Страница 3 из 4
Анита почувствовала мое внутреннее сопротивление этой версии, но это не остановило ее.
— Дядя Гидеон знал о таких вещах. Во сне на тебя опускается злой дух. Он обретает реальность и совершает преступление. Не могло ли подобное существо вползти в дом, пока я спала, и убить дядю Гидеона?
Покачав в сомнении головой, я сказал:
— Ты знаешь, какая будет реакция полиции на такие твои объяснения. Нам лучше молчать о снах и прочих потусторонних тайнах. Единственное, что нужно сделать в этой ситуации, это найти орудие преступления.
Мы вместе вышли в холл, рука об руку прошли по тихим духовкам, в которые превратились комнаты старого дома. Всюду была пыль и ощущение заброшенности. Только кухня хранила следы недавнего пребывания хозяев.
Никакого топора мы нигде не нашли. Для того чтобы обследовать подвал, требовалась смелость. Но Анита не возражала, и мы стали спускаться по темной лестнице.
В подвале не оказалось ни одного острого предмета.
Тогда мы поднялись на второй этаж и обыскали первую комнату, затем маленькую спальню Аниты и, наконец, остановились перед дверью в покои Гидеона Годфри.
— Она заперта, — сказал я. — Это странно.
— Нет, — возразила Анита. — Дядя всегда запирал ее. Ключ, должно быть, внизу, у… него.
— Я принесу.
Когда я вернулся с ржавым ключом, то застал Аниту в крайнем волнении. Она дрожала.
— Я не пойду туда. Я боюсь. Он, бывало, запирался там, и я слышала по ночам, как он молился. Но не Богу…
— Тогда подожди здесь.
Повернул ключ, открыл дверь и переступил через порог.
Гидеон Годфри, должно быть, сам помешался. Может, он и строил хитроумные планы, как свести с ума свою племянницу. Но и в колдовство он, действительно, верил.
Об этом можно было судить по содержимому комнаты. Я увидел его книги, а также грубо нарисованные мелом круги на полу; буквально десятки таких кругов, торопливо стертых и затем нарисованных заново. На одной стене голубым мелом были начертаны странные геометрические фигуры, стены и пол были закапаны воском от горевших свечей.
В тяжелом, затхлом воздухе чувствовались остатки острых запахов благовоний. Я заметил в комнате только один острый предмет — длинный серебряный нож, лежавший на ночном столике рядом с оловянной миской. Нож выглядел заржавленным, красного цвета…
Но он не был орудием убийства, это точно. Стал искать топор, но не нашел.
Я вышел в холл к Аните.
— Где еще можно поискать? — спросил я. — Есть еще комнаты?
— Может, в амбаре, — предложила Анита.
— Но мы еще не осмотрели гостиную, — возразил я.
— Не проси, чтобы я снова туда вошла, — умоляющим голосом сказала Анита. — Туда, где лежит он. Ты посмотри там, а я пойду в амбар.
Внизу мы расстались. Она вышла через боковую дверь, а я снова вошел в гостиную.
Посмотрел за стульями, под софой. И ничего не нашел. Было жарко и тихо. У меня закружилась голова.
Жара… тишина… и это оскалившееся тело на полу. Я отвернулся, оперся о каминную доску и уставился в зеркало своими покрасневшими глазами.
Внезапно я увидел — оно стояло за мной. Оно было похоже на облако, черное облако. Но оно не было облаком. Это было лицо. Лицо, закрытое черной маской стелющегося дыма, ухмыляющаяся маска, приближающаяся все ближе и ближе.
Она явилась в жаре и тишине, и я не мог шелохнуться. Я не сводил глаз с дрожащей в мареве, подернутой облаком маски, которая скрывала лицо.
Я услышал свистящий звук и обернулся.
За моей спиной стояла Анита.
Когда я схватил ее за руку, она закричала и упала в обморок. Я смотрел на нее сверху вниз и видел, как черное облако исчезает с ее лица и растворяется в воздухе.
Поиски мои были окончены. Я наконец-то нашел орудие убийства; оно торчало в ее застывших руках — топор, забрызганный кровью!
Я перенес Аниту на софу. Она не шевелилась, и я ничего не делал, чтобы оживить ее.
Потом вышел в холл, взяв с собой топор. Рисковать не было смысла. Я все еще верил Аните — чего нельзя было сказать об этом черном тумане, скручивающемся, как дымок, и внушающем человеческому разуму желание убивать.
Это была одержимость дьяволом; легенда, о которой говорилось в древних книгах, вроде тех, что были в комнате погибшего колдуна.
Я прошел в небольшой кабинет напротив гостиной. На стене висел телефон. Я снял трубку и набрал номер коммутатора.
Телефонистка соединила меня с пунктом дорожной полиции. Не знаю, почему позвонил именно им, а не шерифу. Я был как в тумане. Стоял, держа в руке топор, и сообщал об убийстве.
На другом конце провода возникли вопросы, но я не ответил на них.
— Выезжайте в дом Годфри, — только и мог сказать я. — Произошло убийство.
Что еще мог я им сообщить?
Что мы будем говорить полицейским, когда через полчаса они приедут на место?
Они не поверят моим словам — не поверят, что в человека может войти злой дух и заставить его действовать как орудие убийства.
Но сам верил в это. Я видел, как злой дух выглядывал из лица Аниты, когда она подобралась ко мне с топором. Видел черную маску, ее жажду кровавой смерти.
Теперь я знал, что злой дух вошел в Аниту, когда она спала, и заставил ее убить Гидеона Годфри.
Может, то же самое случилось и с Лиззи Борден? Да. Старая дева с причудами и сильным воображением, которое подвергалось тщательному давлению; эксцентричная старая дева, спящая в амбаре в жаркий летний день…
Я пошатнулся — эти идиотские садистские стишки не выходили у меня из головы.
Было невероятно жарко, в тишине ощущалось приближение грозы.
Мне хотелось коснуться чего-то прохладного, я дотронулся до холодного лезвия топора, который все еще держал в руке. До тех пор, пока он у меня, мы в безопасности. Наш враг одурачен. Где бы ни скрывался он теперь, он, должно быть, разъярен, потому что не смог ни в кого вселиться.
О да, это безумие. В нем виновата жара, конечно Солнечный удар поразил Аниту, и поэтому она убила своего дядю. Из-за солнечного удара она бормотала что-то насчет снов и «инкубуса». Из-за солнечного удара она напала на меня, когда я стоял перед зеркалом.
По этой же причине мне привиделось лицо, подернутое черным туманом. Другого объяснения быть не может. Это подтвердит и полиция, и врачи.
Полиция. Врачи. Лиззи Борден. Жара. Прохладный топор. Сорок раз…
Я проснулся с первым ударом грома. Поначалу подумал, что приехала полиция, потом понял, что разразилась гроза. Я протер глаза и поднялся с кресла. Тут я понял, что мне чего-то не хватает.
Топор больше не лежал у меня на коленях.
Его не было и на полу. Его вообще нигде не было. Топор снова исчез!
— Анита! — ахнул я. И вдруг понял, что могло произойти. Пока я спал, она проснулась, вошла сюда и отобрала у меня топор.
Какой же я дурак, что заснул!
Я должен был это предвидеть… Пока она была без сознания, у притаившегося злого духа появился еще один шанс вселиться в нее, что и произошло: он снова вошел в Аниту.
Я посмотрел на дверь, на пол и увидел, что мое предположение верное. На ковре виднелся след кровавых пятен, он вел в холл.
Это была кровь. Свежая кровь.
Я бросился через холл в гостиную.
И вздохнул с облегчением. Потому что Анита все еще лежала на софе в том же положении, как я ее оставил. Вытер пот со лба и снова уставился на красные пятна на полу.
Кровавый след кончался у софы. Но вел ли он к софе или дальше от нее?
Сильный гром ударил сквозь жару Блик молнии усилил резкие тени в комнате, где я пытался разгадать загадку.
Что все это значило? Может, это значило, что Анита не была одержима злым духом во время сна?