Страница 10 из 12
Упускать такую возможность варвар не собирался. Конечно, по сравнению с тем, что можно было выкрасть из обиталища Эвники, особой ценности этот изумруд не представлял. Но особое чутье, развившееся у киммерийца за годы странствий и приключений, подсказывало: камень достоин внимания.
Выскользнув из-за колонны, варвар нагнулся, чтобы поднять изумруд, как вдруг… Из ниоткуда возникший слуга-великан обхватил Конана стальными ручищами и сжал, как удав сжимает свою добычу.
Он не спешил поднимать тревогу. Великан был абсолютно уверен, что справится с незваным гостем сам, без посторонней помощи. У него были все основания так полагать. Нечасто киммерийцу выпадала схватка с противником, превосходящим его по силе, — разве что это был какой-нибудь монстр или могущественный колдун.
Великан держал руки Конана так крепко, что у варвара не было возможности дотянуться до собственного меча. Конан напряг мышцы в попытке вырваться. На это его противник искривил усмешкой свое уродливое лицо и только усилил хватку.
Варвару показалось, что он услышал, как затрещали его ребра. Зарычав от ярости, Конан собрался с силами и воззвал к своему богу, великому Крому.
В то же мгновение на киммерийца снизошло вдохновение. Он использовал короткий миг, когда великан слегка наклонился к нему и со всей мощи ударил противника головой в лицо.
Тот пошатнулся и от неожиданности разжал руки. Освободившись от смертельных объятий врага, Конан не мешкая выхватил меч и, подпрыгнув, снес великану голову.
— Как я мог не заметить этого верзилу? — недоумевал варвар, переводя дыхание. — Неужели великосветская жизнь так меня ослабила? Да уж, она явно не для меня!
Конан поднял изумруд и подбросил его на ладони.
— Сотня золотых, не больше, — оценил он. — Безделушка! Но мне приходилось рисковать собой и за меньшую сумму!
Варвар собирался уже спрятать камень за пазуху, но острое любопытство заставило киммерийца поднести изумруд к глазу и глянуть сквозь него на убитого великана.
— Кром! — воскликнул он. — Я и раньше мог догадаться!
— Опочивальня Эвники вот здесь, — Тана показала на полукруглый грот, вход в который был украшен огромными переливающимися раковинами.
— Не укладывается в голове, — маркиз оглядывался по сторонам. — Здесь так красиво… и происходят такие гнусные вещи! Скажи мне, Тана, почему среди прочих пленниц ты не нашла себе подруги? Почему ты пыталась бежать одна?
Этот вопрос занимал его уже довольно давно, но он все никак не мог подобрать правильного момента, чтобы задать его.
Тана смутилась.
— Я пыталась, господин мой, но другие девушки были либо слишком сильно запуганы, либо вконец отчаялись. Если бы не эта страшная статуя в капище, возможно, и я не решилась бы на побег. Здесь плохое творится с людьми. Разум погружается в грезы, душа цепенеет… Неужели мы никогда не выберемся отсюда?
— Я думаю, мы непременно спасемся, — сказал ей Каркаду. — Но для этого нам придется кое-что разузнать. Ты готова вторгнуться в покои Эвники?
Девушка колебалась. Пробираться в опочивальню таинственной и всесильной колдуньи — дело нешуточное. Но Тана впервые за много дней была не одинока. Рядом с ней оказался живой человек и к тому же — храбрый и приятный собой. Мысль о том, что маркиз пойдет в грот без нее и она останется ждать в одиночестве, показалась ей страшнее всего. Без лишних колебаний Тана кивнула и решительно приблизилась к дверям, запертым на ключ.
Маркиз попытался взломать замок, орудуя в скважине острием меча. Усилия его успехом не увенчались.
— Вот что значит отсутствие опыта! — бормотал он. — Интересно, можно ли брать платные уроки воровского мастерства, и если да, — то у кого?
Тана с тревогой наблюдала за ним.
— Не получается! — признался он наконец. — Скверно, что у опочивальни нет окон. А как насчет дымохода? В спальне есть очаг?
— Нет, — уверенно произнесла Тана. — Да и зачем? Здесь ведь всегда тепло. Я не помню ни одного прохладного дня. Ой! — вдруг вскрикнула она шепотом. — Сюда идут! Прячемся, или мы погибли!
Вдвоем они скрылись за густым кустарником, образующим живую зеленую изгородь вокруг грота, и затаились. Коралловый песок, которым была присыпана тропинка, заскрипел под чьими-то ногами. Скоро Каркаду увидел Нагира. Уродец с лицом прекрасного юноши явно был озабочен чем-то и бормотал про себя на лемурийском наречии.
Подойдя к дверям вплотную, Нагир просто прикоснулся к замку скрюченной лягушачьей лапкой. Замок лязгнул, открываясь без посторонней помощи. Двери отворились.
Маркиз не стал терять времени. Бесшумно он выскочил из своего укрытия и на цыпочках вбежал в грот следом за Нагиром. От неожиданности Тана только и успела, что ахнуть. Послышался звук крепкого удара и шум, произведенный рухнувшим телом. Миг спустя Каркаду показался из дверей. Он приглашающе махнул рукой. Зажмурившись от страха, девушка бросилась к нему.
Опочивальня представляла собой две комнаты, в одной имели место огромная кровать под шелковым балдахином, изящный туалетный столик, инкрустированный перламутром, многочисленные зеркала и хрустальный светильник, выполненный в виде плавающей под потолком медузы. Как и лампы в особняке Эвники, этот светился без огня — излучал голубоватое мерцание, не слишком яркое, как раз для спальни.
Вторая комната была сильно поменьше. Она предваряла собой собственно спальню и играла роль гардеробной или приемной. Там стояли красивая ширма старинной работы, два кресла и бронзовая курильница. Между креслами на полу лежал Нагир.
— Он мертв? — побелев, прошептала Тана.
— Не думаю, — маркиз пожал плечами. — Я только оглушил его рукояткой меча. По-моему, он дышит…
— Я его боюсь, — сказала девушка.
— Я тоже, — улыбнулся Каркаду в ответ. — Он же не человек. Он — лемур или лемуриец, как тебе угодно. Никто толком не знает, что он
может вытворить. Но ближайшее время этот говорящий тритон не сможет нам помешать. Мы должны обыскать комнату… Вот только знать бы еще, как выглядит то, что мы идем! — добавил он про себя.
В спальне Эвники не было ничего, напоминавшего колдовской шкаф, при помощи которого маркиз попал в подводные сады.
— Может быть, дело не в шкафу? — размышлял Каркаду, заглядывая под кровать. — Может быть, это как-то по-другому действует? Невероятно, чем приходится заниматься!
Испуганный вскрик Таны заставил его повернуться. Девушка показывала трясущейся рукой на Нагира, а тот, придя в себя, сидел на полу и… хихикал.
— Что это значит? — гневно вопросил Каркаду. — ты смеешься над дворянином? Может быть, мне пустить в дело клинок?
— Я смеюсь, когда мне смешно, — молвил Нагир. — Я понял, что вы пытаетесь отыскать, и больше не смог притворяться оглушенным. Неужели все представители вашей расы так глупы?
— Я прекрасно могу обойтись и чужим умом! — маркиз подошел к Нагиру вплотную. — Сейчас я начну кромсать тебя на куски, и ты сам расскажешь, как нам выбраться отсюда!
— Остынь, юноша, — Нагир сохранял надменное спокойствие. — Можно обойтись и без глупых угроз. Я могу в любое мгновение позвать слуг, а ты даже не услышишь этого. В языке лемурийцев много звуков, недоступных человеческому слуху. Они сбегутся сюда раньше, чем ты успеешь причинить мне вред.
— Ты лжешь! — усмехнулся Каркаду. — Почему же ты до сих пор этого не сделал? У тебя было время.
— Может быть, я не хочу ваших смертей? Может быть, я заинтересован в том, чтобы вы сами, без лишнего шума, убрались отсюда? — проговорил уродец, повышая голос. В глазах его вспыхнули огоньки, а в нелепой, исковерканной фигурке появилось необыкновенное достоинство.
— Откуда бы такая сердобольность? — язвительно осведомился Каркаду. — То ты вместе со своей хозяйкой похищаете людей и губите их жизни, то вдруг готовы отпустить на все четыре стороны?
— Что ты знаешь о моей хозяйке? Что ты знаешь о моем народе? — с горечью сказал Нагир. — Мы все обречены и в то же время живем здесь, на морском дне, вопреки стихии и всему сущему. Вопреки столетиям, которые превращают в пыль человеческие тела. Мудрость великой расы, все прекрасное, что было в ней, воплотилось сейчас в госпоже Эвнике. Она живет не для себя, поверь. На ней тяжкое бремя — ответственность. Ей выпало на долю сохранить себя во что бы то ни стало, сберечь от смерти. Пока жива она — жива и надежда возродить Лемурию из небытия.