Страница 9 из 17
— Берите всё, что вам понравиться. Клянусь Аллахом, все вы заслужили награду!
Сразу после этих слов, несколько мамлюков начали вскрывать кинжалами тюки, притороченные к верблюдам. Содержимое мешков рассыпалось на землю. Любой предмет, привлекший их внимание, тут же исчезал в торбе, притороченной к седлу лошади. Никто из каравана не смел и слова произнести, наблюдая за этими бесчинствами. Никто, за исключением сестры Марии. Не раздумывая над возможными последствиями, она подошла к всаднику, который дал команду к грабежу, и с гневным видом потребовала прекратить бесчинства. Тот с молчаливой насмешкой наблюдал за ней. Видимо так ничего и не поняв из её слов, он указал ей рукой в сторону, давая понять, чтобы она уходила. В ответ сестра Мария указала рукой на мамлюков, которые грабили караван. Следствием этого вызова стало мрачное лицо всадника. Он тронул коня. Приблизившись к ней, он вытащил ногу из стремян и ударил её в грудь сестры Марии. Охнув, она опрокинулась на спину. К ней тут же подскочили несколько человек из каравана. Всадник гневным голосом приказал увести её, пока он не потерял терпение. Эти слова прозвучали на фарси, который проводники понимали достаточно хорошо. Не успели отзвучать эти слова, как всю равнину огласил яростный рёв. Ни люди, которые поднимали сестру Марию, ни она сама, ничего не понимали. В следующее мгновение они с ужасом увидели как всадник схватил за волосы Жана и приподняв в воздух, посадил перед собой в седло. Его огромные руки обхватили хрупкую шею мальчика.
— Нет! — вырвалось у сестры Марии. Невзирая на боль и опасности она ринулась на спасение Жана, но…путь ей преградили мамлюки. — Пощадите мальчика! Он не виноват. Он ещё ничего не понимает! — что было силы, закричала она. Услышав её крик, всадник державший свои руки на шее Жана убрал их и, повернув лицо в сторону проводника еврея, спросил, о чём она говорит. Тот сразу же перевёл её слова. В ответ всадник весьма выразительным жестом указал на свою левую ногу. Чуть повыше щиколотки торчал кинжал. По острию бежала струйка крови. Увидев кинжал, сестра Мария похолодела от ужаса. Она с трудом услышала голос проводника:
— Господин спрашивает…это твой сын?
Сестра Мария едва нашла в себе силы кивнуть. Увидев её кивок, предводитель мамлюков устремил взгляд на Жана. Тот сидел перед ним и ничем не показывал своего страха. Он с таким спокойствием встретил взгляд, что предводитель не мог не удивиться.
— Ты не боишься меня? — спросил он у мальчика с откровенным недоумением и некоторой растерянностью. Для пущей наглядности он занёс над ним саблю и устремил на Жана грозный взгляд. Ответом стал дерзкий взгляд, в котором откровенно чувствовался вызов. Предводитель вложил саблю в ножны, а затем направил коня к сестре Марии. Мамлюки расступились, а проводник сразу же стал переводить его слова.
— Я принимаю его поступок как заслуженный, ибо мальчик заступился за собственную мать. Скажу больше. Никогда прежде мне не доводилось видеть столь храброго мальчика. Он ничего не боится. Из него получится прекрасный воин. Я хочу забрать его к себе, в дикий отряд. Обещаю воспитывать его как собственного сына. Тебе же будет позволено видеться с ним несколько раз в год. Что скажешь, мать достойного сына?
Сестра Мария думала недолго. Господь направлял путь этого ребёнка, так как она могла противиться его воле. Да отец мальчика…он желал такое будущее для своего сына. Жану придётся очень нелегко, но такова его судьба. Скрепив сердце, сестра Мария дала своё согласие. Прощание с Жаном длилось недолго. Лишь сейчас она ощутила, насколько привыкла к мальчику за те немногие дни, что они провели вместе. Она несколько раз крепко обняла Жана и, благословив на новый путь, позволила увести от себя. Ещё долго она стояла и смотрела вслед вздымающейся вдали пыли. Спустя несколько дней, она присоединилась к цыганам, чей табор находился в непосредственной близости от того города, где отныне должна была протекать жизнь…её сына, каким она отныне считала Жана.
Глава 8
Весна 1443 года
Король Франции
— Святой Педро! Сколько ещё мне придётся искать этого злоязычного насмешника?
Король Франции в негодовании несколько раз топнул ногой. Отчего полы мантии на мгновение распахнулись. Даже среди всех этих кастрюль, тарелок и прочей кухонной утвари, облик короля мог привести в ужас любого. Ибо гневный взгляд в сочетании с устрашающими жестами, отнюдь не был присущ его величеству. Многочисленные повара, склонившись в низких поклонах, не осмеливались поднять взор. Затаив дыхание, они ждали мгновения, когда король покинет их или же, по крайней мере, его гнев немного поутихнет. Что и случилось. Бросив ещё один короткий взгляд в сторону огромного котла, над которым вздымались клубы пара, король размашистыми шагами двинулся вперёд. Вслед за ним поспешил Кузино. Это был слегка сгорбленный мужчина средних лет в чёрном сюртуке. Отличительной чертой этого человека или скорее достоинством…являлась его молчаливость. Это качество становилось более ценным, учитывая то обстоятельство, что почтенный мэтр Кузино служил секретарём Карла седьмого. Однако, наблюдая за нарастающим раздражением короля, Кузино решил на сей раз изменить своему правилу…никогда не заговаривать с королём первым.
— Ваше величество, — осторожно произнёс Кузино, следуя по пятам за королём, — в последнее время его часто видели в зверинце дворца. А если быть более точным…возле клетки с большим попугаем.
— С попугаем? — король внезапно остановился. На его лице отразилось недоумение, когда он повернулся в сторону секретаря. — И чем его привлекла птица?
Кузино в ответ лишь скромно потупил глаза, давая понять, что ему неизвестен ответ на этот вопрос. Понимая, что ему не услышать ответа на свой вопрос, король немедленно отправился в другую часть Сен- Поль, где в одном из дворцовых двориков и разместили зверинец. Завидев короля, все испуганно шарахались в сторону, забывая иной раз даже поклониться. В этой части дворца никто и никогда его не видел. Впрочем, король не обращал внимания на эти мелочи. Его заботило совершенно другое. Сопровождаемый Кузино, король вступил во дворик, уставленный клетками животных. Почти сразу же он увидел мужчину лет пятидесяти с серебристыми висками и обнажённой головой. Тот стоял напротив клетки с леопардом у невысокого дерева с раскидистыми ветвями. На одной из веток была подвешена клетка, в которой находился зеленовато- красный попугай довольно внушительного размера с длинным хвостом. Мужчина, просунув руку в клетку, гладил его по клюву и шептал мягкие слова. Бросив настороженный взгляд в сторону леопарда, вольготно разлёгшегося в непосредственной близости от клетки с попугаем, король гневно спросил:
— Что ты делаешь в зверинце?
Мужчина, к которому был обращён вопрос, и ухом не повёл. Он лишь слегка повернулся и, бросив непонятный взгляд на короля, глубокомысленно изрёк:
— Карл, ты читаешь мои мысли. Я сотни раз задавал себе тот же вопрос и…не находил ответа. По этой причине я оставил тебя и пришёл в это спокойное место.
— Таньги, я шкуру с тебя спущу и отдам этому леопарду. Как ты смеешь сравнивать мой двор с этими зверьми?
— Ты снова прав, Карл, — Таньги дю Шастель, а это был именно он,…тяжело вздыхая, продолжил, — и в знак признания моей вины, я непременно попрошу прощения у этих милых, — Таньги обвёл рукой вокруг себя и закончил, — созданий. Они не заслужили подобного сравнения.
Король собирался обрушиться на Таньги с гневной тирадой, но в это мгновение раздался крикливый голос попугая.
— Карл- полный болван!
— Что такое? — король в мгновение ока побагровел и с отчётливой угрозой посмотрел на Таньги. Тот развёл руками в обе стороны.
— Я же не могу запретить птице…Карл. Она говорит все, что ей вздумается. Как мне кажется, ты это понимаешь не хуже меня. Да…едва не забыл. Как поживает твоя матушка? Надеюсь, она всё ещё в добром здравии?