Страница 44 из 85
Он сидел на сером песке совершенно нагишом, если не считать голубой спортивной шапочки на голове. Философ был не один. Рядом возлежала мисс Белли, еще менее одетая. Она чесала титану спину и что-то стрекотала с истинно итальянской напористостью. Внезапно она вскочила, пробежала по песку, вскарабкалась на большой камень, уселась там, широко расставив ноги, и застыла без движения. Криминале порылся в сумке, извлек оттуда фотоаппарат и поднялся. «Смотри, Криминале! — дернулась Илдико. — Что это он делает?» «Сиди тихо!» — зашипел я, ибо лодка угрожающе накренилась. «И эта ошизительная Белли! — взвизгнула Илдико. — Она с ним!» «Тихо ты, они нас не видят. Скорее разворачиваемся, и назад». Я налег на весла. С берега донесся смех. Волосатый, сатирообразный Криминале ловил в объектив обнаженную мисс Белли, вылитую Венеру Боттичелли. Спасительный утес заслонил нас, и я, обливаясь потом, выпустил весла.
«Ты видел? Видел?» — заголосила Илдико. «Вполне возможно, это просто невинное позирование. Обнаженная натура на природе». «А зачем тогда фотограф-то трусы снял? — накинулась она на меня. — Это ты невинный, а у тех двоих роман». «Ну, это еще не доказано». «Да? Что же, по-твоему, является доказательством? Зачем он тогда про Нобелевскую премию распинался, а? Он втрескался в эту ошизительную Белли!» «Маловероятно», — все еще сомневался я. «Любовные интрижки всегда маловероятны. Взять хоть нас с тобой. Басло — ужасно привлекательный мужчина и от баб никак не может отлипнуть. Именно так он сбежал от Гертлы к Сепульхре. Не забывай, он — венгр». «Да, но при чем здесь мисс Белли?» «При чем мисс Белли? — язвительно воскликнула Илдико. — Ты что, совсем ослеп? Она тут главная красотка. И жалеет его, потому что у него на шее висит эта слониха. Она же сама нам в машине это сказала».
«Но он так привязан к Сепульхре. Ты ведь говорила, что он боготворит землю, по которой она ступает». «Ты видел, во что она превратилась? Разжирела, как корова. И потом, она жуткая дура. Криминале нуждается в ней, но не так уж сильно. Ты заметил, как он поглядывает на других женщин?» «А что же она его не пасет?» «За таким разве уследишь, — сердито буркнула Илдико. — Он умеет исчезать прямо на глазах. Раз уж его в маленькой деревне целый день не могли сыскать, толстухин надзор ему нипочем. Он может улизнуть от нее в любой момент. Во-первых, она слишком неповоротлива; во-вторых, он целыми днями заставляет ее сортировать бумажки. Вот если бы ты был богат и знаменит, клюнул бы ты на Сепульхру? Никогда. Все, вези меня назад, с меня довольно». Я не мог понять, чего это она так бесится. «На глубину не уплывай, я боюсь», — заявила она, когда я снова взялся за весла. «Ты ведь не хочешь, чтобы они нас увидели? — спросил я. — Значит, надо держаться подальше от берега». «Ну что ж, валяй, топи меня, какая теперь разница», — вздохнула она.
Я еще не вполне осознал значение произошедшего, но мое представление о профессоре Криминале в очередной раз кардинальным образом изменилось. Лавиния была бы вне себя от счастья: она оказалась права, и он вовсе не такой буржуазный, каким хочет казаться. За ужином, когда мы сидели в величественной столовой среди полотен Липпо Липпи, я разглядывал прославленного философа с удвоенным вниманием. Трудно было себе представить более респектабельного господина. Он сидел в самом центре; волосатое тело облекал импозантный костюм. С одной стороны, от ученого восседала Сепульхра в слегка съехавшем набок парадном парике, с другой — Валерия Маньо, упакованная во что-то умопомрачительно калифорнийское (перманентно загорелое тело максимально обнажено). Хозяйка говорила, не закрывая рта; мадам Криминале, как обычно, опекала супруга, строго следя, чтобы он ничего не оставлял на тарелке. Ни мисс Белли, ни мисс Уччелло в зале не было — очевидно, исполняли свои административные и секретарские обязанности. Дико было даже представить, что светоч мысли совсем недавно скакал упитанным козлом по холодному пляжу...
Вечером, раздеваясь перед сном, я совершил большую ошибку — поделился своими сомнениями с Илдико. Она уже лежала в нашей королевской постели, ее коротенькое, невесомое ночное облачение радовало глаз. «Все-таки это был обычный фотосеанс, я просто уверен», — сказал я сдуру. Илдико вспыхнула, как порох: «Нет, у них самый настоящий романчик!» «Ты уверена?» «Конечно. Я ведь хорошо его знаю». Тут до меня наконец дошло. «И насколько хорошо ты его знаешь?» «Лучше не бывает. Или ты думаешь, что до тебя в моей жизни никого не было?» «Так ты была его любовницей?!» — возопил я. «Я же тебя не допрашиваю про твоих любовниц. Мы всего пять дней как встретились. А я живу на свете дольше, чем пять дней». «И когда это было?» «Не важно». «Так вот почему ты так сюда рвалась? Чтобы снова встретиться с ним?» Илдико отвернулась. «Я ведь с тобой. Чего тебе еще? А теперь оставь меня в покое. И не подползай — лежи где лежишь. Я устала, и вообще сегодняшний день мне не понравился».
Она непреклонно отгородилась от меня спиной и почти сразу же уснула, а я еще долго слушал плеск воды, разглядывал пятна лунного света на шторах и мучился злобой и ревностью, которыми заразился у Илдико. Однако пришлось признать, что она права: у нее своя жизнь, у меня своя. Когда обида поутихла, ее сменила растерянность — ситуация представлялась довольно запутанной. Я начал задавать себе кое-какие вопросы, и бессонная ночь была мне гарантирована. Неужели Илдико притащила меня на Бароло лишь для того, чтобы повидаться с Криминале? Если так, почему она обходит его стороной? И почему сама, безо всякого принуждения с моей стороны, охотно стала делить со мной комнату и постель?
Поведение Илдико казалось мне загадочным, даже коварным (все-таки она мне очень нравилась). Но еще более непонятным и вероломным представлялся мне Басло Криминале. Как он мог не узнать свою прежнюю любовницу? Я уже понял, что этот человек обитает в мире философских абстракций, витает где-то в стратосфере своих мыслей. От такого можно всего ожидать — даже того, что он не узнает былую возлюбленную. Хорошо, если так. А вдруг эта парочка заранее сговорилась соблюдать конспирацию — хотя бы из-за Сепульхры? Нет, тоже не складывается. Криминале, как выяснилось, без труда выскальзывает из-под контроля своей супруги. Кроме того, если он в заговоре с Илдико, что это за шуры-муры с мисс Белли? Я, конечно, в этом вопросе не могу быть беспристрастен, но, ей-богу, венгерские хитрости Илдико куда интересней итальянской мишуры прекрасной секретарши. Впрочем, любовь и секс подчиняются каким-то недоступным логике законам, раскодировать их не удавалось еще никому. Возможно, роман Илдико с мыслителем давно закончился и на Бароло ее привела запоздалая ревность?
Одним словом, вопросов возникало много. Но прояснились два момента. Во-первых, любовная жизнь Криминале и в самом деле оказалась куда более увлекательной, чем я думал. Меня это обстоятельство совсем не радовало, зато Лавиния наверняка придет в восторг. И, во-вторых, раз получается, что бывшая любовница Криминале, так сказать, перешла в мою компетенцию, между мной и титаном существует неожиданная связь, обусловленная специфическими коннотациями полового ритуала. Кто бы мог подумать...
Уснул я очень поздно. Зато проснулся рано. Погода переменилась: поверхность озера некрасиво топорщилась под нажимом холодного ветра и хлыстом дождя. За ночь у меня накопилось к Илдико изрядное количество вопросов, но попытка разбудить ее оказалась очередной ошибкой. Настроение моей сожительницы соответствовало погоде — Илдико заявила, что даже завтракать не пойдет. Я вооружился зонтом фирмы «Берберри» (не забывайте, что на Бароло все было наилучшего качества) и побрел к вилле в печальном одиночестве. Криминале сидел за столом, но выглядел как-то кисло — все больше помалкивал, о Лукаче и венгерской философии не распространялся. Удивляло и то, что отсутствовала Сепульхра. Зато Козима Брукнер была тут как тут — сверлила меня подозрительным взглядом с противоположной стороны стола.
Погода не замедлила сказаться и на атмосфере конгресса. Илдико, естественно, на утреннем заседании не появилась. У Монцы был почему-то ужасно сосредоточенный вид, что, однако, не помешало ему вывалить на нас очередную порцию «объявлементи». Ветер и дождь поставили под угрозу запланированную на вечер пароходную экскурсию к вилле Беллавеккья с последующим концертом классической музыки. Если желающие все же найдутся, сказал профессор, им следует сразу после завтрака записаться в особый список, дабы шеф-повар приготовил для них ранний ужин, а администрация знала, какого размера катер заказывать. Затем Монца вопреки обыкновению удалился и на чтении докладов не присутствовал. А зря — выступление Мартина Эмиса на тему «От Холокоста до конца тысячелетия» было выше всяких похвал, да и ответная реплика Сьюзен Сонтаг удалась на славу. Я, правда, почти не слушал. Мои мысли, как это часто случается со смертными, были заняты иной темой — сексом. Точнее говоря, перипетиями сексуальной жизни профессора Криминале. Мне казалось, что я наконец подобрал ключик к этому персонажу, тут было над чем поразмыслить. Во время так называемой кофейной паузы я наведался в секретариат. Мисс Белли не было — только мисс Уччелло. Я попросил у нее список участников экскурсии и внимательно проглядел его.