Страница 3 из 23
Вот мы сидели и болтали о том о сем, Лешка взял с полки две или три книги моего брата — толстенный том «Работа с Windows для начинающих», старое издание книги «Как это произошло? Популярное изложение теории относительности», и еще что-то — и внимательно их проглядывал, а мы с Илюхой складывали паззл и решали, включить какой-нибудь фильм на видео или нет. Дело уже после ужина было и та часть гуляша с картошкой, что была оставлена для Жорика, совсем остыла.
— Интересно, куда он запропастился? — сказал Илюха. — Уже начало одиннадцатого.
— Да, странно, — согласился я. — Вряд ли незнакомая девочка согласилась бы отправиться с ним гулять допоздна.
— Сделайте поправку на Жоркино обаяние, — сказал Лешка, не отрывая взгляда от страницы, которую в тот момент изучал. — Он вполне мог заболтать девчонку. Может, она его и чай пить пригласила.
— Сомневаюсь, — отозвался я.
— Сомнительно, — согласился Лешка. — Но я бы отпустил на эту вероятность процентов тридцать из ста. А тридцать процентов — это вполне значительная величина, чтобы с ней не считаться.
— А мне все равно тревожно, — сказал Илюха. — Мы ведь знаем Жорика. Как бы он не отмочил что-нибудь такое, за что можно из школы вылететь. Его ж заносит на поворотах. Иногда он сам не может с собой справиться. А если что-нибудь случилось, то во всем эта тефтеля будет виновата! — сделал он неожиданный вывод.
— Почему? — удивясь малость, спросили мы.
— Да потому что если б он в форме был, то ходил бы на цыпочках, пылинки с себя сдувая, и уж точно ни во что бы не вляпался! — объяснил Илюха. — В нем бы такая тормозная система сидела, которая любые попытки разогнаться заклинивала бы! А так собственных сил ему может и не хватить, чтобы затормозить, если у него вдруг неожиданный поворот возникнет.
Очень дельное было объяснение. Впрочем, Илюха Муромец только казался тугодумом и порой выдавал такие хорошие мысли, что закачаешься. Хотя себя он особо умным не считал, говоря, что больше берет старательностью. «У меня башка — как старинный мельничный жернов, — как-то объяснил он. — Огромный такой и каменный. Если его долго и старательно вращать, то в конце концов мука посыплется. Вот я его и вращаю, и иногда что-то получается».
— Да, — задумчиво согласился Лешка. — Надо отучить его обижаться на всякую ерунду, потому что иначе он вечно будет влипать в истории. Наверно, он как в детском доме огрызаться привык, так до сих пор не может от этой привычки избавиться.
— Да ладно вам! — сказал я. — Чего о плохом-то думать. Жорик — парень верткий, он выкрутится! А скорее всего, он ходит по Москве и мечтает, и переваривает каждое слово: что он ей сказал, что она ему ответила, и можно ли будет после всего этого к ней еще раз подойти. Только бы под машину не угодил, пока витает в облаках.
И тут зазвонил телефон. Я выскочил из комнаты, торопясь, чтобы первым взять трубку. Мне пришло в голову, что если это Жорик, то звонить он может по одной-единственной причине: влип в неприятности. И конечно, лучше, чтобы я перехватил этот звонок, чем чтобы родители всполошились.
Ну точно, это был Жорик, и голос у него звучал странно, будто он орех за щеку засунул.
— Привет, Андрюха…
— Жорик? Где ты?..
— Это кто? — окликнула мама из комнаты, где они с отцом смотрели телевизор.
— Это меня!.. — отозвался я. И повторил, потому что Жорик примолк. — Жорик, где ты? Что с тобой?
— Я, понимаешь, не смогу сегодня приехать, — ответил он. — То есть ничего страшного, но вы меня не ждите. Не хочу твоих родителей своим видом пугать.
Тут уж я испугался:
— Да что произошло?
— Ничего особенного. Просто я «красивый» очень, понимаешь? И еще ну, твою куртку и Лехины джинсы я ну, нет, не совсем испортил, но все равно, они сейчас в плохом виде. Но ничего, я их в порядок приведу, все нормально будет. А с вами мы встретимся завтра, лады?
— Слушай, да что стряслось? — чем больше я выслушивал его путаные и жеваные объяснения, тем больше у меня мурашки бегали. Да и голос у него был странный.
— Да говорю ж, ничего такого. Ну, подрался я, в общем. И на рожу стал красивый, и одежду малость извозил. Но к завтрему пройдет. Я нашел, где заземлиться, чтобы в порядок привестись. Так что нам лучше встретиться завтра… Вот, мне подсказывают, что вы можете прямо на квартиру подъехать. Адрес запишите: Петровско-Разумовский проезд, дом двадцать восемь, квартира…
Я, схватив ручку, лежавшую рядом с телефоном, записал на отрывном листочке все, что он мне продиктовал.
— Так что со мной все в порядке, — закончил он. — За мной тут и уход, и забота, спасибо всем. Но вы лучше приезжайте завтра пораньше, как сможете. Да, вот еще… Лучше вам не в форме быть, а в чем-нибудь обычном. А своим предкам объясни, что я у других друзей задержался и они предложили мне переночевать, чтобы я не уходил на ночь глядя. Понял?
— Чего тут не понять? — ответил я. — Но, может, хоть в двух словах объяснишь?..
— Говорю тебе, все объяснения — завтра! Пока! — и он бухнул трубку.
Я тоже положил трубку, в недоумении и растерянности.
— Это не Жорик твой звонил? — окликнула мама.
— Он самый! — ответил я. — Он задержался у других друзей. Может, завтра к нам переберется. А может, на все выходные у них останется.
— Его право! — отозвалась мама.
И с этим я вернулся в комнату.
— Ну что? — накинулись на меня Лешка и Илюха.
Я вздохнул:
— С Жориком что-то стряслось, но не очень страшное. По тому, что он мне сообщил, в районе «Динамо» он успел крепко подраться, ему и физиономию здорово разукрасили, и наши шмотки пострадали, в которые он был одет. Он сумел где-то заземлиться, где и переночует, и одежду ему в порядок приведут, и физиономию, чтобы он не очень пугал своим видом. Просит завтра с самого утра быть вот поэтому адресу. И чтобы не в форме.
— Очень интересно! — сказал Лешка. Лешка и Илюха так внимательно разглядывали листочек с адресом, как будто он был зашифрованным посланием, которое они надеются разгадать и узнать нечто очень важное. — Из всего этого можно сделать несколько выводов. Во-первых, раз он подрался в районе «Динамо», то скорее всего, он подрался из-за этой девчонки, из-за «феи» своей. Из-за чего еще ему в драку ввязываться было, верно, если его только эта девчонка и интересовала? Во-вторых, кто еще мог пригреть его на ночь, кроме этой девчонки и ее родителей? Никто. А раз они не только оставили его на ночь, но и взялись привести в порядок его и его одежду — значит, он выручил девчонку, и теперь они считают себя ему обязанными. Сходится?
— Все сходится, — согласился я. — Я и сам об этом думал, потому что логичней некуда.
Илюха почесал в затылке.
— Это нормально, — сказал он. — Ведь по всему этому выходит, что он дрался правильно и по делу. То есть неприятностей в школе у него не будет. А то ведь за драку на улице и исключить могли бы…
— Или, наоборот, похвалить, если человек дрался за справедливость, — сказал Лешка. — Мне кажется, тут ближе второй вариант.
— Угу, — согласился я — Потому что без веских причин никто бы не оставил на ночь в своем доме незнакомого пацана, неизвестно откуда взявшегося. Если бы он подрался перед носом у девчонки только для того, чтобы показать ей свою удаль, она бы фыркнула и ушла. Он как-то очень здорово ее выручил, факт. Но как — мы все равно до завтра не узнаем. Поэтому предлагаю ложиться спать, утро вечера мудренее.
Друзья согласились со мной, и мы легли. Но какое-то время нам не спалось.
— И почему не в форме приезжать? — проворчал Илюха. — Драку он, что ли, хочет продолжить, взяв нас в подмогу? А предупредил для того, чтобы форма не пострадала? Если за хорошее дело подраться, то всегда пожалуйста..
— Мне кажется, тут другое, — отозвался Лешка.
— А что еще может быть? — спросил Илюха.
— Вполне возможно, он попросил быть не в форме, потому что форма может кого-то спугнуть, — ответил Лешка.
— То есть, — я приподнялся на локте, — он хочет, по-твоему, чтобы мы подобрались поближе к тем, с кем он сцепился, и выяснили, кто они такие?