников бесшумно погрузились в воду. Течение медленно вынесло их на середину реки и повлекло дальше, за излучину…

Со стороны все должно было выглядеть так, будто по реке просто плывет поваленный сильным ветром старый развесистый клен, плывет себе и плывет, не предвещая никакой опасности. Лишь бы никто не заметил скрывающиеся среди его густых ветвей головы ильмерских воинов да не задумался о том, почему это дерево, вопреки течению, подплывает все ближе и ближе к берегу, на котором стоит рыбачья избушка.