Страница 49 из 85
Всю плачевность нашего положения я смог обрисовать Илдико лишь значительно позднее, когда, пообедав, мы сидели на гостиничной террасе и пили кофе. Мы рассеянно взирали на зимнее озеро, слегка затуманенное, но равнодушное, как зеркало. Оно восстановило свой обычный жемчужно-серый оттенок, хоть кое-где еще плавали обломанные ветки и прочие следы отгремевшей бури. «По-моему, сегодня у тебя не очень хорошее настроение», — заметила Илдико. «Не очень. Мы не можем вернуться на виллу, у нас нет денег, и мы потеряли Басло Криминале». «Мы можем путешествовать, — предложила она. — Вчера в одной туристической фирме я набрала отличных буклетов». «Илдико, ради бога. Мы работаем, а не развлекаемся. Я должен готовить передачу про Криминале. Будь проклят этот гад Кодичил, который приехал и все испортил». «Почему он это сделал?» «Потому что боится. Не хочет, чтобы я копался в старых историях. Вдруг обнаружу нечто такое, чего мне знать не положено?» «А что тебе знать не положено?» «В том-то и штука. Понятия не имею. Может, я уже что-то раскопал или был близок к тому? Но определенно что-то есть. Иначе Кодичил не примчался бы. Где ты с ним вчера встретилась? Он уже был на вилле, когда ты...» «Вернулась после шоппинга? Нет, он ждал в другом месте». «В каком?»
«Когда я закончила шоппинг, мне пришлось взять такси — слишком много получилось вещей», — начала рассказывать Илдико. «Наверно, целый самосвал», — не удержавшись, вставил я. «Я приехала на пристань как раз к вечернему катеру. Это очень удобно — вечерний катер. И там был большой толстый человек в зеленом пальто и шляпе с маленьким перышком». «Это и был профессор Кодичил, — констатировал я. — Ты его когда-нибудь раньше видела?» «Конечно нет. Он сказал, что никогда не бывал в Будапеште. Спросил, говорю ли я по-немецки. Я сказала да. Тогда он спрашивает, знаю ли я виллу Бароло, где происходит важный конгресс», «Ага, значит, его никто не встречал, просто взял и с неба свалился». «Да, я думаю, он с неба свалился, — подтвердила Илдико. — Я говорю, я как раз туда еду, могу показать дорогу. Взяла его с собой на катер, и мы только вернулись, а тут как начнется буря». «На катере вы о чем-нибудь разговаривали?» «А как же, ведь я очень вежливая».
«Он о себе что-нибудь рассказывал?» — допытывался я. «Говорит, я — очень важный профессор», «Ну ясное дело». «И еще про Монцу сказал, что тот тоже очень важный профессор и его старый коллега». «Стало быть, они друзья-приятели». «Не похоже, что приятели», — выразила сомнение она. «Кто же его встретил на вилле? Во всяком случае, не Монца, тот был с нами». «Думаю, миссис Маньо. Сначала для него не было свободной комнаты, но он долго с ней о чем-то говорил, и она приказала слугам что-нибудь для него найти. А почему ты мне задаешь столько вопросов?» «Потому что все это крайне странно, — ответил я. — Конгресс закрытый, дополнительных делегатов не предполагалось. Нас же предупреждали: кто не приедет в Милан в назначенный день и час, на конгресс допущен не будет. Да и не было Кодичила в списках участников. Конгресс, собственно говоря, близится к концу. Хозяйка Кодичила явно не ждала. Зачем же тогда, спрашивается, он приперся туда, куда его не приглашали и где его не ждали?» «Он сказал, что опоздал из-за экзаменов». «Ах, неужели? — скривился я. — Да он своих студентов в глаза не видывал. Слишком занят политическим интриганством, ему не до университета. Вот для чего Кодичилу нужны так называемые ассистенты — они делают за него всю работу. Кто-то навел его, это уж точно. Скорее всего, его дружок Монца».
«Куда навел?» — не поняла Илдико. «Я хочу сказать, что Монца сообщил Кодичилу обо мне. Другой причины для внезапного появления герра профессора не вижу». «Ты слишком много о себе воображаешь, — фыркнула она. — Он сказал, что это очень важный конгресс и он должен присутствовать. Не забывай, что он написал великую книжку про Криминале, а Басло здесь — почетный гость». «Не писал он никакой великой книжки о Криминале. И это особенно странно. Зачем появляться перед человеком, который эту книгу сам и написал?» «А кто ее написал?» «Да сам Криминале, — просветил ее я. — Потом переправил рукопись в Вену и опубликовал под именем Кодичила». «Кто тебе это сказал?» «Разве ты не знаешь эту историю? Ее рассказал мне Шандор Холло. Он и отвез рукопись в Вену». Илдико расхохоталась. «Холло Шандор? Неужели ты поверил этому болтуну? За всю свою жизнь Шандор не сказал ни слова правды. Уж я-то его знаю как облупленного». «Вообще-то мне тоже так показалось, — признался я. — Но если книгу написал не Криминале, то кто?» «Профессор Кодичил». «Откуда ты это знаешь?» «Он сам мне сказал. Вечера вечером. Предлагал заключить контракт на венгерское издание. Разве он стал бы это делать, если бы книжку написал Криминале?» «Кто его знает». «Он сказал, что это совершенно выдающийся труд, плод его многолетних изысканий. Он пролил немало пота, пока сочинял». «Отопление, наверно, было слишком жаркое, — съязвил я, но все же вынужден был признать: — Да, вряд ли он стал бы светиться в присутствии подлинного автора. Разве только заранее знал, что Криминале исчезнет».
Илдико отставила чашку и испытующе воззрилась на меня. «Так Криминале исчез еще вчера?» «Да. Смылся в разгар концерта». «И где же он?» «Понятия не имею. Скорее всего, залег с мисс Белли в каком-нибудь прибрежном отеле. Наслаждается жизнью». «И Белли с ним? — скорбно спросила Илдико. — Надо его найти». «Надо-то надо, вопрос — как. Похоже, на сей раз он решил исчезнуть всерьез и надолго. Монца выглядел очень встревоженным». «Совсем плохо. Как же это произошло?» «Только что сидел, слушал «Три времени года», потом смотрю — нет ни его, ни ее. Испарились». «Ты поехал на концерт без меня?» — сказала на это Илдико. «Естественно. Тебя ведь не было, ты мародерствовала в Кано».
Тут она ревниво прищурилась. «И ты, конечно же, был не один. С кем ты был? С мисс Уччелло?» «Нет, я не был с мисс Уччелло. Если уж хочешь знать, я сидел с Козимой Брукнер». «Это еще кто?» «Такая дама из мясного отдела Еврокомиссии. Но потом выяснилось, что она совсем из другого отдела». «А, в черных кожаных штанишках?» — сообразила Илдико. «Вот-вот». «Неужели они тебе понравились? — с горечью произнесла она. — Что же ты раньше не сказал? Я бы себе тоже такие купила». «Они мне ни капельки не нравятся. И вообще тебе не из-за чего ревновать». «А я люблю ревновать», — отрезала она. «Понимаешь, эта Козима Брукнер — очень странная дама, — стал объяснять я. — Не знаю, что она собой представляет, но ее пристрастие к оперетте очевидно». «Значит, ты в нее не влюблен?» «Ни в коем случае». «А вот она к тебе неравнодушна». «Очень в этом сомневаюсь. С чего ты взяла?» «С того, что она сидит сейчас вон за тем столиком и глаз с тебя не спускает. И на ней все те же черные штанишки». Я резко обернулся и в самом деле узрел Козиму Брукнер, с задумчивым видом любовавшуюся видом на озеро.
Поймав мой взгляд, фройляйн слегка кивнула — дала понять, что нуждается в моем обществе. «Извини, я на минутку отлучусь, — сказал я. — Черные Штанишки зовут». «Свинья!» — прошипела Илдико мне в спину. Козима тем временем продолжала любоваться пейзажем. Когда я приблизился, она, не поворачивая головы, приказала: «Не привлекайте к нам излишнего фнимания. Известно ли фам, что птичка улетела?» «Известно». «Исчез с концами, — сообщила она. — Весь день отсутствовал. Я подумала, фам это будет интересно». «Да я об этом знаю». «Мошет быть, фы также снаете, где он сейчас?» «Где-нибудь неподалеку, с мисс Белли». «Нет. Сегодня на рассвете он пересек швейцарскую границу». «Как так?» «Я ше говорила, что до нее отсюда всего десять километров. Наши люди ведут там круглосуточное наблюдение. Фремя зафиксировано точно: шесть часов тридцать пять минут». Я уставился на нее во все глаза. «Какие еще люди?» «Наши люди». «И вы следили за Криминале?» «Не только за ним. Мы полагаем, что он — лишь винтик». «Винтик чего?» «Этого я фам, разумеется, сказать не могу».