Страница 70 из 112
Распространение хариджитских идей шло главным образом путем изучения и толкования Корана и хадисов на дому, поэтому такие собрания в домах со столь благочестивыми целями считались преступными [+131], как когда-то у нас групповое изучение молодежью марксистского учения дома, а не на официальных семинарах могло привести к обвинению в ревизионизме.
За полтора десятка лет после подавления восстания ал-Муставрида, в котором участвовали в основном хариджиты-арабы, в Ираке значительно увеличилось число мусульман-неарабов, представлявших прекрасную питательную среду для всевозможных оппозиционных движений. Однако суровое правление Зийада, а затем Убайдаллаха, превентивные аресты по подозрению сделали затруднительным массовые выступления хариджитов. Единственный известный случай — уход из Басры в 58/677-78 или 60/679-80 г. чудом спасшегося от казни Абу Билала Мирдаса с 10 сторонниками для мирного противостояния беззакониям властей. На пути к Асаку, в Ахвазе (см.: т. 2, рис. 9, с. 88), его отряд увеличился до 40 человек. Он перехватил хараджные деньги, которые везли в Басру, взял из них причитающееся ему и его людям жалованье, остальное роздал как милостыню, а в контролируемом им районе отменил налоги (с мусульман?). Хариджиты успешно отразили и обратили в бегство 1000 басрийцев, посланных на их подавление, и только четырехтысячный отряд Аббада б. ал-Ахдара полностью истребил восставших, в бою пали все, кроме одного. Басрийские хариджиты позже отомстили Аббаду, убив его прямо на улице около мечети (но не тронули ехавшего с ним сына) [+132].
Рассказ об этих событиях явно происходит из хариджитской среды, судя по идеализации Абу Билала и совершенно несоразмерному соотношению его сил и тех, что понадобились для подавления его восстания.
Казни отдельных хариджитов, ответные убийства и гибель мстителей, распятые тела казненных были нередкими явлениями в жизни Басры [+133]. Вероятно, что-то подобное случалось и в Куфе, хотя источники молчат об этом. За пределами Ирака, там, где арабы составляли подавляющее большинство, или там, где мусульмане были небольшими островками в море иноверцев и держались единодушнее, обстановка была спокойнее. Ирак стал пороховой бочкой, готовой взорваться от первой искры.
Примечания
[+1] Динав., с. 238.
[+2] Йа'к., т. 2, с. 266; Анон., л. 536 — раби' I 49 г.х.; Халифа, с. 194 — только год (49 г.х.); Илья Нисибинский (по ал-Хорезми) — 50 г.х. [Илья, с. 144]. Ат-Табари не указывает года смерти, упоминая о ней задним числом, но в его же «Зайл ал-Мазйал» приводятся со ссылкой на ал-Мадаини две даты: 5 раби' I 50 г.х. и только год — 51 г.х. [Таб., 3., с. 514]; последняя дата уточняется показанием, что Хасану в этом году было 46 лет, а поскольку точно известно, что он родился в 3 г.х., то 46 лет должно было исполниться в 49 г.х. Именно этот год указывает Ибн Абу-л-Хадид, ссылаясь на ал-Мадаини, но говорит, что ему в год смерти было 47 лет [И. Абу-л-Хадид, т. 2, с. 261]. Ал-Исфахани указывает, что Хасан и Са'д б. Абу Ваккас были отравлены на десятом году правления Му'авии, т. е. в 50 г.х. Ал-Мас'уди сообщает лишь возраст Хасана в год смерти — 55 лет [Мас'уди, М., т. 5, с. 1; Мас'уди, Ме., т. 3, с. 4], что явно следует исправить на 45, и тогда мы получим тот же 49 г.х., с той только разницей, что в одном случае имеется в виду, что ему шел 46-й год, а в другом — исполнилось 45 лет. Псевдо-Ибн Кутайба называет 51 г.х. [Пс.-И. Кут., т. 1, с. 275]. Ибн Абдалбарр приводит все три варианта: 49 г.х., раби' I 50 г.х. и 51 г.х. [И. Абдалбарр, с. 144].
Наиболее вероятными являются две даты: раби' I 49 г.х. и 5 раби' I г.х. Совпадение месяцев показывает, что перед нами одна дата, вопрос только в том, какой год верен. К сожалению, никаких привязок даты смерти Хасана к хорошо известным историческим событиям не имеется. Есть только один не совсем надежный синхронизм: похоронам Хасана препятствовал Марван б. ал-Хакам, который был наместником Медины до раби' II 49 г.х. Это позволяет предпочесть 49 г.х., уточняя день месяца датой «Зайл ал-Мазйал».
[+3] Исфах., М., с. 48.
[+4] Мас'уди, М., т. 5, с. 2; Мас'уди, Ме., т. 3, с. 5. То же почти дословно передается с совершенно иным иснадом, кончающимся ссылкой на присутствовавшего при этом разговоре Умайра б. Исхака [Исфах., М., с. 48]. Именно текстуальная близость не позволяет поверить, что мы имеем два параллельных рассказа. Почти в тех же словах этот разговор Ибн Абу-л-Хадид приводит со ссылкой на ал-Мадаини [И. Абу-л-Хадид, т. 2, с. 261], у которого его, скорее всего, заимствовал и ал-Мас'уди. В персидском переводе ал-Куфи вместо Умайра называется Умар б. Исхак (это не обязательно два разных имени) и рассказ отличается во многих деталях [Куфи, т. 4, с. 206–208]. Примечательно, что у него наместником, препятствовавшим погребению, назван Са'ид б. ал-Ас (в тексте Абу-л-Ас). Если это не ошибка, то пришлось бы датировать смерть Хасана 50 г.х. (см. примеч. 2), правда, доверие к точности этого перевода невелико, здесь же говорится о том, что после смерти Хасана к Му'авии пришел Амр б. ал-Ас с советом назначить Йазида наследником [Куфи, т. 4, с. 206, примеч. 4], хотя Амр умер за шесть лет до этого.
[+5] Исфах., М., с. 49; И. Абу-л-Хадид, т. 2, с. 261.
[+6] Таб., 3., с. 514.
[+7] Ад-Динавари совсем не упоминает отравления, а говорит о болезни: «…затем ал-Хасан занемог в Медине, и [болезнь] усилилась» [Динав., с. 234].
[+8] Динав., с. 235–236; Йа'к., т. 2, с. 267–268.
[+9] Динав., с. 235. Ал-Йа'куби приводит другой, менее конкретный вариант послания [Йа'к., т. 2, с. 270–271]; возможно, перед нами различные части одного послания.
[+10] А.Лямменс считал, что Хасан умер от той же эпидемии чумы, что и Мугира [Lammens, 1908, с. 153], но описанные проявления болезни противоречат этому.
[+11] Таб., II, с. 82–83.
[+12] Исфах., М., с. 48.
[+13] И. Са'д, т. 3, ч. 1, с. 10; Халифа, с. 212.
[+14] Балаз., А., т. 4А, с. 35, 45, 51.
[+15] Михаил Сириец датирует морозную зиму 980 годом селевкидской эры [Мих. Сир., т. 2, с. 454], который, согласно Илье Нисибинскому (со ссылкой на ал-Хорезми), соответствует 49 г.х. [Илья, с. 144].
[+16] Есть три даты: 49 г.х. [Таб., И, с. 86], ша'бан 50 г.х. [Халифа, с. 197], ша'бан 50 г.х. ([Таб., И, с. 87] со ссылкой на ал-Вакиди), 51 г.х. (там же, со ссылкой на Авану, и II, с. 114). Происхождение первой даты объясняют слова ал-Мас'уди: «В сорок девятом году была чума в Куфе, и бежал от нее Мугира б. Шу'ба» [Мас'уди, М., т. 5, с. 63; Мас'уди, Ме., т. 3, с. 33], однако Мугира отсутствовал довольно длительное время,
поскольку вернулся, когда эпидемия пошла на убыль [Таб., II, с. 86], а это заставляет отдать предпочтение 50 году.
[+17] Таб., II, с. 88, приводится и другая цифра — 80 наказанных. Авана приводит совершенно иной текст речи Зийада при прибытии в Куфу, совпадающий с частью речи в басрийской мечети: «Мы нашли, что исправить это дело до конца можно только тем же, чем следует начать: мягкостью без слабости и жесткостью без жестокости…» [Таб., II, с. 114–115].
[+18] Балаз., А., т. 4А, с. 211; другую версию этого разговора см.: Йа'к., т. 2, с. 273–274.