Кровавый ветер

Опередив его, Скалли вбежала на крыльцо и дернула за ручку. Бесполезно: дверь была закрыта.

— Он заперся, Малдер!

Они колотили в дверь кулаками, уговаривали старика открыть, но только отбили себе все руки. Скалли чертыхнулась и потерла правое запястье.

Малдер спустился с крыльца и предложил:

— Давай попробуем в другом месте. Может, найдем какую-нибудь незапертую конюшню или сарай.

Они начали с соседнего склада и не слишком удивились, обнаружив там наглухо запертую дверь. «Если Сиола еще здесь, — пришло в голову Малдеру, — то, наверное, сейчас веселится от души».

Перебежав улицу, они прошли между домами на соседнюю. Та же картина: повсюду одни только запертые двери. Дойдя до четвертой улицы, они поняли: здесь убежища им не найти. «Ни здесь, ни там наверху», — подумал Малдер, взглянув на Месу. Он не знал, каким образом коночины попадают на вершину, да и вряд ли им понравится, если чужаки рискнут попробовать.

Укрывшись от ветра за стеной дома, Скалли устало отерла пот со лба и спросила:

— Может, переждем здесь?

— Нельзя, Скалли. — Малдер заглянул за угол: никого. Только закрытые ставни и двери. — Пошли, нам нужно где-нибудь укрыться.

— Малдер, это просто пылевая буря. Часок-другой под душем — и все в порядке. Подумаешь, пылевая буря!

— Нет! Говорю тебе, нет!

Он понимал, что Скалли просто пытается себя успокоить. Если бы это была просто пылевая буря, их бы кто-нибудь да впустил. Если бы это была просто пылевая буря, люди бы не попрятались по домам. Сиола говорил, что только идиот разгуливает по улице, когда обряд в самом разгаре. Раз поселок опустел, значит, люди точно знают: надвигается Кровавый Ветер.

Малдер медленно огляделся. Изнеможение уступило место гневу. Он стукнул себя кулаком по ноге. Что же делать? Ответ очевиден: прятаться. Но где?!

Прятаться было негде.

Во всяком случае, здесь, в пуэбло.

Скалли пришла к тому же выводу: она отстранилась от стены и решительным шагом направилась к шоссе.

Малдер не сразу последовал ее примеру: он понял, что она надумала, но надеялся, что ошибается.

— Как по-твоему, сколько это километров? — спросила Скалли, когда он ее догнал.

«Черт! Лучше бы я ошибся», — подумал Малдер и невесело пошутил:

— Да уж бегом не добежим.

— А я и не собираюсь бежать. Во всяком случае, пока. — Скалли махнула рукой в сторону полей и простирающейся за ними пустыни. — Если он появится оттуда, мы его увидим, так? — Она улыбнулась. — А когда увидим, тогда и побежим. А заодно посмотрим, что делать дальше.

— А если он придет не оттуда?

— Ну тогда и бежать не придется, верно?

А листья все кружили и кружили. Их становилось все больше и больше.

Когда они сближались, то напоминали воронку, а когда отдалялись — бабочек, порхающих над цветком.

Но вот вместе с ними закружил песок, и все вместе они превратились в облако.

Сейчас Малдера волновал только один вопрос: сколько пройдет времени, пока смерч наберет силу? Если шесть человек могут вызвать его за неделю, неужели один, как бы искушен он ни был, сумеет сделать это чуть ли не за час?

— Господи! — прошептал он, когда они миновали последний дом и свернули на запад к шоссе.

Да не за час, а основательно подготовившись! Значит…

Скалли шла слева, беззастенчиво используя Малдера как щит от ветра.

— Это Ланая, верно? — спросила она вдруг, шагнув вперед.

— Верно, — подтвердил Малдер, услышав свою догадку высказанной.

— Почему? Потому что версия с Сиолой слишком очевидна?

— Нет. Просто Сиола не знал, что мы сегодня приедем. А Ланая знал. Скалли, у него было время подготовиться. Он понял старца буквально и теперь собирается нас остановить. — Предупреждая ее возражения, Малдер поднял руку. — Вернее, он попытается нас остановить.

Пробежав несколько шагов, Скалли остановилась — словно ее посетила интересная мысль — и побежала опять.

Внезапно ветер стих.

Малдер то и дело поглядывал направо, где зеленели поля, и немного успокаивался. Он не представлял себе, как выглядит Ветер, а вдруг он не услышит его приближения?

Скалли остановилась отряхнуть волосы от пыли. Когда Малдер поравнялся с ней, новый порыв ветра взметнул их рыжую копну.

— Напрасный труд, Скалли! — усмехнулся Малдер.

— Поживем — увидим!

И они пошли дальше.

Впереди над дорогой колыхалась пелена марева. Малдер снял галстук и засунул его в карман. И чем он только думал, когда напялил этот дурацкий костюм? А какого черта он не достал пушку, не подошел к первой попавшейся двери и не выстрелил в замок?

«Да потому, — сам себе отвечал он, — что они тоже стали бы стрелять».

Опять поднялся ветер, и по асфальту заскользили змейки пыли. Раздался шорох. Малдер вздрогнул, но потом понял: это шелестят листья кукурузы. Мимо прокатилось перекати-поле, зацепившись за ноги Скалли. Та пнула его ногой, оно развалилось, и его развеяло ветром.

— Нет, ты объясни мне, Малдер: если его здесь так любят и он так успешно посредничает между коночинами и внешним миром, зачем ему все это понадобилось? Зачем рисковать?

Воды у них с собой не было.

У Малдера пересохло в горле, глаза слезились от пыли. Когда он делал вдох, ему казалось, что легкие наполняются огненным паром.

Идти быстрым шагом уже не было сил.

— Он все время говорил «они», — ответил Малдер, облизнув потрескавшиеся губы. — Помнишь, когда Ланая в ресторане закатил нам речь о коночинах и об их неприятии внешнего мира, он все время говорил «они».

Пока Ланая не уехал учиться, он был одним из них. А вернувшись, стал другим. Это неизбежно. И по причинам, которые им неизвестны и которые они вряд ли поймут, стать прежним и приспособиться, как сумел приспособиться к внешнему миру, он уже не смог. Может быть, именно эта раздвоенность и натолкнула его на мысль украсть то, что принадлежало жрецам. Они… Дуган Веладор — мудрый человек, настоящий лидер. Все, что он говорит и делает, не подвергается сомнению.

Разве можно устоять и не завидовать такому уважению?

Ланая не понял одного: старцы получили власть благодаря уважению, которое они внушали окружающим, а не наоборот.

А Ланая рассуждает так: будет власть — будет и уважение, и тогда он вновь почувствует себя коночином.

Скалли замедлила шаг, и Малдер заметил, что у нее взмокли волосы. Сняв пиджак, он перекинул его через плечо. Мокрая от пота рубашка противно липла к телу. Малдер провел рукой по волосам: горячие как огонь. Сейчас бы он все отдал за шляпу. И плевать ему, как он в ней выглядит.

Малдер моргнул и отер лицо рукавом.

Расщелина в Стене была всего метрах в ста от них.

Он оглянулся на пуэбло: все так же пусто, только ветер гонит пыль по улицам. Настоящий город-призрак.

Словно из земли вырос пыльный столб и закружил на месте.

Маленький — чуть повыше колена — он вращался вокруг собственной оси, и казалось, вот-вот распадется от дуновения ветра.

Кружились листья-бабочки. Кружился песок И не было слышно ни звука.

Малдер споткнулся, и Скалли подоспела поддержать его за локоть.

— Разве это не моя обязанность? — слабо улыбнулся он.

— Малдер, с каких это пор ты решил, что я беспомощное создание?

Нет, такое ему никогда не приходило в голову.

Наконец они достигли расщелины и теперь шли в ее скудной тени. Впереди, то поднимаясь, то опускаясь, расплывалась лента дороги. Малдер потер глаза, и дорога обрела четкие очертания. Горели подошвы ног, ботинки до боли натерли щиколотки: можно себе представить, какие великолепные вызреют волдыри!

Что-то маленькое, черное юркнуло через дорогу.

Ужасно хотелось снять рубашку: ткань давила на плечи непосильным грузом. Пиджак весил тонну: вряд ли у него хватит сил таскать его за собой.

— И как им только это удавалось? — Глядя на необозримую пустыню, Скалли покачала головой. Они вышли из расщелины и остановились: ни машин на шоссе, ни самолетов над головой. Ничего, только небо и горы. — Как им удавалось пройти это место и оставаться в живых?