Срочно разыскивается герцог

Он не сказал этого вслух, но Вульф улыбнулся без раскаяния, словно слышал каждое слово.

– Стик, по крайней мере, когда я умру, кто-то это заметит. А ты просто останешься здесь, сидя за столом, до тех пор, пока не превратишься в одну из этих африканских мамок.

– Египетских мумий, – с раздражением поправил его Стикли. – И ты бы знал это, если бы когда-нибудь использовал газету для иной цели, кроме как набивать свои сапоги.

– Я даже этого не делаю. Мой камердинер набивает мои сапоги за меня. – Вульф откинулся назад в кресле и забросил оба вышеупомянутых сапога на промокашку, скрестив ноги в лодыжках. Он переплел пальцы за головой и, слегка нахмурившись, посмотрел на партнера через стол. – Стик, думаю, что я пренебрегал тобой.

Стикли замер. Умоляю, только не говори, что ты желаешь взять на себя больше ответственности за фирму!

Вульф кивнул, словно пришел к какому-то решению.

– Думаю, что мне пришло время взять на себя больше ответственности за фирму.

– Нет! – Стикли почти вскочил на ноги в знак протеста. Затем он заставил себя успокоиться, пока медленно усаживался поглубже в кресло. Не было необходимости паниковать. Это же Вульф, в конце концов. Дай ему страницу цифр, которые нужно подсчитать, и он уснет или сбежит через час.

Стикли сделал глубокий вздох и попытался приклеить на лицо терпеливую улыбку. Должно быть, это ему не слишком удалось, потому что взгляд Вульфа стал немного встревоженным. Отбросив улыбку, Стикли просто поджал губы.

– Вульф, пожалуйста, прости мой… аргумент. Конечно же, ты можешь принять на себя некоторые задачи. Я должен сказать, что со всем этим гвалтом по поводу помолвки мисс Милбери, мне может понадобиться помощь.

Вульф заморгал.

– Одну из девчонок Пикеринга собираются запрячь? Когда это произошло? Они же пробыли в городе всего один день.

Стикли еще крепче сжал губы.

– Они пробыли здесь уже неделю, и, очевидно, этого было достаточно для мисс Фебы Милбери, чтобы обеспечить привязанность некого маркиза Брукхейвена, который, если ты припоминаешь, вскоре унаследует…

Вульф махнул рукой.

– Да, я знаю, кто такой Брукхейвен – вероятно, даже лучше чем ты. – Другой рукой он вытер свой рот. – Для нас это неприятное положение, не так ли?

– Не обязательно. – Стикли вытащил небольшой золотой футляр из нагрудного кармана и снял свои очки. Хотя они были безупречно чисты, он автоматически начал протирать их. – Мы хорошо служили трасту все эти годы. Девушка, несомненно, не будет испытывать необходимости в средствах, если она выйдет замуж за Брукхейвена. Я не вижу причин, почему мы не сможем убедить ее оставить состояние в наших безопасных руках на неопределенный период.

Вульф с жалостью посмотрел на него.

– Стик, ты ничего не знаешь об аристократии, не так ли? Они все нищие, в долгах до корней волос, если, конечно, они у них остались.

Стикли слегка передернуло при напоминании о непостоянстве волос.

– Ерунда. Я прошелся сегодня мимо Бруукхейвена на улице. Он одет самым элегантным образом, и у него просто замечательный экипаж.

Вольф пренебрежительно махнул рукой.

– О, они хорошо скрывают это. Занимают деньги под свои ожидания – так они называют это – но они продолжают занимать снова и снова, и так или иначе, вдруг оказывается, что эти ожидания никогда не приносят плодов. Много земли, мало денег, как я это называю. Я поспорю, что как только Брукхейвен узнает о симпатичном приданом мисс Милбери, он распотрошит его, чтобы поддержать свое разрушающееся поместье и заплатить ровно столько своих долгов в «Уайтс», чтобы можно было занять еще.

Стикли посмотрел на свои руки, которые дрожали на промокашке.

– У него… у него есть разрушающееся поместье?

– У них у всех есть разрушающиеся поместья, старина Стик. Обширные мили, заполненные арендаторами и коттеджами, которым нужны новые крыши и плуги. Двадцать тысяч фунтов мисс Милбери рассеются, как облачко дыма.

Стикли не потрудился поправить сумму, которую назвал Вульф. Что Вульф не знает, то ему не повредит – или не потребует объяснений. Вместо этого он с отчаянием посмотрел на единственного человека в мире, на которого он мог рассчитывать в этот час нужды.

– Вульф, что мы собираемся делать?

Вульф наклонился вперед, его глаза были прищурены.

– Мы собираемся сделать ту единственную вещь, которую мы можем сделать. Мы собираемся расстроить эту свадьбу.

Глава 12

Когда Колдер вернулся в Брук-хаус, он как-то безразлично приказал Фортескью найти для мисс Милбери горничную, умеющую ухаживать за леди. После такого краткой заботе о будущем комфорте своей невесты, не сделав ни одной паузы в своем движении, маркиз исчез в собственном кабинете, чтобы снова погрузиться в заботы о фабриках.

Рейф наблюдал за тем, как его брат уходит, с обеспокоенным недоверием – но, почти не удивляясь – а затем повернулся к дворецкому.

– Форт, мисс Милбери – ну, она не из тех, кто будет жаловаться, даже если ей не понравится та, кого вы ей выберете… просто найдите какую-нибудь молодую и симпатичную, хорошо? Кого-то, с кем она может быть собой, кого-то, с кем она сможет…

Фортескью смотрел на него безо всякого выражения, как он всегда смотрел на Рейфа. Однако в этот раз в этих проницательных бледных глазах за морем отрешенности скрывалась тень догадки.

– Конечно, милорд. Я позабочусь о том, чтобы выбрать кого-то идеально подходящего… как всегда.

В переводе эти слова означали: «Я знаю это, я уже позаботился об этом, и здесь не только у тебя есть глаза».

Рейф упорствовал.

– Я говорю серьезно, Форт. Я хочу, чтобы у нее была веселая горничная, а не одна из тех строгих, скрипучих, старых особ, которые слишком туго затягивают корсет и заставят ее носить туфли, которые жмут, и…

По лицу Фортескью почти промелькнуло какое-то выражение. Это остановило Рейфа на середине предложения.

– Что?

Дворецкий откашлялся.

– Если ваша милость позволит мне сказать, то я уже выбрал подходящую девушку из нынешнего штата прислуги. Патриция не старше мисс Милбери, она разумная и привлекательная девушка, и обладает своего рода… добротой… – Фортескью внезапно замолчал.

Если Рейф не ошибался, то замороженный ублюдок даже немного изменился в лице, став из бледного не-таким-бледным.

Не может подобрать слов? Фортескью? Хо-хо! Возможно, что-то еще, кроме ледяной воды течет по венам обычно невозмутимого дворецкого. Рейф обдумывал возможность подразнить его, но не захотел, чтобы беднягу хватил удар от слишком большого наплыва непривычных эмоций. Кроме того, в настоящее время Рейф испытывал слишком большую симпатию к тем, кто страдал от неразделенной… хм, в общем, от чего угодно.

Рейф позволил себе приподнять один угол губ вверх.

– Ты хороший человек, Форт. Если ты когда-либо захочешь оставить эту обитель рабского труда, то я найму тебя сам.

Так как единственным способом, которым Фортескью мог бы взобраться еще выше нынешнего, захватывающего положения – это поступить на работу к самому Принцу-регенту, то это заявление стало испытанием для апломба дворецкого, из которого он вышел с достоинством, поприветствовав эту шутку словами:

– Я подумаю над этим, милорд.

Рейф обратил свой взгляд на как всегда закрытую дверь кабинета Колдера.

– Видишь ли, Форт, я скоро съезжаю. – Он сделал гримасу. – Нет места незаконнорожденному холостяку в одном доме с новобрачными.

– Я уверен, что его светлость предпочел бы, чтобы вы остались, лорд Рафаэль.

– О, это плохая идея, – выдохнул Рейф, думая о том, что будущая невеста его брата будет жить, и смеяться, и мечтать совсем рядом. – В самом деле, очень плохая.

Фортескью наткнулся на Патрицию, когда она чистила столбик перил у подножия величественной изогнутой лестницы. Девушка работала тщательно, стоя на коленях на полу, чтобы добиться досконального блеска всех изгибов, согласно требовательным стандартам Брук-Хауса.