Срочно разыскивается герцог

Он поднял голову, чтобы с сожалением улыбнуться ей.

– Уже нет.

Девушка положила палец на его губы.

– Ш-ш. Я полагала, что была обесчещена с пятнадцати лет. Я задолжала несколько моментов ложной стыдливости.

Рейф заморгал.

– О. дьявол, надеюсь, что нет! – Он начал выходить из нее.

Раскаленное удовольствие заставило ее задохнуться. Молодой человек снова замер.

– Я причинил тебе боль?

Феба покачала головой, перекатив ее по подушке.

– Сделай это еще раз, – простонала она.

Он прижался ближе к ней, затем медленно, осторожно вошел в нее еще раз. Горячая, тянущая боль уступила место такому потоку мощного удовольствия, что у Фебы перехватило дыхание. Она ощутила, как ее пальцы впиваются в твердые мускулы его рук.

– О да, пожалуйста! – выдохнула она. – Еще!

Рейф нежно поцеловал ее.

– Слушаюсь, моя королева. – Он погрузил свой набухший, твердый член чуть глубже в нее, выходя из нее наружу так медленно, что она вскрикнула от удовольствия, затем двинулся обратно с достаточной скоростью, чтобы снова заставить ее задохнуться.

Феба обняла его руками, нуждаясь в том, чтобы держаться за что-то основательное, когда ее захлестнуло теплое, изысканное море удовольствия. Глубокие толчки, внутрь и наружу, прилив и отлив его плоти внутри нее, которые расширяли ее, отдавались ей, завладевали ею…

Она резко и с трудом приподнялась, а затем полетела, затянутая в водоворот чистого света. Рейф полетел вместе с ней, шепча ей о своей любви, в то время как его сильные руки крепко сжимали Фебу посреди сверкающего трепета ее экстаза.

Глава 41

Феба осознала, что всхлипывает, когда свет начал покидать ее тело. Она сглотнула и спрятала лицо на его груди, ее дыхание все еще было учащенным.

– Я… я была… шумной?

Его низкий смех эхом прокатился по ее телу.

– Не беспокойся, милая. Недавно снова начался дождь. Не думаю, что кто-то слышал тебя.

– Все равно тебе лучше не делать этого снова, – серьезно заявила девушка. – Я рассказала всем в гостинице, что прихожусь тебе сестрой.

Рейф уставился на нее шокированным взглядом.

– Они подумают, что я развращенный тип! Ты завывала, как северный ветер!

Феба рассмеялась и ударила его по плечу.

– Я этого не делала. – Затем она нахмурилась. – Не так ли?

Молодой человек снова усмехнулся.

– Я точно не помню. – Он еще глубже вжался в нее. – Полагаю, что мы можем попробовать еще раз и тогда увидим.

Она вздрогнула от этого возобновленного удовольствия. Сейчас она была более чувствительной. Настолько, что она как будто могла ощущать каждую вену на его твердом члене, когда Рейф погружался в нее. Сейчас он тоже вздрогнул, когда двигался глубоко в ней, позволив своему осторожному самоконтролю немного ослабнуть.

– Так хорошо? – задыхаясь, спросил он. – Не слишком быстро?

Рейф нуждался в этом. Феба подняла ноги и обхватила его за спину, чтобы облегчить проникновение, затем обняла его руками за шею.

– Я в порядке, – с трудом дыша, ответила она.

В этот раз все было сильнее, быстрее и неукрощеннее, и она некоторое время сопротивлялась удовольствию, чтобы понаблюдать за тем, как от страсти темнеет его лицо. Затем его дикая жажда слишком сильно возбудила ее, и она отдалась пульсирующему приливу его жара внутри нее.

Рейф брал ее снова и снова, его твердое мощное тело покрывалось потом и вздрагивало под ее прикосновениями. Он еще больше разрастался внутри нее, до тех пор, пока Феба почти не зарыдала от удовольствия, смешанного с болью, причиняемого его вторжением.

Затем, с низким животным рыком, он застыл в ее объятиях, глубоко толкнувшись в нее, пульсируя в ней. Феба вскрикнула от его последнего увеличения в размерах, взорвавшись своим собственным, острым, внезапным удовольствием от ощущения его извержения.

Рейф оставался на месте, хрипло вдыхая воздух, уткнувшись лицом в ее влажную шею, пока дрожь довольно долго продолжала сотрясать его.

– Ох, зад милашки Шарлотты, – задыхаясь, выругалась Феба. – Что произошло?

Он с трудом рассмеялся, прикасаясь к ее коже.

– Я не уверен, что знаю. Думаю, что я наконец-то почувствовал, что значит «заниматься любовью». Кажется, ты была не единственной девственницей в этой комнате.

Девушка обняла его и потянула вниз, чтобы он смог расположиться на ней сверху.

– Видишь? Мы предназначены друг для друга, как… как хлеб и масло.

Рейф соскользнул с нее большей частью своего тела, а затем отвел волосы с ее покрытого потом лица.

– Как тост и джем?

– Как лосось и яйца.

– Как сосиски и пюре.

– В точности, – с удовлетворением заметила Феба.

– Как лошадь и повозка.

Она повернула голову, чтобы заглянуть в его глаза.

– А кто из нас повозка?

– Что?

– Неужели, я – повозка? Думаю, я предпочла бы быть лошадью… хотя лошадь на самом деле не управляет, не так ли? Но опять же, повозка вообще не принимает никаких решений…

Он нахмурил брови с беспомощным выражением на лице.

– Ты ведешь одну из тех бесед, которые снова не включают меня, не так ли?

Феба подняла взгляд к потолку.

– Думаю, что я предпочитаю «принц и принцесса», как в сказке Софи.

И она рассказала ему о принцессе, проклятой и обреченной спать сто лет.

Рейф играл с ее волосами и слушал, но затем нахмурился.

– Что это означает? В этом нет смысла.

– Она жива, но выглядит так, словно умерла… или спит. Мне кажется, что ее как будто раскритиковали и она… она отступила. Принцесса задушила самую глубинную часть своей души – отправила ее спать. И она очень долго оставалась в таком состоянии.

Он нежно поцеловал Фебу в висок.

– Это печальная история. Что случилось потом?

– Я не знаю – но надеюсь, что она скоро проснется. – Феба зевнула. – Я так устала. Не думаю, что я смогу…

– Ш-ш. – Рейф подтянул покрывало повыше и прижал ее к изгибу своего теплого тела. – Спи. У тебя был очень утомительный день, за который ты умудрилась раскроить черепа разбойникам, найти свою потерянную девственность и все такое.

Феба свернулась клубочком рядом с ним, словно никогда и не спала как-то по-другому.

– Только одному разбойнику, – пробормотала она с еще одним зевком. – Я уверена, что ты отделал бы их обоих…

Глава 42

Рассвет наступал на захудалом дворе гостиницы. Рейф наблюдал за ним из окна их комнаты, на самом деле почти не видя ни окруженное облаками солнце, когда оно выглянуло из-за стены конюшни, ни то, как еще окутанный туманом двор начал наполняться активностью.

Он наклонился, одной рукой опираясь на раму окна, на нем были только брюки и полотенце на шее. Феба спала в кровати позади него, истощенная и вымотанная после ночи страсти и, возможно, также после напряжения последней недели.

Рейф поднялся с постели несколько часов назад, не в состоянии спать, потому что не мог остановить мысли, которые кружились в его сознании. Чувство вины, например. Сожаление. Радость. Одна рана на его сердце исцелилась, но зато открылась другая. Будущее… он едва мог вынести это, когда позволял своему сознанию устремляться туда.

И все же теперь, когда лихорадка его страсти ослабла – до некоторой степени, подумал Рейф с жалкой полуулыбкой – настало время столкнуться с холодной действительностью, к которой привели его поступки.

Он оттолкнулся от окна, веселый пейзаж за окном внезапно показался ему невыносимым. Молодой человек пересек комнату, подошел к грубо сработанному умывальнику и бросил полотенце рядом с кувшином и миской на нем.

Рейф думал, что все закончится, когда он завоюет ее, но он ошибался.

Все только началось.

Он закрыл глаза от волны ненависти к самому себе, которая поднялась внутри него. Рейф переступил через черту, которую, как на самом деле полагал, он не смог бы пересечь даже в самые свои плохие дни. Где-то глубоко внутри он цеплялся за надежду, что являлся, или, по крайней мере, однажды мог бы стать, благородным человеком.