Страница 20 из 30
— Я уехала, если что, звони в скорую и мне. Давай адрес школы! — отрезала я.
Я не только успела добраться до спортшколы вовремя, но, как оказалось, приехала раньше окончания тренировки. Разузнав у вахтера, где занимается младшая группа, я промчалась по мрачноватому коридору и толкнула указанную им тяжелую дверь, из-за которой доносились голоса и гулкие удары мячей. Взору предстал просторный зал с высокими окнами, усыпанный мальчишками, которые увлеченно бегали за несколькими мячами. Пока я пыталась высмотреть среди них Ваську, подошел юноша лет пятнадцати, спросил, кого я ищу и, не дожидаясь ответа, сообщил, что тренировка закончится через пять минут, а пока он просит покинуть помещение, чтобы не мешать процессу. Стушевавшись и извинившись, я вышла и, оглядев коридор, заметила скамейку, на которой сидели, по всей видимости, родственники юных футболистов, терпеливо ожидая своих спортсменов и не позволяя себе, как это бесшабашно сделала я, святотатственно врываться в спортзал. Я пришла к такому выводу, поймав несколько укоризненно-снисходительных взглядов, устремленных в мою сторону.
Возникшую паузу можно было неспортивно, но приятно заполнить сигаретой, и я уже намылилась было в сторону выхода, но пожилая полноватая дама, сидящая с краю, вдруг обратилась ко мне с вопросом:
— Вы кого ждете?
— Мальчика… — брякнула я, вдруг растерявшись, как юная дева.
— Понятно, что не девочку, — сказала дама с каким-то неудовольствием. — Что-то я вас раньше здесь не видела.
— Но девочки ведь тоже играют в футбол, — ответила я, не сдержав накатившее желание противоречить.
— Играют, но здесь мальчуковая секция, — невозмутимо продолжила дама, словно вела речь о продаже детской одежды, и уставилась на меня, явно ожидая ответа на поставленный ранее вопрос.
Я почувствовала разоблаченным шпионом во вражеском тылу. Дожила, долетела, добежала до тридцати с хвостом… и не семьи, ни детей!
«Но будет же, и скоро, — тут же напомнила я себе. — И сын, возможно, будет, и я стану водить его на футбол. Хотя нет, не буду — футболистов мне уже и так хватило. И отчего мы с Федором никогда не обсуждали эту тему?»
— А вы, наверное, внука ждете? — дипломатично спросила я.
— Двух внуков! — гордо объявила та и тотчас же вздохнула: — У дочери двойня. А у вас кто? — упрямо добавила, не поддавшись на мою уловку.
— У меня сын знакомых, — ответила я и уточнила протокола ради: — Форс-мажорные обстоятельства, вот меня и попросили забрать
— Ах, форс-мажорные… надо же… что-то случилось? — встревожено поинтересовалась бабушка близнецов.
— Нет, все в порядке, просто небольшие нестыковки.
— И слава Богу. А кто сынок-то? — облегченно вздохнув, продолжила она, демонстрируя твердое упорство в достижении намеченной цели.
— Трудно, наверное, с двойней? — упрямо спросила я, отчего-то решив во что бы то ни стало выиграть в этой дуэли.? Я бы, наверное, не смогла.
— Трудно бывает… — собеседница все-таки заглотила наживку и принялась рассказывать о сложностях взращивания и воспитания братьев-двойняшек. Я слушала ее, ловя себя на мысли, что почему-то завидую ей, точнее не ей, а ее дочери. Странно, но до сих пор у меня не часто возникали подобные чувства. Старею, явно старею… становлюсь сентиментальной и чувствительной. Атавизм. «Все-таки стоит пойти покурить», — решила я, почти маниакально ощутив потребность воспроизвести алгоритм простых успокаивающих действий — пристроиться в уютном месте, открыть пачку, щелкнуть зажигалкой, ловя огонек, затянуться и выпустить в пространство горький дым, сжимая сигарету пальцами.
— Извините, — вклинилась я в речь словоохотливой женщины. — Это очень любопытно, все, что вы рассказываете… но я…
— А у вас-то есть дети? — вдруг спросила она.
— У меня? Нет, пока нет, — пробормотала я и добавила, чтобы предупредить возможные вопросы по поводу моих планов завести детей. — Я пойду, выйду…
— Так деток уже скоро выпустят, — проворковала она.
Я не ответила, изобразила сочувственную улыбку и двинулась в сторону выхода.
Перекур не задался: предвкушаемое удовольствие было нарушено наплывшим воспоминанием о предложении Сурикова и беспокойством о Ваське, который расстроится, выйдя в коридор и не увидев никого из родителей. Я силой заставила себя простоять на улице, пока сигарета не превратилась в неприглядный огрызок фильтра и как можно медленней вернулась в здание, внушая себе, что с внезапными психозами следует бороться путем поддержания хладнокровно-безразличного состояния.
Беспокойство мое не было беспочвенным, потому что, когда я добралась до конечного пункта, Васька стоял среди шумной компании мальчишек и их родителей, озираясь вокруг с весьма огорченным видом.
— Вася! — я махнула рукой и ринулась к нему.
— Теть Даша! А где мама? Она же обещала приехать… — разочарованно протянул он.
— Мама немножко приболела, а папа занят, — объяснила я. — Поедешь домой со мной.
— На «Пежо»?! — радостно встрепенулся Васька, по-детски пропустив сообщение о нездоровье матери.
— На «Пежо». Одевайся, я тебя жду.
— За Васенькой, значит, приехали? — бабушка с близнецами прошествовала мимо, просияв довольной улыбкой.
— Счас, теть Даш! — Васька обменялся с двойняшками одним им понятными репликами и скрылся за дверью спортзала.
Я села на опустевшую скамейку. Мимо, басисто хохоча, прошествовала компания подростков, они свернули за поворотом коридора, и снова почти все стихло. Через несколько минут появился Васька.
— Теть Даш, застегните куртку, молния заела… А мама чем заболела? А я сегодня Серого дриглингом обвел. Устал! Есть хочу!
Я села на корточки и начала осторожно протягивать вниз застрявший замок, пытаясь свести воедино полы куртки. Васька замер, разведя в стороны руки, от его свитера пахло спортзалом и одеколоном Василия-старшего.
— У меня шоколадка в кармане есть, но я не люблю его! — продолжил Васька мне в волосы. — А у нас новый тренер! Он хромает! Его зовут Роман… Роман… забыл как! Классный!
Я вздрогнула и неловко дернула язычок заевшего замка — он остался у меня в руке. Застежка накрепко застряла на середине, распахнув куртку выше и ниже этой мертвой точки.
— Не дриглингом, а дринлингом, то есть, дриблингом… — пробормотала я, пытаясь ухватить пальцами бегунок и сдвинуть хоть в какую-то сторону злосчастную молнию.
— Сломался совсем? — весело спросил Васька.
— Язычок отвалился. Подожди, стой так, сейчас попробую еще раз.
Хромой тренер по футболу по имени Роман. Таких совпадений не бывает. Или бывает? Неужели это он? Но в зале я его не видела. Или не заметила, разглядывая мальчишек? В висках противно застучали молоточки, задрожали руки, я дергала молнию, которая и не собиралась никуда продвигаться. Психоз продолжался.
Позади стукнула дверь, затем раздались шаги, Васька заерзал, замахал руками. Я еще раз подергала молнию и взглянула снизу вверх на его расплывшуюся в щербатой улыбке физиономию, улыбка явно предназначалась личности, нависшей за моей спиной.
— Роман… я забыл как… — начал Васька.
— …Петрович, — продолжил знакомый голос. — Что, авария?
— Да, авария… — сказала я, поднимаясь и разворачиваясь.
Лудовин, а это был именно он, уставился на меня, как на привидение, и, кажется, даже растерял слова.
— Дарья Васильевна? — наконец спросил он, словно решив удостовериться, действительно ли это я, а не двойник или фантом.
— Здравствуйте, Роман Петрович, — я поправила растрепавшиеся волосы, щеки горели, видимо, оттого, что я резко выпрямилась. — Значит, теперь вы здесь работаете… по специальности?
— Здравствуйте…. Да, как видите, Дарья Васильевна. А как вы здесь оказались? — Лудовин бросил взгляд на Ваську, который взирал на нас с нескрываемым интересом и явно намеревался что-то спросить.
— Нет, это не мой ребенок, — зачем-то открестилась я от Васьки.
— А я и не подумал ничего подобного…
— Это сын моих знакомых, я просто выполняю благотворительную миссию.