Дело лохотронщиков

— Здорово! — хмыкнул Жорик. — Князь, говоришь? Его превосходительство, понимаешь… А ты получаешься вроде адъютанта его превосходительства.

— Точно! — кивнул Илюха. — Я о том же самом подумал. Здорово будет, конечно, в самое их логово проникнуть и узнать о них по больше! Но это мы еще решим, двигать мне завтра на ВДНХ или нет. Посмотрим, как сегодня дела пойдут. Мы ж еще на «Савеловскую» сгонять хотели… Но сперва надо сумку вернуть.

— И еще решить надо, как мы будем ее возвращать, — сказал я. — То, что тебе нельзя самому с этой сумкой в квартиру старушки топать, факт.

— А чего тут думать? — сказал Илюха. — Прицепить сумку на ручку входной двери, позвонить в дверной звонок — и убежать.

— А если ее дома сейчас нет? — сказала Аня. — Мы оставим сумку висеть на двери, а кто-нибудь возьмет и украдет ее по-настоящему!

— Вообще-то можно было бы проследить, откроют дверь или нет, — сказал Алешка. С соседнего этажа, например… Но я согласен. Нам лучше избежать любых неожиданностей. С сумкой должен пойти кто-то из нас и не убегать, а спокойно объяснить: вот, мол, нашли сумку, а там паспорт с вашим адресом… Кстати, как старушку зовут? — повернулся он к Илюхе.

— Здорово зовут! — отозвался тот. — Представляете, Аглая Бертольдовна! Аглая Бертольдовна Верецкая, вот так!

— Надо же! — сказала Оля. — Да, трудно не запомнить. Если только не спутаешь вдруг. У родителей есть приятельница, ее зовут Элеонора Эльмировна. Так я в детстве все время путала и называла ее то Эльмирой Леоноровной, то еще как-нибудь… Послушайте, наверно, лучше будет, если мы с Аней к ней пойдем. К девочкам доверия больше, да и воспримет она нас спокойней.

— Да, пожалуй, так будет лучше всего, — согласились мы.

А Жорик добавил:

— А Илюхе, может, и близко к ее дому не подходить. Мы не знаем, во двор у нее окна или на улицу, но если она случайно выглянет в окно и увидит Илюху вместе с нами, то будет облом. Тем более, если она живет на одном из нижних этажей, а не на верхних, и вид из окна для нее как на ладони. Ведь мы и этажа ее не знаем.

— Разумная мысль, — сказал я.

Аня хихикнула:

— Вы, ребята, так основательно просчитываете любые варианты — ну, прямо как настоящие шпионы!

Что ж, подумал я, вполне возможно, сказываются навыки обучения, которые мы приобрели в нашей школе.

— Мне-то что? — пожал плечами Илюха. — Я посижу, спокойно подожду на лавочке. Заодно будет? время поразмыслить, как вести себя с лохотронщиками… если, конечно, мы решим, что завтра мне стоит отправляться на ВДНХ. Я вот думаю, может, мне рассказать им, что я сбежал в Москву, потому что у меня родителей посадили? За наркоту или за что-нибудь совсем крутое — за ограбление с убийством, например?

— Ты погоди, — остановил его Жорик. — Легенду мы тебе все вместе придумаем, потому что тут главное будет — не переборщить. Если ты лишнего нагромоздишь, то они тебя быстро расколют. Они ведь тоже не совсем дураки! А пока — ступайте, девчонки! А может, кому-нибудь из нас проводить вас?

— Я могу, — сказал я.

— Да как будто мы сами не справимся… — начала Оля.

— Дело не в том, справитесь вы или нет, — объяснил Алешка. — Дело в том, что если вас кто-то будет сопровождать, то получится надежней… и солидней.

Что он этим хотел сказать, девчонки не очень поняли — но как-то прониклись.

И я отправился к неизвестной Аглае Бертольдовне вместе с ними, а мои друзья остались ждать нас неподалеку.

— Скажите, — спросила Аня, — с вами всегда случаются такие истории?

— Какие? — решил уточнить я.

— Ну, вот такие, в которые вы сами специально попадаете.

— Как сказать… — я задумался: а в самом деле, что тут ответить? — Не сказать, чтобы мы специально в них попадали. За справедливость мы боремся, это да.

— Наверно, Аня хочет сказать, всегда ли вы боретесь такими методами, — пояснила Оля.

— Да мы вообще-то стараемся избегать неприятностей, — ответил я. — Но иногда бывают случаи, что без крутых методов не обойдешься. Вот, скажем, Жорик резко вмешался, когда вы чуть не влипли. Но ведь он не хотел действовать так уж круто. Наоборот, он хотел добиться, чтобы вас сразу прекратили дурить и вернули вам деньги, без всяких лишних разборок. Но что ему было делать, когда его слушать не стали, и даже милиция не отреагировала? Пришлось ему сделать то, что он сделал. И Илюха тоже. Он-то хотел тихо свинтить сумочку, чтобы помешать старушке проиграть все деньги, а потом так же тихо эту сумочку вернуть…

— Но ведь почти наверняка было ясно, что он попадется, — сказала Аня. — Вот ты, как бы ты поступил?

— Понятия не имею… — задумался я. — В конце концов, я ведь никак не успел поступить. И даже не знаю, поступил бы как-нибудь… В смысле, стал бы вмешиваться, пока старушка проигрывала все до копейки, или нет. Может, потом догнал бы ее, уговорил бы пойти в милицию, приглядевшись сначала, что она за человек. Ведь чем больше бы накопилось заявлений, тем труднее было бы от них отмахиваться. То есть я бы, наверно, думал о том, как прихлопнуть всю лавочку разом, а не как помочь отдельной жертве мошенников. Я и сейчас об этом думаю. Только ничего не придумывается.

Я ответил честно и подробно, насколько мог.

— Но неужели нельзя действовать как-то поосторожней? — спросила Аня.

— Так в конечном итоге, — возразил я, — все обернулось к лучшему. Ну да, Жорка «красивым» проходит несколько дней, но зато вы благополучно смылись от этих жуликов. Ведь иначе они вас не отпустили бы, точно. Заставили бы играть до тех пор, пока вы все деньги не просадили бы. Ну, вы порядка ста рублей потеряли. А старушка вообще ни чего не потеряла. К ней не только вернется ее сумочка, но и лохотронщики вернули ей все деньги, которые она успела проиграть. Конечно, таким громким возвращением денег «пострадавшему игроку» они, надо думать, других простофиль привлекли, но, что от нас зависело, мы сделали… То есть я говорю «от нас», хотя в этом не участвовал, сделали-то все мои друзья, но я имею в виду, что все их действия оказались правильными, если судить по результату. Да, и еще Илюха неожиданно вошел в доверие к лохотронщикам, и надо будет думать, как этим воспользоваться.

— Да, — сказала Оля, — здорово выходит!

— Первый порыв всегда самый правильный, — заметила Аня. — Но ведь случается и иначе…

— Случается, — согласился я. — Но… вот и подъезд, который нам нужен. Давайте смотреть, на каком этаже квартира семьдесят один.

Квартира семьдесят один оказалась на четвертом этаже. Мы еще раз сверили номер с паспортом — и позвонили в дверь, не без внутреннего трепета, надо сказать.

Послышались тяжелые, слегка шаркающие шаги, потом дверь открылась.

Да, это была та самая старушка. Хотя сейчас, когда мы видели ее вблизи, назвать ее «старушкой» язык не повернулся бы. Она оказалась довольно крупной пожилой дамой. Крупнее, чем нам запомнилась: видно, открытое пространство и площадь несколько скрадывали ее размеры. Да к тому же там, на площади, она стояла в окружении увесистых качков. Лицо у нее было вполне добродушное. И в руке она держала сигарету.

— Аглая Бертольдовна? — спросил я так, как будто видел ее впервые.

— Она самая!.. — отозвалась она. — Батюшки, мой паспорт нашелся! И моя сумочка! Где вы это подобрали?

— Вот здесь, на подоконнике стояла, — я указал на подоконник лестничной клетки между этажами. — Извините, что мы заглянули к вам в сумочку, но мы подумали, что… Что, если ее кто-то забыл, то лучше вернуть. Там оказался вот этот паспорт, в котором мы увидели номер вашей квартиры и ваше имя. И решили, что лучше позвонить вам в дверь, а то мало ли что может с вашей сумочкой стрястись.

— Да, это верно, мало ли что, — сказала она. — С ней уже стряслось такое… Такое… Да вы проходите, проходите! — она взяла у меня сумочку, открыла ее, стала быстро проверять ее содержимое. — Надо же, все на месте! И деньги все целы, до копеечки… Это что ж такое происходит? — она внимательно поглядела на нас и пыхнула сигаретой.