Страница 69 из 91
Под 32/652-53 г. ал-Йа'куби и ат-Табари сообщают о прорыве Му'авии к "Теснине Константинополя" (мадйк ал-Кустантйнййа). Означает ли это Дарданеллы или какую-то теснину на пути к Константинополю — сказать невозможно. Оба варианта для этого времени невероятны; налицо неверная датировка сообщения.[+44]
В 33/653-54 г. киприоты нарушили договор, предоставив императору суда для участия в военных действиях против мусульман. Наказать нарушителей Му'авийа послал своего старого соратника Абу-л-А'вара [+45], который на этот раз имел в своем распоряжении 500 судов. Жители прибрежных селений при виде арабов бежали в горы. Пробыв на острове 40 дней, основательно пограбив его и оставив гарнизон, арабы возобновили прежний договор и отправились дальше на Родос, Кос и Крит [+46].
В это время Му'авийа вторгся в Малую Азию и захватил Хисн ал-Мар'а около Малатии [+47].
Зимой 654/55 г. на верфях Сирии и Египта интенсивно строились и подготавливались суда для большой морской экспедиции против Византии. В Тарабулусе' (Триполи) двое братьев-греков, бывшие на службе у мусульман, видя опасность, грозящую Византии, открыли тюрьму, где находились пленные, освободили их, убили коменданта города, подожгли флот и склады и бежали на одном из захваченных судов. Египетскому флоту пришлось вести войну на море одному.[+48]
Сирийская армия снова вторглась в Малую Азию и дошла до Малатии, угнав в плен множество мирных жителей. Один из отрядов под командованием Абу-л-А'вара проник в Ликию [+49]. Одновременно туда же подошел египетский флот и намеревался высадить десант, когда пришла весть о движении византийского флота в составе нескольких сотен кораблей во главе с императором. Встреча произошла у Фойиика на ликийском побережье [+50]. Оба флота под вечер стали на якорь друг против дрyгa и провели беспокойную ночь. Утром, сближаясь, команды судов сначала обстреливали друг друга из луков, а потом обе стороны пошли на абордаж. Как вспоминал один из участников сражения, главная тяжесть его пришлась на рукопашную схватку. Об употреблении камнеметных машин и зажигательных средств никаких упоминаний не имеется.
В сражении, затянувшемся до ночи, арабы проявили большее упорство и сломили, наконец, сопротивление византийцев. Им удалось захватить флагманское судно и убить человека, который перед боем надел одежду императора, так что арабы подумали, что убили самого императора.
Потери с обеих сторон были огромными. Византийцы, по некоторым данным, потеряли около 20000 человек (что, впрочем, явно преувеличено). Поднявшийся в конце сражения шторм довершил уничтожение византийского флота. Наутро бeper моря был завален грудами тел убитых и утонувших [+51].
Арабский флот, вероятно, тоже оказался после этой битвы неспособным вести дальнейшие боевые действия, но как бы ни были тяжелы потери арабов, они в результате этого сражения стали хозяевами восточной части Средиземного моря и получили возможность наносить чувствительные удары по важнейшим центрам империи, расположенным на морских берегах.
Описание этого сражения позволяет предполагать, что Византия, веками господствовавшая на море и не имевшая соперников, не располагала настоящим военным флотом, предназначенным для сражений с сильным противником [+52]. Для обуздания пиратов достаточно было иметь быстроходные суда с вооруженным экипажем. Этим, видимо, и объясняется, как арабы смогли за несколько лет создать флот, способный разгромить опытных мореходов. Матросы и кормчие, которых арабские авторы называют греческим словом "наутикос", набирались египтян или жителей сирийского побережья, которые, судя по всему, добросовестно исполняли свои обязанности. Таким образом, в мореходном отношении арабский флот был примерно равен византийскому и исход сражений решала абордажная рукопашная схватка, в которой мусульманские воины, судя по результатам сражений на суше, превосходили византийцев.
АРМЕНИЯ И АРАБЫ
Исход войны с Византией за обладание Малой Азией во многом зависел от ситуации в Армении, нависшей над правым
флангом арабских войск, вторгшихся в Малую Азию. Армения по своей территории, ее труднодоступности, по численности воинов была в состоянии выставить, могла стать серьезным противником Халифата. Однако, несмотря на наличие одного главы, ишхана, единого государства Армении не существовало. Добрых два десятка княжеств стремились к полной независимости от какой-либо центральной власти, постоянно складывались и рассыпались различные коалиции. Византия, а за ней и Халифат использовали эту ситуацию для усиления своего влияния или захвата территории Армении.
В 646 г. в Армению прибыл с неизвестными полномочиями и задачами византийский сановник Фома, который, заручившись поддержкой вельмож, заключил мирный договор с арабами (вероятно, с наместником Джезиры) [+53]. Обезопасив себя со стороны арабов, Фома арестовал Теодороса Рштуни и в оковах доставил в Константинополь. Император разгневался на Фому, не допустил во дворец для личных объяснений и лишил его поста. Теодорос был обласкан императором, получил жалованье и был оставлен при дворе. Последнее позволяет подозревать, что перед нами хитрый ход византийской политики: надо было удалить из Армении главу государства, набиравшего слишком большую силу, но так, чтобы не рассорить его с императором. И вот — непосредственный исполнитель наказан за самоуправство, арестованный, обласканный императором, не мог иметь к нему претензий, и главная цель — лишить Армению слишком сильного правителя — достигнута: он привязан к византийскому двору.
Здесь Теодорос Рштуни встретился с Варазтироцем, сыном Смбата Багратуни, бывшим марзбаном персидской части Армении, с которым Теодорос в юности вместе был при дворе Хосрова II. Вскоре Варазтироц бежал из Константинополя и объявился в Пайке (район западнее Карса). О его претензиях на власть Себеос ничего не говорит, но ясно, что для многих армянских князей он был законным претендентом на царский трон. Они вместе с византийским полководцем Теодоросом послали католикоса Нерсеса III к Варазтироцу с предложением стать ишханом Армении, а, получив согласие, обратились к Константу с просьбой утвердить его в этом сане. Император даровал Варазтироцу, звание куропалата [*4] и утвердил ишханом, прислав также богатые дары и серебряный трон. Но Варазтироц внезапно заболел и умер, не дождавшись императорской инвеституры [+54]. Эта внезапность заставляет нас подозревать отравление, во всяком случае сын Варазтироца считал, что отца убили византийцы [+55].
После его смерти император позволил Теодоросу Рштуни вернуться на родину в качестве ишхана, хотя часть князей была недовольна возвращением сильного главы государства, способного ущемить их полновластие.
Натиск арабов на суше и на море требовал от императора возможно более тесного взаимодействия с Арменией, однако Констант в этой ситуации пошел на шаг, который мог только расстроить отношения между ними. Изобретательность и изворотливость, характерные для внешней политики Константинополя, изменяли ему, как только дело касалось религии. Стремление всюду насадить халкидонство, невзирая ни на что, уже сыграло роковую для Византии роль в Египте; но идеологическое упрямство сильнее разума — Констант в 649 г. обратился к армянам с призывом принять халкидонство (мелькитство).
Для обсуждения этого послания в Двине собрались епископы во главе с католикосом Нерсесом и нахарары во главе с Теодоросом. Собор отверг предложение императора и решительно заявил о своей приверженности григорианству (армянская ветвь монофизитства) [+56]. О реакции на это императора нет никаких сведений, возможно, он понял несвоевременность своего шага, в Армении же его призыв не мог прибавить симпатий к метрополии.