Ванильная пинта

Державший меня вампир положил ладонь мне на горло.

– Я думаю, стоит проверить, – заявил он.

Новая волна страха привела меня в чувство. Я протестующе дернулась. Ладонь на горле сжалась как тиски. Зеленоглазый стянул с плеч пиджак и, небрежно отбросив его, ухватил меня за ноги. Мой хриплый крик переглушил грохот вылетающей из петель двери. Она пролетела несколько метров и обрушилась на верстаки. Что–то разбилось. Себастьян быстро прошел к кровати и стянул с меня вампира буквально за шкирку, с нечеловеческой силой швырнув его на стеллажи. Такой животной злобы я никогда еще не видела на его утонченном благородном лице. Зеленоглазый начал подниматься на ноги, но Себастьян, не вымолвив ни слова, протянул ему мобильный телефон. Вампир скривился, взглянув на дисплей и приложил трубку к уху. По виску сползла густая капля крови.

– Да, господин Айен…

Все еще держащий мои руки, Марек отшатнулся от меня, как ошпаренный, услышав имя. Зеленоглазый долго молчал, слушая этого Айена. Себастьян стоял неподвижно. Он взглянул на меня лишь украдкой, словно боялся смотреть в глаза. Я ухватила одеяло за край и притянула к себе, обхватила, как плюшевого мишку. Это помогло мне сохранить психическое равновесие до ухода этих подонков.

– Слушаюсь, господин… – окончив разговор, зеленоглазый бросил несколько угроз в адрес Себастьяна, но все же ретировался, вместе со своим прихвостнем. Себастьян медленно опустился на край постели, приходя в себя, потер лицо ладонями и наконец обернулся ко мне.

– Цела? – кивнул он.

Глядя на него, мне совсем расхотелось жаловаться.

– Не переживай за меня… Я, кажется, научилась не принимать такие вещи близко… Или ты не из–за меня, а просто думаешь о последствиях?

– Да тут все сразу, Лис… – вздохнул вампир, но наконец потянулся, чтобы обнять.

Выпустив одеяло, я самозабвенно нырнула в его искренние объятья. Тепло его рук, долгожданное ощущение защищенности. «И я еще считала его своим врагом!» – я мысленно отвесила себе пощечину.

– Я должен был предвидеть подобное со стороны Зака, – повинился Себастьян, зарывшись носом в моих растрепанных волосах. В свою очередь, я наслаждалась терпким теплым ароматом, исходящим от его одежды. Этот запах действовал на меня как успокоительное.

– Я в порядке, – попыталась я убедить его, а заодно, и себя. – Просто напугана до смерти… Я почему–то решила, что они хотят забрать меня обратно в клинику… – я усмехнулась, было, но вампир тяжело вздохнул.

– Немудрено. Эти двое были категорически против того, чтобы кто–то из людей покинул станцию, ведь, если что, несладко, в первую очередь, придется им. Айен дал мне немного времени, чтобы я смог доказать твою неосведомленность. Но этим ребятам, похоже, неймется…

– Этот, с зелеными глазами… Зак? Это хозяин «клиники»?.. – поморщилась я.

Себастьян отстранил меня за плечи и, глядя в глаза, неодобрительно нахмурился.

– Я говорю: «Неосведомленность», Лиза. А ты что делаешь?

Виновато потупив взгляд, я попыталась оправдаться:

– Но они сами пришли сюда, показались мне на глаза… И я вообще не понимаю, как можно доказать, что я чего–то не знаю?..

– Можно, если ты действительно не знаешь. А теперь придется наводить порядок в твоем сознании.

Я вытаращилась на вампира, не веря, что он говорит это всерьез. «Память стирать, что ли, будешь?» – хмыкнула я про себя. Разговор прервали шаркающие шаги. Через пару мгновений на пороге появился весьма помятый Олег. Мужчина еле стоял на ногах. Его явно вело, поэтому Олег придерживался одной рукой за косяк.

– Живы все? Ч–черт, мне что ль, одному так не повезло? – буркнул он, другой рукой потирая затылок.

– Да я бы не сказал, что к нам приходила Фортуна… – с ноткой раздражения заметил Себастьян. – Где ты был? Я едва успел доехать.

– Меня вырубили на хрен… – выругался Олег, хмурясь от боли, раскалывающей его череп. – По ее душу, что ль, приходили?.. Извини, что подвел. Не знаю, как они проскочили мимо собак и камер… черт, мать их…

Вампир только покачал головой.

* * *

Когда Олег починил дверь студии, Себастьян сразу лег спать. Я поднялась наверх в вынужденном одиночестве, хотя сейчас совсем не хотелось оставаться одной. И хотя за окном было почти светло, только пасмурно, мне было не по себе в своей комнате. Пыталась читать, глядела в окно, на поселок за лесом, но его пустынный вид вызвал только еще большую тоску. Я продержалась до вечера, бродя из угла в угол, вытирая пыль с книжных полок. Но, едва к небу потянулись сумерки, собакам во дворе приспичило завыть, и это меня доконало. Пулей вылетев из комнаты, я обнаружила, что Олега нигде нет. На кухне на столе он оставил мне записку, что уехал за покупками в город. Собак было слышно и отсюда. Унылый, низкий протяжный вой, словно хоронят кого–то. Я прошла по коридору к запертой двери студии и села на пол, обхватив себя руками. «Хотя бы так буду поближе… Если что, ты, быть может, услышишь… мой крик о помощи…» – горько хмыкнула я. Было немыслимо погано на душе, одиноко. Да еще чувства мутили воспоминания. Сегодня, когда Себастьян обнимал меня, в подсознании скользнуло странное deja vu. Его запах, его тепло, тонкие пальцы скользящие по моим плечам, даже то, как он шептал в моих волосах – все казалось до боли знакомо, потеряно. Словно в какой–то прошлой жизни было со мной. Сказка наяву. Умом я четко понимала, что ничего подобного не могло быть со мной. Я никогда не обнималась с Себастьяном. Конечно он пытался пару раз заманить меня в судию, к себе домой, и даже в подсобный кабинет в университете. Ведь его целью было соблазнение всей нашей группы… наверное. Но он, надо отдать ему должное, делал свои грязные намеки довольно прозрачно и открыто, чтобы никто потом не мог обвинить его ни в чем. Благодаря этой прозрачности, мне удавалось пресекать его попытки на корню, порой еще до того, как мы оставались наедине. Продолжались такие его «ухаживания» недолго. Видимо он устал и не привык к тому, что ему отказывают. Тогда Себастьян переключился на Кристину… Хотя я об этой капитуляции узнала много позже. Когда они оба пропали. Я ведь сильно болела в то время…

– Эй, ты чего тут? – мягкий шепот, с улыбкой…

Я запрокинула голову. Себастьян выглядывал из–за двери, сонный, чуть помятый… такой плюшевый кот, ммм…

– Олег уехал, – шмыгнула носом я, сжимая печи. – А там собаки… воют. Мне как–то не по себе одной наверху… – оправдалась.

Вампир открыл дверь шире. На нем был красивый халат из черного шелка. Волосы змейками струились по плечам. Со сдержанной улыбкой, легким жестом он пригласил меня войти. «Ну, просто дьявол» – нахмурилась я. Такой всегда была моя первая реакция на уловки Себастьяна. Видимо теперь, и он предался воспоминаниям, и улыбка его стала шире, и уже казалась виноватой.

– Железная Лиза… – посмеялся он, протягивая мне руку, чтобы помочь встать, – я ничего такого не имел в виду. Не надо смотреть на меня волком.

Я встала с его помощью, а он, не отпуская руки, потянул меня в студию. Не стала упираться. Мне показалось, это выглядело бы совсем глупо.

– Я просто не думаю, что находиться в студии, пока ты спишь – это лучшая идея.

Себастьян прикрыл дверь и, только хмыкнув в ответ, пошел досыпать.

– Понимаю, что все давно изменилось, но… Ты с такой же пошлой улыбкой звал меня на чашечку кофе… к себе домой, – продолжила оправдываться я.

– Хм… А сидеть на полу под дверью – «лучшая идея», ты считаешь? – фыркнул вампир, ныряя под пуховое одеяло.

Молниеносно избавившись от халата, он зашвырнул его в угол рекреации и, щеголяя обнаженным торсом, обернулся ко мне.

– На улице почти темно. Мне уже скоро уезжать. А ты… можешь поспать. Здесь тепло и не слышно воя собак.

Слово «поспать» отдалось в моем сознании волной слабости, так резко, что аж ноги подкосились. Я и не замечала, что так сильно устала. «Ведь я почти сутки не спала! – вдумалась я. Себастьян, щурясь, глядел на меня, развалившись на подушках. Я неуверенно шла вдоль стены, и выглядела, наверное, как бродяжка, которую из жалости впустили переночевать в королевский замок. Вампир томно улыбнулся, но промолчал. Он не был мне противен, и не то чтобы я совсем не переносила его общества. Просто отчасти сработала привычка, отчасти чувство противоречия, мой внутренний протест. – Не хочу быть одной из тех дурочек, не хочу вообще быть «одной из»… И пусть, как угодно, смотрит на меня, я не сдамся. В конце концов, он может потребовать от меня платы и взять силой… Пусть так…» – я неожиданно для самой себя всхлипнула, да так горько, что едва не расплакалась.