Антиметро

"Надо же, уже — "Тёма"! Офигеть можно запросто!", — проснулся недоверчивый внутренний голос. — "Прямо какой-то слезливый южноамериканский сериал о безумной любви с первого взгляда. Правда, о любви — на фоне ядерной войны…".

Он помог девушке подняться на ноги, нежно провёл пальцами по бледной щеке, внимательно посмотрел в тёмно-зелёные глаза и выдохнул с беспокойством:

— Ты как? В порядке?

— В полном! — хриплым голосом заверила Татьяна и лукаво улыбнулась: — Мы уже перешли на "ты"?

— Вы же первая…

— Не обращай внимания, глупый! Я же просто пошутила…. Конечно, на "ты"! Я — Таня. Ты — Тёма…. А что подумают посторонние — наплевать и растереть! Договорились? У тебя, случайно, не найдётся чего-нибудь попить? В горле ужасно пересохло.

— Договорились. А попить — нет ничего…

— Где мы сейчас находимся? — девушка насторожённо завертела головой по сторонам. — Что это за красный свет? Что, вообще, произошло?

— Да, что произошло? — приподнялась над полом черноволосая растрёпанная голова Хана. — И к чему нам теперь готовиться? К концу Света?

— Можно, я отвечу — по мере поступления вопросов? — мягко улыбнулся Артём. — Спасибо, друзья! Во-первых, визуально мы сейчас находимся на станции метро "Лесная". По крайней мере, облицовка стен и общий декор соответствуют. На противоположной стороне перрона стоит ещё один подвижной состав с открытыми дверями…. Во-вторых, на станции включено экстренное аварийное освещение, а мобильная связь, наоборот, отсутствует. В-третьих, судя по всему, на поверхности, всё же, рвануло…

— Как это — рвануло? — приоткрывая глаза, неуверенно уточнил Хантер. — Вы хотите сказать, что, что…

— Что наверху разорвался мощный ядерный заряд. Причём, с эпицентром в центре города. Звуковая волна добралась и под землю. Поэтому мы все на некоторое время и потеряли сознание. Вернее, это я так предполагаю, хотя могу и ошибаться…

— Как же так, мамочка моя?! — зазвенел на весь вагон истеричный женский голос. — Ужас-то какой, Господи….

— Отставить! Немедленно прекратить истерику! Расстреляю всех паникёров к такой-то нехорошей матери! — от души гаркнул Артём и продолжил уже самым обычным голосом: — Отвечаю на последний заданный вопрос. То бишь, о том, что нам делать дальше…. Первым делом, поможем остальным пассажирам состава. Вдруг, кто-нибудь из них серьёзно пострадал во время последних событий? А потом будем ждать появления дежурных или, даже, спецкоманды.

— Какой спецкоманды? — удивилась Татьяна. — Откуда? Сверху? Так, ведь, там рвануло! Сам же говорил…

— Обычной специальной команды, мой храбрый Сталкер! — успокаивающе подмигнул Артём. — На каждой станции метрополитена — в мирное время — круглосуточно дежурят два-три специально обученных сотрудника из ФСБ. Если же, ожидается начало активных военных действий, то на смену "фээсбэшникам" приходят бойцы из легендарного ГРУ. В такой период (при объявлении максимального "тревожного уровня") на каждой станции предусмотрено присутствие военного коменданта — на случай внештатных ситуаций, оговорённых специальными инструкциями. Ну, а любому серьёзному коменданту — по его высокой должности — полагается и некоторое количество дисциплинированных подчинённых…

— Где же эта, так называемая спецкоманда располагается? — подключился к разговору дотошный Хан. — И почему она, то есть, команда, не появилась до сих пор?

— Все станции российского метрополитена оборудованы целой кучей вспомогательных и подсобных помещений. В том числе, и совершенно секретными, снабжёнными отдельными входами-выходами. То есть, всякими складами, кухнями, котельными и командными пунктами…. Почему господин военный комендант (или же штатный "фээсбэшный" дежурный?) до сих пор не предстал пред нашими светлыми очами? Очевидно, из-за тех же строгих и подробных инструкций. Наверное, полагается выждать — после ядерного взрыва — определённое количество времени, и только после этого выходить на перрон…

Таня плавно опустилась на колени и горько зарыдала:

— У меня же там, наверху, мама осталась, — проговорила она сквозь слёзы. — И братишка маленький…, и подружки…

Со всех сторон послышались аналогичные звуки — придушённые всхлипы и жалостливые причитания.

"Видимо, народ окончательно въехал в тему", — понял Артём. — "Мне-то гораздо проще. Круглый сирота, как-никак. Ни жены, ни детей. Всегда думал, что это очень плохо…. А теперь?".

Он присел на корточки рядом с Татьяной и, шепча успокаивающие слова, бережно обнял её за хрупкие плечи. Девушка доверчиво спрятала заплаканное лицо у него на груди…

Неожиданно с платформы долетела странная песенка на незнакомом языке, до краёв наполненная вселенской скорбью и, вместе с тем, бесконечной надеждой на светлое будущее.

— Что это такое? — забеспокоился Артём.

— Наши секстанты по самому центру перрона попадали на колени, бьются лбами об пол и творят молитвы, — пояснил вернувшийся с перрона Хан, и неожиданно предложил: — Надо бы им того, э-э-э, морды начистить наглые. Типа — пока не скрылись-испарились…

— За что — морды набить? — опешил Артём. — И куда это они должны скрыться? Зачем?

— Ну, как же…. Ведь, сектанты — непременно — захотят нашу станцию метрополитена взять под свой полный контроль. Если не эту, так другую…. И фашисты захотят, и коммунисты, и военные…

— А, это ты книжек Дмитрия Глуховского начитался! — понятливо усмехнулся Артём. — Не торопись, братец! Как оно будет на самом деле — никто не знает. Пока, по крайней мере…. Кстати, а как там ведут себя бритоголовые отморозки? Не собираются ли, часом, нападать на зенитовских фанатов? Что, вообще, делается на перроне? Ну, в плане общей обстановки?

— Пока дракой не пахнет, — пожал плечами Хан. — Фашисты столпились возле металлического щита, который перегородил вход на эскалаторы. Руками его щупают, ногами пинают, задумчиво чешут в бритых затылках…. Общая обстановка? Могу охарактеризовать кратко — всеобщая и всеобъемлющая растерянность. Похоже, что никто ещё толком не осознал, что же произошло на самом деле — в плане масштабности. А те немногие, кто всё понял, рыдают, естественно.

— Но и в истерике пока никто не бьётся, — заглянул в вагон белобрысый Хантер, который, очевидно, являлся оптимистом по жизни. — Знать, живёт в людях надежда на лучший исход. Ведь, официальных заявлений от властей пока не последовало. Так что, ещё можно уповать на чудо…. А мои предки уехали в Новгородскую область, к дедушке с бабушкой, — пояснил причину своего спокойствия. — Хан же у нас, и вовсе, иногородний, родом из далёкой приволжской деревушки…. А не угостите ли, соратники, какой-нибудь жидкостью? Пить ужасно хочется…

Тоненько завыла негромкая сирена, раздался дальний металлический скрип-скрежет.

— Ага! — оживился Артём. — Похоже, что господин военный комендант с подчинёнными вылезают на свет Божий. Пора бы уже…, - осторожно тронул девушку за плечо и спросил: — Таня, ты как? Оклемалась немного?

— Всё в порядке, — бесцветным голосом сообщила Татьяна, поднимаясь на ноги. — Не беспокойся, Тёма. Я сильная. Как-никак, Сталкер…. И, кроме того, учусь на втором курсе Первого Меда. То бишь, будущий хирург. Может, пригожусь. В смысле, принесу пользу…. Пойдём?

— Подожди пару секунд. Я только нашего нервного астматика освобожу от галстучных пут…

Из туннеля на перрон — со стороны металлического щита, перегородившего выход на земную поверхность — по короткой лесенке выбирались люди.

— Их там много! — сообщила Татьяна, которую Артём посадил себе на плечи, чтобы она могла наблюдать за происходящим через головы столпившихся на перроне пассажиров. — Человек шесть-семь в чёрно-сером камуфляже, с коротенькими автоматами в руках. Ещё трое — в светло-зелёных халатах, наверное, медперсонал. А где сам господин военный комендант? Он же, по идее, должен как-то выделяться из общей массы?

— Сейчас, скорее всего, последует первое официальное обращение к народу, — предположил Артём. — Будут взывать к пониманию, спокойствию и проявлению гражданской сознательности. Кстати, на перроне сейчас находится порядка двухсот пятидесяти человек. Управлять такой разномастной и перепуганной толпой — куда как непросто…