Страница 8 из 12
— Все, садимся! — она резко вскочила. — Больше никого не ждем.
И в этот момент раздался звонок. Вика зарделась, как маков цвет, и побежала открывать дверь. Яковлев проводил ее грустным взглядом и, пытаясь прикурить, сломал три спички. В сердцах встряхнул коробок так, что спички разлетелись в разные стороны, но он все-таки зажег одну и прикурил.
— Презент хозяйке дома, — из прихожей раздался вальяжный молодой басок.
Яковлев вышел туда и увидел, как новый гость целует Вике ладонь. Покосившись на Игоря, она поспешно выдернула руку и прижала к себе букет оранжевых бархатцев, упакованных в бордовую гофрированную бумагу. На взгляд Яковлева, букет был отвратительно аляповатым и не стоил того счастья, которое светилось в глазах Вики.
— Знакомьтесь, это Василий, фотограф, — представила она гостя остальным.
Парень расхлябанной походкой прошел к столу и уселся, картинно подогнув рукав джинсовой куртки так, что стал виден поддельный «Роллекс». У него были прямые темно-русые волосы и томно-синие глаза, которые Яковлев сразу окрестил блудливыми. Нельзя было не заметить, что Вася очень хорош собой и наверняка имеет бешеный успех у женского пола, но было в нем и что-то отталкивающее. Поискав этому ощущению разумное объяснение — кроме чувства ревности, разумеется, но так и не найдя, Игорь Семенович вздохнул и разлил водку по рюмкам.
Васе было двадцать два, и ему до зубовного скрежета осточертело жить с мамой и ежедневно слушать ее советы. «В твоем возрасте пора бы уже зарабатывать самому, а не сидеть у меня на шее», — пилила его она. И молодому человеку хотелось скорее стать свободным, как ветер.
Красивая, всегда хорошо одетая Вика, уверенная в себе, со стабильным доходом, в отличие от всегда перебивающегося случайными заработками Васи, показалась парню верхом совершенства. «Если быть рядом с ней, — подумал он, — то вполне можно добиться осуществления своих тайных желаний».
— Мы здесь собрались, чтобы… — вырвал его из плена сладких мыслей голос Яковлева.
— Не важно, по какому поводу мы собрались, — перебила Игоря Вика, очаровательно улыбаясь. — Первое мая как праздник уже давно никого не интересует. Главное, что мы собрались!
Девушка сделала акцент на последнем слове и многозначительно посмотрела на Васю.
Тот снисходительно улыбнулся.
— Так выпьем же! — поднял рюмку Агент.
Яковлев не мог смириться с тем, что его перебили, не дав договорить, поэтому гаркнул:
— Да здравствует Первое мая, дорогие товарищи!
— Ура! — заорала Ада и полезла целоваться к Сусанке.
— Ну, ну, — не одобрила ее поведения Вика, — еще не Пасха, христосоваться рано.
Агент, не обращая внимания на их перепалку, выпил, крякнул и разлил беленькую по новой.
К концу четвертой бутылки настроение у всех поднялось, глаза заблестели, языки развязались.
— Вася, а вы чем занимаетесь? — промурлыкала Ада, наклоняясь к нему и кокетливо поводя плечиком.
— Он фотограф, я же сказала! — тоном, не предвещающим ничего хорошего, одернула ее Вика.
Но Аде уже море было по колено.
— Ой, как интересно, — закатила она глаза, — как приятно общаться с творческой личностью! А кто вы по знаку Зодиака?
— Небось, какая-нибудь скотина, — желчно вставил Яковлев.
— Мой знак — Рыбы.
— А я Дева, — продолжала кокетничать Ада. — Дева и Рыбы — гармоничная пара.
— Вика, а ты кто? — спросил Вася.
— Рак, — буркнула она, вставая и оттесняя от Васи Аду.
Ада покачнулась и едва не упала.
— Наверняка тоже гармоничная пара, — прокомментировал Яковлев. — Рак ведь любит рыбу. Тухлую.
Агент, поглощавший еду со скоростью, неожиданной для его небольшого жилистого тела, заметил на столе густо усыпанное перцем рыбное блюдо и, подцепив пару кусочков, отправил в рот. Дыхание у него тут же перехватило, на глазах выступили слезы, и он едва удержался, чтоб малодушно не выплюнуть жгучую рыбу. Отдышавшись, вытер слезы и, украдкой оглядевшись, громко сказал:
— Ребята, рыба — просто отпад! Кто не пробовал, очень рекомендую!
Несколько рук тут же протянулись к блюду, и общее мнение затем озвучила Сусанна:
— Агент, а ты — гад.
Аде вдруг стало жалко себя. Она села в угол и загрустила. Вспомнились несчастливое сиротское детство, бабушка, отказавшаяся от нее семилетней, неудачное замужество и одиночество в семье. Если бы не верная Сусанка, которая была с ней рядом с тех пор, как семилетняя Ада впервые переступила порог детского дома, то жизнь была бы и вовсе невыносима. Она знала, какие слухи ходят о них по редакции, но это все ерунда. Сусанна ей как сестра.
— Давайте танцевать! — закричала Вика, вцепляясь в Васю и вытаскивая его на середину комнаты.
Яковлев зло окинул их взглядом, налил себе еще водки и, заметив, как Агент, оценивший пикантность восточного блюда, продолжает его поглощать, посоветовал:
— Мечи пореже, печень заболит. — Затем он выпил очередную рюмку и отключился. А проснулся от тишины. Разлепив глаза, огляделся вокруг и, никого не увидев, поднялся. Жажда мучила его нестерпимо. По-стариковски прошаркав на кухню, Яковлев напился воды из-под крана и, посмотрев на себя в зеркало, выдернул волосинку, нахально торчащую из ноздри. По дороге обратно поднял опрокинутый кем-то стул, собрал грязные салфетки со стола, выключил работающий телевизор и тут увидел их. Он по инерции еще шагнул вперед, не в силах отвести взгляд от обнаженного тела Вики в объятиях Васи, потом повернулся и, сгорбившись, вышел из спальни. Медленно, словно каждую минуту ожидая, что кто-нибудь проснется, достал дорожную сумку и стал складывать вещи.
Собрав сумку, Игорь Семенович аккуратно закрыл дверь, бросил ключ в форточку и ушел. Идти, собственно говоря, ему было некуда: будучи уроженцем Украины, своего жилья он в России не имел. Оставалось два варианта: снять номер в гостинице или попроситься на постой к кому-то из друзей. «Если бы я скромней тратился на подарки да на развлечения, — думал он, бредя по ночному городу, — уже давно обзавелся бы собственной квартирой».
Как только захлопнулась дверь, Вася Смирнов поднял голову и довольно улыбнулся. Клофелин в последней рюмке хозяйки дома сделал свое дело, а интеллигентный Яковлев, как и предполагалось, не стал устраивать дебош с битьем посуды и Васиной физиономии, а просто тихо слинял. Фотограф встал, жизнерадостно хрустнул костями и пошел по дому осматривать скарб. Он ликовал, и для полноты ощущения ему надо было с кем-то разделить это ликование.
Василий подошел к спящей Вике и потряс ее за плечо. Никакой реакции. Потряс ее сильнее — та в его руках болталась, как тряпичная кукла, и Васе стало не по себе. Он попытался ее посадить, надеясь, что от столь кардинальных мер Вика непременно проснется, но все было тщетно.
И тогда Васю охватил страх. Он в панике заметался по комнате, чувствуя, как холодный пот струйкой стекает между лопаток. Вызвать «Скорую»? И что он скажет? Что случайно уронил клофелин Вике в рюмку? Или правду?
Вася даже хмыкнул, представив, как он чистосердечно кается перед бригадой врачей «Cкорой помощи»: «Господа доктора, а что мне оставалось делать, если Вика вовсе не собиралась расставаться со своим гражданским мужем Яковлевым? Довольствоваться и дальше объедками и жить с постоянно пилящей меня мамой? Кто ж мог предположить, что доза окажется слишком большой?»
«О, господи! — спохватился на этом месте своей мысленной речи Вася. — Это похоже на показания на допросе, а не на исповедь перед врачами. Так и накаркать беду недолго, тьфу-тьфу-тьфу…
А если Вика умрет? Так что же, мне тюрьма светит? И даже если она выживет, но попадет в больницу, разговора с ментами не избежать. Тогда Яковлев вернется к Вике, а я получу неприятности, может быть, даже судимость»…
От такой мысли Василия бросило в жар, он подбежал к Вике и начал хлестать ее по щекам. Голова девушки болталась из стороны в сторону. Потом вдруг она слабо застонала и зашевелилась. У Васи отлегло от сердца.