Страница 14 из 15
– Давайте, гражданин, повторим мизансцену, – вежливо обратился Кусков к председателю колхоза, не сводящему испуганных глаз с обреза. – Ну-ка, спросите ещё раз: – «Ваш мандат, товарищи»? Ну, гнида вороватая, долго я буду ждать, мать твою?
– Э-э-э…. Товарищи, а где ваш мандат?
– Козырь, наш мандат! – радостно и призывно воскликнул ротмистр.
Тяжело вздохнув, Сергей – в точности, как в известном фильме – медленно подошёл к председателю и сильно, почти без замаха, засветил ему кулаком между глаз. Мужик отлетел метров на пять, звонко ударился затылком о стену и, страдальчески закатив глаза, медленно сполз на пол.
– Заставь дурака Богу молится, он – от излишнего усердия – и председателя колхоза замочит до смерти, – недовольно прокомментировал Кусков, старательно поливая голову Пал Иваныча водой из пузатого графина.
Председатель медленно пришёл в себя и в ту же секунду ощутил под кадыком холодное дуло обреза.
– Будешь ещё, сука оппортунистическая, воровать картошку студенческую, которая потом, мозолями и спинами усталыми достаётся? – надулся пафосным мыльным пузырём ротмистр. – Иначе, ведь, Колыма тебе светит, гнида позорная…. Или же пристрелить морду сволочную по-простому, ради пущего душевного спокойствия? Что делать? Кто подскажет?
В ответ председатель лишь тихонько вертел головой из стороны в сторону, что-то неразборчиво мычал и мелко-мелко сучил ногами, обутыми в кирзовые сапоги пятидесятого размера.
– Ладно, на первый раз – верю, – неожиданно успокоился ротмистр и отвёл дуло обреза в сторону, – А украденные мешки с картошкой – всего двести восемьдесят пять штук по сорок пять килограмм в каждом – вернёшь. В другом месте украдёшь, но – вернёшь! Пошли, Серёга, на свежий воздух, а то, очень похоже, наш вороватый друг обхезаться изволили. Причём, не исключаю, что и по-крупному…
По итогам уборочной картофельной кампании бригада под руководством Кускова выиграла-таки соревнование. И диплом памятный был вручён, и вполне приличная денежная премия.
Премию, впрочем, ротмистр никому на руки выдавать не стал, прокомментировав этот поступок следующим образом:
– Деньги, заработанные потом и кровью, да ещё и в боях с грязными супостатами, тратить на меркантильные нужды – пошло и отвратительно.
Поэтому – в ближайшую субботу – встречаемся в «Белой Лошади», где и гуляем с шиком гусарским, потому как – честно заработали это право…. А обрез наш я подарю ресторанным ребятам, у них чего только не висит по стенкам: колёса, сёдла, шпоры, попоны…. Знать, и обрезу там найдётся достойное местечко. Как-никак, вещь легендарная…
Но забыл Кусков простую истину: – «Долог и непредсказуем путь к причалу, и всякое на этом пути ещё может случиться…».
Байка шестая
Старый ржавый обрез – 2
Славно они тогда посидели в «Белой Лошади».
Для тех, кто не знает: ресторанов – разнообразных и дорогущих – в Ленинграде, в далёком 1981-ом году, было в достатке. А пивной ресторан с приемлемыми ценами наличествовал всего один – «Белая Лошадь». Шесть сортов разливного пива – вещь для тех времён неслыханная! А ещё в «Лошади» подавали-предлагали и всякие вкусности с завлекающими названиями: – «Щи по-гусарски», «Колбаска-гриль по-славянски», «Тройная уха «а-ля» граф Строганов»…
Попасть в такое особенное и приметное заведение – было куда как непросто, очередь за месяц приходилось занимать. Но ротмистр Кусков – это вам не просто так блондинистый парнишка. А Мастер Спорта СССР по конной выездке, с самим Ростоцким-младшим занимавшийся когда-то в одной «лошадиной» группе. Поэтому всю «картофельную» банду впустили, что называется, по первому свистку, и обслужили по высшему разряду.
Но конец вечера был безнадёжно испорчен. Выяснилось, что Кусков обрез – вещь раритетную и легендарную, предназначавшуюся в подарок ресторану – случайно забыл в безымянной деревне: под колченогой койкой, в потрёпанном портфеле.
Все, естественно, расстроились, но решили горячку не пороть, а возникшую проблему решать не спеша, комплексно и с нетривиальной выдумкой.
– Почему бы, собственно говоря, не встретить очередной Новый год в этой самой, всеми позабытой деревушке? – после недолгого раздумья предложил Серый. – Заодно и обрез заберём. А год-то наступающий, тем более, намечается счастливым. Как там говорит знаменитый поэт Андрей Вознесенский? Мол: – «Девятнадцать – восемьдесят два. По идее, счастливый номер…». Может, смотаемся?
После долгих и жарких прений единодушно и железобетонно решили: – «Ехать непременно, наплевав на все трудности и тернии!».
Но, вот, наступило тридцатое декабря – день отъезда – а на Московский вокзал, к отправляющемуся поезду прибыли только три персоны: Серый, Генка Банкин и Надежда с РГ. У всех других, естественно, образовались насквозь уважительные причины: Кускова жена не отпустила, к Михасю поволжские родственники пожаловали, Толстый готовился к предстоящей свадьбе, к Ленке жених из лётного училища прибыл на побывку, ну, и тому подобное….
– С одной стороны, это плохо, мол, распался дружный коллектив под напором бытовых заморочек, – принялся философствовать Банкин. – А, с другой, некоторые задачи мобильным группам и решать гораздо проще, чем громоздким войсковым соединениям. Азбука полевая…
Они выехали – по юношеской наивности – налегке, планируя затариться необходимым провиантом и алкоголем поближе к месту назначения. Но утром 31-го декабря на крохотной железнодорожной станции, где они десантировались, было хоть шаром покати. С громадным трудом удалось достать пять банок тушёнки, килограмм коричневых развесных макарон, две буханки хлеба, шмат тощего сала и пузатую бутылку вермута. Причём, не советского дешёвого вермута, а импортного, незнакомого, дорогущего, который назывался – Martini.
Уже находясь на низком старте, ребята неожиданно встретились со старым знакомым «по картошке» – с Митьком, приснопамятным водителем кобылы.
– Студентики, родимые! Каким ветром занесло к нам? А тут по радио – к вечеру – обещали минус тридцать два градуса, – Митёк, как и всегда, был немного пьян и искренне радушен.
Узнав о намеченных планах, он тут же стал непривычно серьёзным:
– Не, до Места (так тутошние старожилы называют вашу заброшенную деревушку) так просто не дойти. Наезженной дороги там имеется всего-то километров семь, а дальше – все десять – тянется нетронутая целина. Снегу нынче намело по пояс, без снегоступов или лыж каких – труба полная…
Митёк по-быстрому сбегал домой и выдал путникам три пары стареньких снегоступов:
– Классная вещь! Осиновые! Моя бабка ещё плела – лет сорок тому назад. В те времена зимой все ходили на таких …
Вещь, действительно, оказалась классной и воистину незаменимой. Если бы не снегоступы эти осиновые, то пришлось бы им встречать Новый год в чистом поле. Или, что вероятней, в дремучем лесу. А так-то – оно и ничего: уже к шести вечера благополучно добрались до безымянной деревни, то бишь, к Месту вожделенному.
Добраться-то – добрались, но, при этом, и очень устали. Прямо-таки, как кони педальные – по выражению местных колхозников.
А в конечной точке маршрута было совсем не до отдыха: их «осенняя» изба промёрзла насквозь, баньку по самую макушку занесло снегом, в колодце не было воды – вымерзла вся, до последней капли.
Первым делом, Серый нашёл заветный обрез и тщательно завернул его в старую фланелевую портянку, найденную тут же. Вторым, они с Генкой напилили впрок дров. Потом разгребли от снега баню, затопили печь, Надюху приставили к данному объекту: снег неустанно подсыпать в чугунный котёл, дровишки подбрасывать в печку. (Очень, уж, хотелось встретить Новый год с соблюдением всех традиций – с жарко натопленной банькой, в частности.…). А сами занялись избушкой: окна утеплили полиэтиленом, захваченным с собой, дверь подправили, подмели в комнатах, печь вычистили, огонь в ней – максимально жаркий – развели.