Страница 21 из 52
Итак, в умиротворенной провинции закипела деятельность. Римляне быстро принялись добывать металл Британии. Серебро добывалось в Мендипе (Mendip), залежи свинца разрабатывались уже в 49 году, и монеты Нерона были обнаружены в кучах шлаков от железа Уэлдона (Wealden). Но Британия все еще была очень приграничной областью. В этом отношении она напоминала Армению на противоположном конце империи. Здесь первоочередной задачей Нерона было дать формальную независимость под римским контролем местному принцу Тиридату. Наверняка у Нерона возник соблазн поступить так же в Британии, поскольку было бы удобнее, если бы местные кандидаты находились всегда под рукой. Одним из них был Когидубн (Cogidubnus), который управлял племенем регни внутри римской провинции и носил особый почетный титул – «короля и императорского легата». В его столице Новломаге (Novlomagus), Чичестер (Chichester), надпись, относящаяся к 58-60 годам, выражала педантичную почтительность Нерону, а в Фишбурне, на побережье Сассекса, Когидубн уже соперничал с Нероном своей резиденцией с колоннами и правительственными зданиями, которые позднее слились в один просторный дворец, раскопки которого велись в последние годы.
Однако ситуации, сложившиеся в Армении и Британии, были различны в жизненно важном отношении. За границами первой страны находилась мощная и независимая держава, королевство Парфия, и одобренный ею Тиридат намеревался достичь хороших отношений с ней. За границей Британии не стояло такой могущественной силы. Более того, сама граница была импровизированной и ненадежной, и был большой соблазн разобраться с восставшими за нею областями, аннексировав Уэльс, а позднее, возможно, и Йоркшир тоже. Миролюбивые наклонности Нерона могли быть поколеблены предоставившейся перспективой легкодостижимых завоеваний, что привлекало всех без исключения императоров и даже тех из его советников, которые следили за престижем императора в родной стране.
В 58 году был назначен новый губернатор Британии с инструкциями следовать агрессивной политике аннексий. Его имя было Квинт Вераний. Греческий писатель Онасандр (Onasander) оказал Веранию честь, посвятив ему научное эссе по военному искусству, поскольку тот считался одним из самых выдающихся военачальников своего времени. Но весь план пришлось отложить, потому что очень скоро Вераний умер. Все, что он успел сделать, – это провести несколько незначительных набегов на Уэльс. Но в его завещании, как оказалось, содержалось хвастовство, что, если бы он прожил еще пару лет, он бы «покорил всю провинцию» – под чем, вероятно, подразумевался весь остров. Тацит, который цитирует это притязание, возможно, мог бы одобрить его, поскольку разделял староримскую гордость военной агрессией и аннексиями. Однако вместо этого он предлагает насмешку, видимо, потому, что завещание Верания содержало пространную лесть императору. В любом случае историк не был готов представить Нерона в качестве свершавшего завоевания верховного главнокомандующего в традиционном римском понимании.
Сменивший Верания Гай Светоний Паулин немедленно возобновил продвижение вперед. Он посвятил два сезона покорению Северного Уэльса, включая Сноудонию (Snowdonia), и продвинулся вперед аж до Ирландского моря. Однако очень скоро стало ясно, что вся эта его деятельность останется безрезультатной, если племена Моны (англси) не покорятся. Этот остров – Мон-МамКимру (Mon Mam Сутга), легендарная мать Уэльса, – имел обширные хлебные поля и пастбища, которые приносили стране в целом большую часть дохода. Но прежде всего это было место сосредоточения друидов, фанатичных жрецов, которые являлись центральными фигурами в движении сопротивления. Тайники, обнаруженные в ЛлинКерриг-Бах (Llyn Cerrig Bach), состояли из подношений или же церковных налогов, которые они собирали или которые им были подарены. В тайниках были предметы военного снаряжения, некоторые даже из Юго-Западной Британии и Йоркшира. Среди предметов в тайниках имелись и цепи для пленников, а также военные трубы, привезенные из Северной Ирландии. Хотя Мона была уже довольно плотно заселена, она давала прибежище многим врагам Рима из Уэльса и других мест и обеспечивала базу снабжения остальным, которые еще находились в горах.
Клавдий подверг друидов проскрипциям, Нерон должен был искоренить их. А предприняв подобные действия, римляне не только разрушали враждебный местный культ с широкими ответвлениями (гораздо более пространный, чем намекали какие-либо древние авторы), но также устраняли исполнителей диких обрядов, которых не коснулась культура. Эти обряды включали в себя приношение человеческих жертв для посвящения своим божествам и предсказания, в процессе чего друиды «окропляли свои алтари кровью пленников и общались со своими богами при посредстве человеческих внутренностей». Новый губернатор Паулин, который ранее был военачальником в Северной Африке, отличился в борьбе против племен с Атласских гор, нанося удары по равнинам, которые снабжали горные племена. Теперь он предлагал сделать то же самое, заняв Мону, и со своей базы в Деве (Deva), Честер, он двинулся в атаку.
Римские легионеры переправились через пролив, но с большим трудом. Сама переправа была мучительной, а моральный дух армии был подавлен магическими заклинаниями, в которых друиды были большие мастера.
Светоний Паулин «…решает напасть на густонаселенный и служивший пристанищем для перебежчиков остров Мону и с этой целью строит плоскодонные корабли, не боявшиеся мелководья и подводных камней. На них он и перевез пехотинцев; всадники же переправлялись по отмелям, а в более глубоких местах – плывя рядом с конями.
На берегу стояло в полном вооружении вражеское войско, среди которого бегали женщины; похожие на фурий, в траурных одеяниях, с распущенными волосами, они держали в руках горящие факелы; бывшие тут же друиды с воздетыми к небу руками возносили богам молитвы и исторгали проклятия. Новизна этого зрелища потрясла наших воинов, и они, словно окаменев, подставляли неподвижные тела под сыплющиеся на них удары. Наконец, вняв увещеваниям полководца и побуждая друг друга не страшиться этого исступленного, наполовину женского войска, они устремляются на противника, отбрасывают его и оттесняют сопротивляющихся в пламя их собственных факелов. После этого у побежденных размещают гарнизон и вырубают их священные рощи, предназначенные для отправления суеверных обрядов» (Тацит. Анналы, XIV, 29-30).
Друиды умирали или спасались бегством, но их делу никоим образом не был положен конец. Во время гражданских войн в империи после смерти Нерона они снова появились, чтобы возглавить беспорядки в Галлии.
«Теперь, говорили они, губительное пламя уничтожило Капитолий, а это ясно показывает, что боги разгневаны на Рим и господство над миром должно перейти к народам, живущим по ту сторону Альп» (Тацит. История, IV, 54)[19].
На тот момент операция, которую Нерон доверил Паулину, была пока удачной, хотя этот успех был очень далек от постоянного, поскольку через каких-то семнадцать лет тесть Тацита Агрикола будет вынужден снова завоевывать Мону. Также он будет вынужден разгромить ордовиков, ближайшее племя на равнинах Уэльса, которое Паулину, очевидно, не удалось покорить.
Причиной, по которой губернаторы Нерона не смогли достичь большего, состояла в том, что, пока они противостояли сопротивлению на Моне, опасный мятеж разразился в Восточной Англии. Восстали ицены. Это племя, жившее на равнинах Норфолка, Саффолка и Кембриджшира, давно и успешно управлялось под римским надзором его царем Прасутагом. Теперь он умер (59 г.) и сделал императора сонаследником вместе со своими двумя дочерьми. Будучи вассальным царем, Прасутаг не мог законно завещать свой трон своим наследникам. Но вероятно, он надеялся, что с поддержкой Нерона его дочери смогут совместными усилиями встать во главе племени. Римляне же решили этот вопрос по-иному. Возможно, они всегда намеревались присоединить вассальную территорию, когда ее правитель умирает. Во всяком случае, они проявляли беспокойство по поводу ее лояльности, потому что ицены представляли собой недовольное включение внутри римской границы, установленной Клавдием. Теперь их беспокойство значительно возрастало от присутствия грозной вдовы покойного монарха Боудикки (Боадицеи). Хотя, судя по историку Диону Кассию (см. приложение 2), Боудикка была достаточно умна, она не получила никаких прав как одна из основных наследниц, поэтому, если даже королевство и продолжит свое существование, оно не будет принадлежать ей. Прасутаг, составляя свое завещание, вне всяких сомнений, понимал, что Рим, который навлек на себя неприятности, поддерживая королеву Картимандую племени бригантов в Йоркшире, не захочет иметь дела с еще одной вдовой.
19
Здесь и далее цит. по кн.: Корнелий Тацит. Сочинения в 2-х тт. Т. 2. Л.: Наука, 1970.