"Кифа"

- Ты лучше меня. В тысячу раз. И я не заслуживаю твоей любви. Я не заслуживаю ничьей любви. Даже жалости я не заслуживаю. Только страданий. Они мой удел.

- Ты не смеешь говорить такие слова, - вскричала Кинсли, без оглядки бросаясь на его защиту - ты лучший из всех, ты…

- Вначале выслушай меня, - негромко, но твёрдо остановил её князь Евстас, - я затем и пришёл сюда. Когда я услышал твои слова, то осознал, что должен прийти и всё рассказать тебе. Выслушай и ты поймёшь, что я тот самый «Пятый уровень» зла, который ненавидят все люди.

Кинсли порывалась ответить, но Евстас твёрдым взглядом остановил её порыв.

- У меня сохранились смутные воспоминания о детстве, - тихо заговорил Евстас с той печалью, которая присуща людям с израненной душой. Кинсли невольно замолчала с тревогой, вглядываясь в потухшие глаза Евстаса. - Сколько себя помню, я чувствовал ненависть отца. Ненависть братьев и сестёр. Он ничем не показывал своих чувств, но относился ко мне не так, как ко всем остальным детям. Моя бедная мать пыталась защитить меня от всеобщей ненависти своей любовью, но ей это не удалось. Семена были посеяны. Не могу сказать, что я тоже ненавидел свою семью. Нет,…я любил их всех и каждого в отдельности. Но чувство несправедливого отношения ожесточало меня. Когда мне исполнилось семь лет, отец отвёл меня к воеводе, который доводился ему родным братом. С того дня я начал обучаться ратному искусству и настолько преуспел в нём, что уже в четырнадцать лет отправился в поход. Тогда же я убил свою первую жертву. По мере того как я рос, счёт убитым увеличивался. Уже в двадцать лет я слыл самым сильным воином в армии царя. Вначале он стал доверять мне лёгкие предприятия, но постепенно доверие между нами укреплялось. Я создал свою рать и начал водить её в походы. Никто не мог устоять перед нами. Но тогда я был всего лишь таким как все. И тогда же я встретил…мою будущую супругу. Впервые я увидел её в церкви. С первого взгляда я полюбил её. Когда наши взгляды впервые соприкоснулись, я почувствовал, что не одинок в своих чувствах. Время шло, я покрывал своё имя славой, уничтожая врагов, а большей частью невинных, во имя и по приказу грозного царя. Сейчас я уже не помню, сколько битв было выиграно, и кровь скольких людей осталась на моём мече. Тогда я радовался своим победам. Я радовался смерти людей. Я не задумывался о том, что творю. Я относился с жестокостью к своим врагам и часто не миловал даже пленённых. Не однажды моя любимая пыталась образумить меня. Она говорила о сочувствии и милосердии. Она говорила о жалости к несчастным людям, но всё было напрасно. Я не слышал её. Я не слышал никого за исключением внутреннего голоса, призывающего убивать снова и снова. Так прошёл ещё год. Я стал любимцем царя. Он обед не вкушал без моего присутствия. Часто призывал меня к себе и спрашивал мнение моё. Я всегда честно отвечал на вопросы, и царь это знал. Породниться со мной любой считал для себя честью, - тихо продолжал рассказывать князь Евстас, - но мне была мила только одна девушка. С позволения царя я заслал сватов к её отцу, и вскоре состоялась наша свадьба.

В этом месте Евстас несколько раз судорожно вздохнул.

- В брачную ночь мы заснули в объятиях друг друга, утомлённые любовью. Не успело взойти солнце, когда наш час расставания уже пробил. К нам в спальню вбежала моя мать. Она была обуяна ужасом. Она сообщила мне, что царевы слуги убивает всех моих родных. Она просила, умоляла меня бежать, но…разве я мог их оставить. Я попрощался со своей супругой, призывая её бежать к отцу, взял меч и вышел. Меня тут же скрутили и повалили на землю. Когда я очнулся, весь двор был в крови моих родных. На моих глазах мёртвое тело моей матери повалили на повозку и подожгли. Потом меня заковали в цепи и поволокли во дворец к царю. Едва меня вывели со двора, как я увидел…супругу. Она не смогла меня оставить и уйти. Не смогла, - Евстас на мгновение остановился, но тут же продолжил свой рассказ с той же печалью, - её убили на моих глазах. Я рыдал как малое дитя, оплакивая её. И именно в тот момент почувствовал, как моё тело наливается невиданной силой. Ненависть ослепляла мои глаза, душу и сердце. Я жаждал мщения. Я разорвал цепи и наказал убийц моей семьи. Ты понимаешь? - Евстас поднял взгляд на Кинсли. - И вампиров, и Зортов, и бесов я создал в миг своей ненависти. Моя ненависть стала моим проклятием. Начиная с того дня, я начал убивать всех, кто попадался мне на пути. Я убивал и убивал, не в силах остановиться. Лишь много дней спустя ко мне пришло понимание того, чей я сын и какими огромными силами обладаю. Я возрадовался, узрев свою власть. Ибо ей подчинялись даже мёртвые. Я пожелал воскресить свою супругу. В тот день…я увидел её. Она явилась ко мне по первому же зову. Но в глазах её больше не было прежней любви. Была только жалость. Она посмотрела на меня, покачала головой и, повернувшись от меня, пошла прочь. Она не желала оставаться рядом со мной. Она ушла и больше никогда не являлась ко мне. Я даже передать не могу, как меня потрясла та встреча. Пелена спала с моих глаз. Я осознал, что творю. И в тот день поклялся исправить всё зло, что причинил людям. Отныне моя жизнь должна была стать искуплением за грехи. Я построил монастырь и перенёс туда гроб моей супруги. Это всё, что мне дано видеть. Вот теперь ты знаешь всё обо мне.

Кинсли некоторое время с мягкой нежностью смотрела на него, а потом тихо прошептала:

- И люблю тебя ещё сильней! Ты не зло. Нет. Не думай так о себе. Ты тот, кого можно любить. Которым можно восхищаться…

Не успели слова Кинсли отзвучать, как князь Евстас встал и направился к выходу. У дверей его нагнал голос Кинсли. Казалось, он исходит из самих глубин души.

- Если мы победим,…ты позволишь мне ещё раз попытаться?

Евстас повернулся к ней. На его губах появилась мягкая улыбка. Они несколько мгновений смотрели в глаза друг друга, а затем…он повернулся и вышел.

Глава 25

Кольцо Богоматери

Профессор Коэл разрезала грушу на две ровные части. Одну часть она протянула Александровой. Та с благодарностью приняла грушу. Они сидели в плетёных креслах, на балконе второго этажа. Балкон выходил из номера отеля, в котором они остановились на время, пока не решат, что делать дальше. Обе женщины были в соломенных шляпках, которые защищали головы от непомерной жары. Перед ними стоял маленький круглый плетёный стол, уставленный фруктами и холодными напитками. В другом конце балкона Боуд мерно покачивался в кресле- качалке. Его взгляд был направлен на красивую лужайку. Он с некоторой ленью следил за тем, как подстригают газон перед отелем. С момента своего возвращения, он не произнёс ни слова. Лишь поговорил с Метсон по телефону. А затем уселся в это кресло и вот уже несколько часов покачивался. Он сам на себя не был похож. Да и одежда…всегда такой аккуратный, в пиджаке и галстуке, а сейчас наполовину расстёгнутая рубашка. Обе женщины с некоторым беспокойством посматривали в его сторону. Обе прекрасно знали, что Боуд не любит проигрывать, однако приходилось признать очевидные вещи. Поиски пришли к логическому концу. Впереди ничего не было. Одна пустота. Да и не могло иметь место. Слишком уж сложно всё происходило. А возможно, эти поиски ни что иное, как больное воображение. Попытка утопающего схватиться за соломинку. Боуд так долго молчал, что обе женщины вздрогнули, когда прозвучал его голос:

- Так что это за кольцо Богоматери? Энн?

Профессор Коэл отрицательно покачала головой.

- Не моя тема. Только смутные сведения.

- Ольга?

Александрова безо всякого выражения махнула рукой. Затем она наполнила свой бокал прохладным лимонадом и только потом ответила:

- Ерунда и только, Джеймс! Одна из Библейских историй, не имеющая под собой ничего реального. Одна из многих.

- С вашего позволения, Ольга, я бы хотел послушать эту…ерунду! - Боуд слегка склонил голову набок, приглашая этим жестом к разговору.

- Как пожелаете, Джеймс. Речь идёт о кольце Богоматери, - пояснила Александрова. - Библейская легенда гласит, что кольцо принадлежит Богоматери. Само кольцо описывается в виде четырёх жемчужин и одного крупного алмаза. Каждое из этих украшений имеет свой, неповторимый смысл. Четыре жемчужины расположенные вокруг алмаза, означают четыре добродетели. Вот они. «Милосердие», «Искренность», «Чистота помыслов» и «Безграничная любовь». Алмаз символизирует высшую из христианских добродетелей. «Самопожертвование». Богоматерь вручает кольцо девушке, которая обладает всеми этими достоинствами и, соответственно, удостаивается чести стать невестой её сына.