Страница 9 из 157
Оба соловья улетают на зиму в Среднюю и Западную Африку. Они селятся вблизи человеческого жилища, не выказывая пугливости. Нрав соловья строгий, серьезный; его движения полны достоинства, осанка благородная; с другими птицами соловьи живут в мире. Они летают быстро и легко, опускаясь в воздухе полукругами.
Призывной голос соловья – звонкое, протяжное «виид», сопровождаемое хриплыми «карр…». Во время гнева слышно неприятное «рээ», а в спокойном состоянии – звучное «так». Впрочем, различные оттенки голоса трудно отличимы. То щелканье, которым соловей приобрел наше особенное расположение, так звучно и богато тонами, что успешно соперничает с голосами всех птиц: так оно разнообразно, увлекательно, гармонично. С невыразимой прелестью мягкие звуки флейты сменяются громкими, жалобные – веселыми; одна строфа начинается тихо, нежно, постепенно усиливается и снова замирает; другая, наоборот, состоит из отчетливо и изящно как бы отчеканенных нот. Нельзя не удивиться разнообразию этих волшебных тонов и тому чуду, что столь маленькое создание способно производить столь громкие и сильные звуки. Щелканье соловья должно заключать в себя от 20 до 24 различных строф. Старые самцы всегда щелкают лучше молодых; но всего живее звучит песня, когда разыграется ревность.
По возвращении из зимней отлучки каждый соловей отыскивает то местечко, где он жил прежде; выбрав себе самку, он сосредоточивает свое внимание на постройке гнезда. Гнездо не блистает изяществом: пучок жестких листьев служит основанием, сухие стебельки образуют бока, которые выстилаются прутиками и волосами; место гнезда или прямо на земле, или невысоко над нею. Яйца достигают до 2 сантиметров длины и 11/2 см ширины, цвет их зеленовато-бурый.
После кладки яиц поведение самца сильно меняется; он меньше поет и большую часть времени зорко следит за насиживанием яиц. Песслер рассказывает, что он однажды согнал с гнезда самочку; самец тотчас же прекратил пение, бросился за беглянкой и привел ее снова к гнезду, выражая гнев сердитым криком и клюя свою супругу, которую заподозрил в нерадении к своим материнским обязанностям. Нежность соловьев к птенцам не изменяется ни при каких обстоятельствах; можно взять детенышей из гнезда прежде, чем они научатся летать, посадить в клетку и повесить ее вблизи гнезда, и родители по-прежнему будут кормить детенышей, как будто бы они находились в гнезде.
У соловьев, особенно молодых, очень много врагов, как среди птиц и четвероногих, так, главным образом, среди людей, поджидающих их со своими коварными сетями и западнями.
Ближайшими родственниками соловьев следует считать варакушек (Cyanecula). Эта стройная птичка отличается вытянутым клювом, длинными, тонкими ногами и короткими крыльями; различные виды ее отличаются по цвету шейки. Упомянем краснозвездую, или шведскую, варакушку (Erithacus suecicus), имеющую на синей шейке красное пятно, и белозвездую варакушку (Erithacus cyaneculus) с белым пятнышком на том же месте. Оба вида во многом сходны друг с другом.
Варакушки летом живут на севере Старого Света, на зиму же улетают в Южную Азию и Северную Африку. Это очень милые птички и обладают, как и большинство певчих птиц, счастливым сочетанием приятной наружности с хорошими внутренними качествами. Полет хотя и проворный, но не слишком быстрый. Своею понятливостью и сообразительностью варакушка не уступает соловью; при веселом нраве она отличается миролюбием, хотя с трудом уживается с другой варакушкой, посаженной с ней в одну клетку; они дерутся друг с другом с большим ожесточением, пока одна не околеет.
Пенье их напоминает соловьиное своими нежными и приятными тонами. Они обладают странной способностью подражать поражающим их звукам, передразнивая пенье и крик других птиц.
Гнездо устраивается вблизи воды на самой земле или немного повыше. Яйца кладут в числе 6-7 в середине мая, синевато-зеленого цвета с красновато-бурыми крапинками. Насиживание производится обоими родителями в продолжение 2-х недель. Варакушки легко уживаются в неволе.
Ближайшим родственником варакушек следует считать подрод соловьев-красношеек (Calliope), состоящий из двух азиатских видов, отличающихся средней величины клювом и крыльями. Эти птицы, во многом напоминающие варакушек, водятся в Северной Азии и лишь летом встречаются в Европейской России. Голос их довольно приятен и звучен. Другой близкий им род – реполовов (Erithacus) встречается повсюду и легко узнается по выгнутому клюву.
Малиновка, ольшанка, зарянка (Erithacus rybeculus). – Верхняя часть туловища оливкого-серая, брюшко – сероватое, а горло и грудь – красноватые. Водится, по-видимому, в одной Европе. Эта птичка веселого и живого нрава, проворная, хорошо летает, хотя и не вполне правильно. Она нередко выказывает сострадание несчастным, иногда воспитывает осиротевших птенцов других певчих птиц и помогает другим больным малиновкам. Однажды самец-малиновка был пойман вблизи гнезда и принесен в комнату вместе с детенышами, где продолжал, как ни в чем не бывало, о них заботиться, кормил и согревал их. Неделю спустя после вылета этих птенцов птицелов принес другое гнездо с молодыми малиновками и поместил его в клетку старого самца. Тот стал их с вниманием рассматривать, и лишь только птенцы стали пищать от голода, он поспешил к чашечке с муравьиными куколками, забрал в рот побольше корма и стал кормить и вторых детенышей, как его собственных.
Малиновка появляется у нас в начале марта, как вестница весны, и нередко терпит еще от холода. Гнездо устраивает на земле и близ ее поверхности. По окончании воспитания детенышей – в июле или августе – малиновки линяют, а лишь только вырастут новые перья, птицы начинают уже собираться к отлету. В неволе малиновка легко уживается и часто привязывается к своим хозяевам, услаждая их слух своими нежными, мелодичными песнями. Случалось, что малиновки, проведшие зиму в комнате и выпущенные весной на свободу, поздней осенью возвращались к своим прежним хозяевам, как бы прося снова приютить их на зиму.
Краснохвостки (Ruticilla) отличаются тройным туловищем, шиловидным, оканчивающимся крючком, клювом и длинными крыльями. Водятся в Старом Свете, особенно в Азии встречается большое количество их видов.
Домовая горихвостка (Erithacus tytis), черная с белыми пятнами на крыльях и желтовато-красным хвостом. Как особый вид отличают горную горихвостку (Er. cairii), водящуюся на склонах Альп и Карпат.
Горихвостка водится в Средней и Южной Европе, а также в Передней Азии. Первоначально это была горная птица, но теперь стала домашней и приучилась устраивать свои гнезда вблизи человеческого жилья. Маршаль высказывается по этому поводу следующим образом: «Она как бы следует за культурой, но ищет не вновь распаханных полей, а каменные дома, церкви, дворцы, башни и крепости; она, подобно стрижам и ласточкам, думает, по-видимому, что здания эти – скалы, число которых каким-то чудом возрастает, и предназначены для ее местожительства; и лишь случайно там живут люди со злыми детьми и коварными кошками». В Германию горихвостки проникли, по наблюдению Геснера, уже три столетия тому назад; лишь 70 лет назад они появились в Англии, а лет 30 спустя ее еще не замечали вблизи Петербурга.
Прилетают горихвостки в конце марта, и замечательно то, что самцы появляются несколькими днями раньше самок; по прибытии на родину они устраивают гнездо на том же месте, где находили приют и в прошлом году. Как и все краснохвостки, домовая горихвостка веселая, подвижная и деятельная птичка. Она проворна и легка, ловко прыгает и летает и превосходно кувыркается в воздухе, полет ее столь искусен, что она может, как мухоловка, ловить добычу на лету и часто догоняет и проглатывает в воздухе летающих насекомых. Внешние чувства развиты прекрасно, и понятливость очень значительна; она недоверчива к своим друзьям, а также к человеку и держится от него на большом расстоянии. Пение ее неблагозвучное и часто прерывается неприятным трещаньем, подобно варакушке, она ловко подражает пению других птиц.