"Кифа"

- Это очевидно, Энн, - не глядя на неё ответил Боуд, - ведь мы должны сжечь лишнее.

- Ты с ума сошёл, - прошипела профессор Коэл, - этот собор - мировое достояние. Ему цены нет. Не смей делать ничего такого. Или ты решил, подобно Нерону, наслаждаться своим величием, глядя на горящие ценности?

- Ты немного сгущаешь краски, Энн. Я не такой тщеславный, как твой Нерон.

- Он не мой…

- Помолчи, Энн, - попросил её Боуд, - ты мешаешь мне сосредоточиться.

- Ну, если это касается поджога…

Боуд тяжело вздохнул и, повернувшись к ней лицом, приложил палец к губам. Увидев этот жест, профессор Коэл насупилась и замолчала. Боуд кивком головы поблагодарил её и снова повернулся лицом к фрескам.

- Что же здесь лишнее? - вслух повторил он свой вопрос. Возникла пауза, после которой снова раздалось едва слышное бормотание. - Чёрт…на самом же деле всё очень просто. Надо для начала найти нечто, что есть общее у всех двенадцати митрополитов. Именно слова «найди двенадцать» только подтверждают это предположение. «Слева шесть и справа шесть» - это митрополиты, а «найди двенадцать» - это именно то, что нужно найти и сжечь. Всё просто. Итак, что же есть общее у всех, - Боуд размышлял вслух, не сводя внимательного взгляда с фресок. - Первое. Письмена…не подходит. Они все разные. Руки? Они тоже не подходят. У некоторых митрополитов они в разных положениях. Облачение? Тоже отличается. У некоторых вообще половина облачения. Вот головы у всех одинаковые. Это первый вариант. Ореолы тоже разные, хотя,…выглядят одинаково. И книга, то бишь Библия,…тоже у всех одинаковая. Оставляем эти три варианта и продолжаем рассуждать дальше. Голова может быть лишней? Понятно, что нет. Ореол? Наверняка, у кого-то да лишний. Раньше все себя изображали с ореолами. Цари и прочее. Зачем? Непонятно. Возможно, хотели показать свою близость к Богу. Так или иначе, ореол тоже лишний. Убираем. Остаётся только Библия. Библия? - Боуд с удивлением вслушался в свой голос, - что за ерунду я несу? Хотя почему ерунду? - тут же возразил себе Боуд. - Понятно, что осталась только Библия. Это понятно. Непонятно другое. Почему её надо сжечь?

В этом месте диалога Боуда на лицах обоих профессоров появился настоящий ужас. А Боуд, тем временем, продолжал рассуждать.

- Библию сжечь нельзя. Это противоречит всем божьим законам. Следовательно, и её отметаем. И у нас…ничего больше не остаётся. Что за чёрт? Что же я упустил из виду. Боуд вначале нахмурился, а потом…внезапно издал лёгкое восклицание, в котором послышалась отчётливая радость.

- Конечно же, Библия. Именно её и следует сжечь. Она здесь явно лишняя, учитывая тот факт, что держат её в руках люди, которых отлучили от церкви. Они просто не имеют права касаться этой священной книги.

Боуд воровато оглянулся по сторонам. Убедившись, что никого вокруг нет, он вытащил из кармана пиджака…зажигалку. Затем пробормотал вслух слова «слева шесть и справа шесть». И уже после этого передвинулся к левой группе фресок. Боуд поднёс зажигалку к Библии, которую держал в руках митрополит, изображённый в левой верхней части. Оба профессора наблюдали за его действиями с немым ужасом. Боуд держал огонь возле Библии около минуты, когда…в центре книги появилось синее пятно. Оно начало быстро увеличивается, и вскоре приобрело отчётливые формы. Профессоры глазам не верили. Это была буква. Вне всякого сомнения. Буква «М».

- Есть ручка и листок? - вполголоса спросил Боуд, убирая зажигалку от Библии. - Необходимо записать.

Александрова поспешно достала из сумочки требуемые вещи. Положив листок на ладонь левой руки, она быстро записала букву. Одобрительно кивнув ей, Боуд снова огляделся по сторонам и только потом подошёл ко второй Библии. Он повторил все предыдущие действия. На второй Библии появилась буква «А». Боуд снова повторил все свои действия. На третьей Библии появилась буква «Е». На четвёртой буква «S». На пятой буква «T». А на шестой Библии высветились сразу две буквы «US». Первая группа фресок закончилась.

- «MAESTUS», - тихо произнесла Александрова и подняв взгляд на Боуда так же негромко добавила. - На латыни это слово означает «Мрачный»

Боуд ничего не ответил. Снова оглянувшись по сторонам, он подошёл ко второй группе фресок и начал повторять те же действия, что и с первой. В результате этих действий, вначале появилась буква «N». Потом «U». Третья буква была «N». Четвёртая «T». Пятая «I». И на шестой Библии, как и первой группе фресок, высветились две, точно такие же буквы «US». «NUNTIUS» - прочитала Александрова и ту же перевела это слово с латыни: «Вестник». «MAESTUS NUNTIUS»…получается «МРАЧНЫЙ ВЕСТНИК»

Александрова, а вслед за ней и профессор Коэл вопросительно посмотрели на Боуда. Правильно разгадав значение их взглядов, Боуд неторопливо кивнул головой и негромко произнёс:

- Конечно, знаю!

- Откуда? - вырвалось у профессора Коэл.

- Откуда? Ты мне рассказала, Энн!

- Я? - переспросила поражённая профессора Коэл.

- Именно! - подтвердил Боуд. - Ну, кто ещё мог стать мрачным вестником, как не тот, который принёс мрачную новость в Константинополь.

- Кардинал Гумберт?

- Именно. И если нам удастся найти могилу этого человека, наши поиски придут к логическому концу. В любом случае, мы скоро узнаем, существует ли эта могила.

Боуд отошёл в сторону и вытащил из кармана свой телефон. Никто не слышал, с кем и о чём он говорил. Впрочем, как и всегда…

Глава 22

Поиски продолжаются

На следующее утро самолёт с символикой управления Х- 5 приземлился в аэропорту города Лиона. Как и всегда в таких случаях, Боуда встречали представители спецслужб. Они подъехали на двух автомобилях. Боуд сел в первую. Все три женщины во вторую. Сразу после этого маленький кортеж немедленно отправился в путь. А путь лежал к весьма известному аббатству Фонтене. Боуд был настолько погружён в раздумья, что и не заметил, как они добрались до места. Они сразу же въехали во двор аббатства. Дорога проходила мимо очень красивой лужайки. По всему периметру двор окружало квадратное здание. Боуд первый вышел из машины и, разминая затёкшие ноги, смотрел на двухэтажное здание с многочисленными арками и колоннами. На крышу, уложенную красивой черепицей. В открытом коридоре появился монах. Он прошёл мимо арок и направился к ним. Поприветствовав гостей кивком головы, он жестом пригласил всех следовать за ним. Монах их повёл в парк. Пройдя по аллее с двумя рядами цветников, они подошли к маленькой часовне с железной дверью. На двери висел большой замок. Справа от двери стояла скульптура седовласого мужчины с полусогнутой рукой. Монах достал ключ из кармана и отпер дверь часовни. Так же молча все вошли внутрь. Взглядам их сразу же предстала стена с золотистым орнаментом. В центре стены была сооружена квадратная ниша. В нише лежал…каменный саркофаг. Не успели они войти, как появились четверо рабочих. На глазах у всех они вытащили саркофаг из ниши и положили на пол. Затем, они очень осторожно сняли крышку. В саркофаге лежали останки человеческого тела. Одежда давно истлела. Лишь в некоторых местах куски одежды чудом сохранились. Левая рука давно умершего человека лежала вдоль тела, а правая была согнута и лежала на самом теле. Но что самое важное,…правая рука покойника сжимала некий предмет. Это был свёрнутый в трубочку пергамент. С молчаливого одобрения присутствующих, профессор Коэл очень осторожно достала пергамент.

- Рукопись прекрасно сохранилась! - сделала первый вывод профессор Коэл. - Это латынь.

Александрова, безусловно, была с ней согласна. Она придвинулась поближе к Коэл и вместе с ней очень внимательно рассматривала рукопись. Боуд повернулся к монаху.

- Мы можем её забрать?

Тот отрицательно покачал головой.

- Рукопись нельзя выносить. Она должна быть возвращена на место. Я подожду, пока вы прочитаете.

- Ну что ж…- Боуд только и мог, что согласиться. Он обратился к профессору Коэл:

- Дело за тобой, Энн!