Время жалящих стрел

Приняв кожаный сосуд из рук менестреля, Валерий с жадностью сделал несколько глотков и передал флягу Орасту. Тот, однако, пить не стал. Вид у него был задумчивый, он погрузился в себя и был слеп и глух ко всему, что его окружало.

Принц обратился к немедийцу.

– Вы спрашиваете, как мы оказались на свободе, барон? Нашим спасителем стал Троцеро Пуантенский. Не спрашивайте, что заставило его так рисковать, – добавил он поспешно, видя, что вопрос готов сорваться у Амальрика с языка, – эта тайна мне не принадлежит. Но довольно и того, что граф и его ратники вернули нам свободу и помогли покинуть город. Из Тарантии, по совету Ораста, мы направились прямо сюда. И теперь я вижу, что выбор его был не случайным.

Барон покачал головой.

– Если Ваше Высочество намекает, что наш добрый жрец уверен был, что встретит здесь вашего покорного слугу, то осмелюсь заметить, что вы ошибаетесь. Для него это было такой же неожиданностью, как и для вас, и я не уверен, что неожиданностью приятной.

Ораст встрепенулся.

– Нет-нет, барон, – пробормотал он рассеянно. – Вы не должны говорить так. Вы знаете, как я предан вам!

Амальрик кивнул, не скрывая усмешки.

– Я вижу, ты сам не свой, мой друг. Должно быть, иные соображения, что привели тебя в эту скромную лесную обитель, не дают тебе покоя и сейчас. Мы с принцем не удерживаем тебя. Ступай…

Смысл слов не сразу дошел до жреца – но затем глаза его вспыхнули радостью. Даже не подумав оскорбиться на пренебрежительный тон своего бывшего покровителя, он устремился к жилищу колдуньи.

Валерий проводил его задумчивым взглядом.

– Странный юноша, но мне он нравится, – произнес он, глядя вдаль, точно вспоминая о чем-то. – В нем есть внутренний огонь.

– Да, – не колеблясь, согласился Амальрик. – Огонь, за которым если вовремя не проследить – то он может спалить полмира… Но, впрочем, Ваше Высочество, я отослал мальчишку не просто так. Вы догадываетесь, о чем я хотел говорить с вами?

Валерий кивнул. Интриги и заговоры – даже здесь они настигали его! Но у него больше не было сил сопротивляться. И он невольно перешел на лэйо.

– Полагаю, что да, барон. Случайна наша встреча здесь, подстроена кем-то – или предопределена высшими силами, над которыми у нас нет власти, но она состоялась. И желаем мы того или нет, что-то в мире должно измениться.

Амальрик осклабился.

– Вы говорите об этом таким тоном, точно это не радует вас, принц. Я удивляюсь вам! Но скажите… – заметив, что Валерий вознамерился возразить, он поспешил перевести разговор на иное, – меня тревожит ваше упоминание о доблестном графе пуантенском. Вам известно, что у меня нет причин относиться к нему с симпатией, хотя я вполне допускаю, что пристрастен к этому славному вояке. Он не выдаст вас Нумедидесу?

– Конечно, нет, – негодующе воскликнул Валерий. – Троцеро слишком порядочен…

– Именно что слишком, – пробормотал Амальрик чуть слышно и добавил со своей всегдашней усмешкой: – Порядочность – понятие относительное, тем более при дворе, как вам должно быть хорошо известно, принц… Впрочем, на сей раз я склонен принять ваше суждение. И прежде всего потому что граф сам потеряет гораздо больше, если предаст вас. Но не поймите меня превратно – прежде всего меня волнует ваша безопасность. Наверняка, как только был обнаружен ваш побег, Нумедидес послал стражников в погоню.

– Да, я понимаю вашу тревогу, барон. – Валерий чуть заметно улыбнулся, и улыбка эта совершенно преобразила усталое худое лицо, такое бледное после долгих дней в неволе.

– Однако до Амилии нам удалось добраться без происшествий, хотя я и предположить не могу, почему так случилось. Зная кузена, я никогда не поверю, чтобы он дал мне уйти по доброте душевной.

Амальрик хмыкнул.

– Пожалуй. На нашего славного принца это мало похоже.

Валерий против воли улыбнулся, но не мог удержаться, чтобы не уколоть барона:

– А ведь, мне кажется, вы и сами не так давно были на стороне моего милого кузена. Неужто и вам может изменить здравый смысл?

– Увы, кто из нас безгрешен! – Амальрик притворно вздохнул. – Но, согласитесь, я умею признавать свои ошибки. Это одно из моих – пусть и немногочисленных – достоинств. – Он немного помолчал, чтобы придать вес свои словам. – Что же до прочих, то в их числе я прежде всего назвал бы… гибкость.

Намек не укрылся от принца, и он чуть заметно кивнул, показывая, что понял собеседника. Барон, похоже, предлагал ему союз… а это было куда больше, чем он мог бы рассчитывать в данных обстоятельствах.

– Гибкость, по моему мнению, – похвальнейшее качество для государственного мужа, – невозмутимо заметил принц в ответ. Он не сомневался, что, в свою очередь, барон поймет его верно. – Я приветствую ее в себе и в других.

Они помолчали. Сказано было лишь несколько слов – но стояло за ними весьма многое. И сейчас каждый обдумывал, какую пользу сумеет извлечь от столь неожиданно заключенного союза.

– Я до сих пор не могу поверить, что с Марной что-то случилось… – заметил вдруг немедиец. Как видно, тема эта до сих пор тревожила его. – Не мог ли Ораст ошибиться? Возможно, вам что-то известно, принц?

Но ответ Валерия был неутешителен. Он мог лишь поведать Амальрику о том, какие чары были наложены на несчастного жреца чернокнижницей, и как колдовство исчезло, вскоре как они с Орастом обрели свободу.

Принц не мог понять, почему судьба ведьмы так тревожит немедийца, и недобрые подозрения закрались в его душу – но он сознавал, что Амальрик все равно не откроет ему всей правды, а потому и допытываться было бесполезно. И Валерий вернулся мыслями к более насущным проблемам.

– Но каковы же ваши планы на будущее, барон? Я так понял, вам пришлось спешно скрыться из Тарантии? Неужто что-то могло угрожать вам?

Амальрик невесело хмыкнул.

– Можно сказать и так, Ваше Высочество… Валерий внезапно перебил его.

– Вы знаете, барон, вам давно пора называть меня по имени!

Амальрик оценивающе взглянул на принца, точно пытаясь осознать, что стоит за столь необычным предложением.

– Но при дворе, Ваше Высочество…

– Волей судеб и моего кузена, мы больше не при дворе, барон, – оборвал его Валерий. – Если угодно, можете считать это обетом. Мы вновь обратимся друг к другу, используя титулы, лишь когда встретимся в приемных Лурда.

Немедиец одобрительно взглянул на принца. Он не ожидал от него такой ловкости. Теперь же Валерий практически вынудил его скрепить их союз…

– Браво, Ваше Высо… – начал он и тут же поправился, протягивая принцу руку, которую тот пожал без колебаний. – Валерий! Я буду рад дать такой обет. Надеюсь лишь, что в Лурде мне придется обращаться к тебе уже Ваше Величество!

Валерий засмеялся, довольный.

– А я буду рад, если ты приедешь ко двору желанным гостем. Право, иметь тебя в роли посланника слишком хлопотно…

Оба расхохотались.

– Итак, – продолжил барон, отсмеявшись. – Куда же теперь, мой друг?

Валерий помрачнел, ибо на этот вопрос у него до сих пор не было ответа. Он не осмеливался строить планов на будущее, пока томился в темнице, ибо пребывал в уверенности, что все происходящее – не более чем чудовищное недоразумение, которое вот-вот разъяснится, и свобода будет возвращена ему вместе с былыми привилегиями. Но реальность оказалась куда более грубой и требовала решительных действий. Никто не собирался уступать ему трон – его надо было завоевать.

Лишь сейчас принц воочию представил все, что ожидает его впереди – изгнание, нищету, бродяжничество; ибо даже Шамар был отныне закрыт для него. И понял, что если и осталась в жизни его хоть какая-то цель, то лишь та, единственная, о которой говорил ему Ораст: вернуться в Тарантию.

И отомстить.

И Валерий, утверждавший прежде, что не испытывает ни малейшего стремления к власти, внезапно осознал, что не сможет без нее жить. Власть была нужна ему – хотя бы для того, чтобы уничтожить Нумедидеса!

– Я вернусь, – прошептал он с неожиданной яростью. – Пусть через тысячу зим, но вернусь! Но с чего же начать?!