Адвокат инкогнито

Человек в потрепанной куртке еще раз ухмыльнулся.

– А у меня к вам есть вопросы, Виктория Павловна! Может, поговорим здесь?

– На ваши вопросы я отвечу на следующем заседании научного кружка, – еле сдерживаясь, сказала она.

– Думаю, что студентам очень понравится тема нашей беседы. Даже больше чем… как там… «Страх в современной жизни России». Да вы революционерка, Виктория Павловна!

– Что вам угодно?

– Мне угодно задать вам несколько вопросов. И попробуйте сказать, что я не имею на это права… – Человек в куртке взмахнул перед ее носом удостоверением в красной корочке.

Мелькнули перед глазами ровные строчки, фотография и печать. «Оперуполномоченный» – выхватила Виктория единственное слово. При чем тут оперуполномоченный? Скорее всего, речь пойдет о ком-то из ее студентов. Такое иногда случалось.

– Может, перейдем на кафедру? – спросила Соболева.

– Там много посторонних ушей, – отрезал мужчина. – Вам оно надо, Виктория Павловна?

И опять эта ухмылка… Словно странный гость знает про нее какую-то грязную тайну. Что она натворила? Может, в ее багаж кто-то сунул наркотик? Полный бред! Или нарушила визовый режим? И что, теперь ее отправят назад в Чехию? Еще смешнее…

– Я хотел поговорить о вашем муже, – заявил вдруг оперативник.

– Об Аркадии? – удивилась Виктория.

– А что, у вас есть еще мужья? – проявил остроумие собеседник. – Ну так где он сейчас, ваш Аркадий?

– Насколько мне известно, на научной конференции, – обронила Виктория, игнорируя его насмешливый взгляд. – Видите ли, я только сегодня ночью вернулась с симпозиума в Праге и не совсем…

– Научные конференции, симпозиумы… – Мужчина изогнул в презрительной улыбке губы. – Какие мы все важные! А вы доверяете вашему мужу, Виктория Павловна?

Она опешила.

– Это очень личный вопрос. Что вы имеете в виду?

Оперативник почесал голову.

– Ну, там… Он вам изменяет?

– Что?!

– Так обычное же дело… Муж. Жена. Еще одна женщина, любовница.

– Вы пришли мне сказать, что у моего муж есть любовница?

– Нет, конечно. Хотел спросить вас только, знаете ли вы Кислову Софью Валерьевну?

– Нет. А кто это?

– Потом узнаете.

– Почему вы говорите со мной загадками? Не пора ли объяснить, зачем вы пришли? – бросилась Виктория в наступление.

– Объяснять будет следователь. Я же пришел с вами побеседовать. Но, так понимаю, вряд ли от вас будет толк. Вы, говорите, были за границей?

– Была. Но я ничего не понимаю! Почему вы задаете мне такие странные вопросы? Каковы мои права? Я имею право пригласить адвоката?

– Адвокат ей нужен… – недовольно пробурчал оперативник. – Такое впечатление, что я вас притесняю. Задал только пару вопросов. Делов-то!

Мужчина встал.

– До встречи, Виктория Павловна! Причем, полагаю, до очень скорой. – Он осмотрел ее еще раз с головы до пят, так, как делает доктор на приеме, определяя телосложение пациента. Но во взгляде оперативника не было медицинской деликатности. Его взгляд застрял сначала на уровне ее груди, затем бедер.

– Черт его знает, вашего мужа, чего ему еще было нужно? – Он еще раз ухмыльнулся. – Хотя как знать… Симпозиумы, говорите?

Оперуполномоченный так и ушел, оставив Викторию в состоянии тихой паники…

Она села в машину и обеими руками обхватила руль. Так, что происходит? Ее сердце билось неровно, толчками, передавая дрожь от своих ударов всему телу. Нелепый разговор со служителем закона вывел Викторию из состояния равновесия, и теперь она, прежде хладнокровная и здравомыслящая женщина, вела себя как последняя неврастеничка.

Странный тип молол что-то про измену и Аркадия… Но какое отношение это имело к ней? Конечно, Аркадий – ее муж. Она доверяет ему и далека от мысли, что супруг ей изменяет. Но даже если и изменяет, какое дело до его поведения правоохранительным органам? Что, измена теперь стала уголовно наказуемым деянием? Или у нас появилась полиция нравов?

Но о какой измене она сейчас думает? Неужто Аркадий, тонкий интеллигентный мужчина, преданный семьянин, спит с другой женщиной? Кто она?

Виктория нахмурила лоб, стараясь припомнить имя, которое произнес оперативник. Некая Кислова Софья. Кто она, любовница мужа? Чушь какая! Хотя если принять во внимание внезапное исчезновение Аркадия… Он что, не на конференции, а в гостях у этой особы?

Виктория тряхнула головой. Она всегда верила в логику и здравый смысл. Конечно, мужья изменяют женам, но, как правило, делают все скрытно. Если, конечно, не хотят развалить семью.

В том, что Аркадий не хотел бросать ее и детей, у нее не было никаких сомнений. У них на редкость счастливый брак. Даже на ее дне рождения все только об этом говорили. У них чудесный дом, воспитанные дети, море друзей, совместный досуг… Да, да, досуг! Как же тогда их выезды вдвоем на природу, шашлыки на даче, походы в кино, поцелуи по вечерам? Разве можно поверить в то, что Аркадий готов оставить семью? Нет, конечно. Такого просто не может быть!

Но если мужчине не хватает перца в семейной жизни, он изменяет, придумывая всякие ходы и отговорки. Так что, поездка на научную конференцию и есть хитрая уловка? Но ведь он вполне мог насытиться страстью за время ее отсутствия и как ни в чем не бывало появиться в аэропорту с улыбкой на губах и огромным букетом в руках. Но Аркадий не появился, и телефон его молчит. Что-то тут определенно не так. Да еще визит этого нагловатого оперативника…

Глава 4

В квартире было тихо и чисто. На стене, как и прежде, пестрели яркие буквы, наклеенные скотчем: «Мы любим тебя». Должно быть, домочадцы Виктории решили сохранить свидетельство своей любви навсегда. Только главного зачинщика не видно. В прихожей на привычном месте стояли его тапочки, в ванной висел банный халат, газеты стопочкой лежали на журнальном столике рядом с футляром от очков и парочкой хорошо отточенных карандашей, которыми он обычно делал отметки в прочитанном.

Маша и Петя ступали по полу неслышно, словно в доме вдруг появился тяжелый больной, которого тревожит скрип паркета и беспричинный смех. Они чувствовали себя виноватыми в том, что переговорили с отцом наспех и не задали ему тех вопросов, которые теперь задавала им мать.

– Значит, он не сказал, как долго пробудет на конференции? – в сотый раз спрашивала Виктория.

– Нет, мам, – отвечала Маша. – Сказал только, чтобы мы за него не беспокоились и что он будет звонить сам.

– Но он не звонит, и его номер недоступен!

– Может, у него проблемы со связью. Так иногда бывает в труднодоступной местности, – внес свое объяснение Петр.

– Ты хочешь сказать, что конференция по социологии проходит в труднодоступной местности? По-твоему, где? В тайге? – Виктория была близка к истерике. – Но вы же взрослые дети! Неужели у вас не появилось никаких подозрений, вопросов…

– Прости, мама, – довольно невежливо перебила ее Маша, – но ты сама учила нас не задавать родителям лишних вопросов. К тому же какие подозрения у нас могут быть в отношении папы?

– Вы правы, – признала Виктория. – Ступайте!

Она махнула рукой, но дети продолжали стоять еще минуту, не сводя с матери обеспокоенных глаз, потому что раньше не видели ее в таком волнении. Но привычка не задавать лишних вопросов сидела в них крепко, не позволяя и сейчас развязать язык, броситься к матери, обнять ее – и успокоиться, прижавшись к родному телу. Между тем с ней определенно что-то было не так. Она даже не потребовала у них отчет о проделанной в ее отсутствие работе…

Виктория решила – ей нужен адвокат. Конечно, она еще слабо понимала зачем, но уверена была твердо, что визит к ней того ужасного человека в потрепанной кожаной куртке обязательно повторится. Раньше она никогда не имела никаких дел с юристами. Разве что с нотариусами, но, упаси бог, с судьями и прокурорами – никогда. Разумеется, Соболева знала о том, что интересы всякого человека может защитить адвокат, и даже обсуждала со своими студентами развитие правовой реформы в России. Но права человека были для нее лишь интересной темой для исследования или научной статьи, вещью очень далекой от орбиты ее повседневной жизни. У нее не было особых связей в адвокатуре. Так, пара-тройка телефонов, по которым можно позвонить. Теперь это ей понадобилось…