Тайны смотрителя маяка

Глава VIII

Что же произошло той ночью?

Пока мы таращились на Ваньку, силясь сообразить; что он имеет в виду, мой братец наконец заметил Петьку.

— Ой!.. — Он резко остановился. — Ты кто?

— Познакомься, — сказал я. — Петька Птицын.

— Сын браконьера? — Теперь и Ванька вылупил глаза. — Ты знаешь, что мы собирались тебя искать?.. Вот здорово!.. Да, правда, что отец тебя лупцует?

— Лупцует, — с каким-то мрачным удовлетворением подтвердил Петька.

Как ни странно, этот ломовой вопросик моего братца сразу разрядил атмосферу.

— Мы тебе расскажем обо всем, — сказал я. — А пока рассказывай ты. Я вижу, тебя переполняет. Что за «силуэтчики»?

— Ну, есть такая передача «Силуэт», вроде «Человека в маске» и тому подобных, только ее в Петербурге делают, — стал объяснять Ванька. — Мы и сами видели ее раза два, только, естественно, на фамилии в титpax внимание не обращали. Суть передачи в том, что снимают человека, который не хочет, чтобы его узнавали, потому что он рассказывает что-то криминальное или строго секретное, ну и вообще… Поэтому снимают его так, чтобы на экране он выглядел сплошным черным силуэтом, по которому его ни за что не опознаешь… Делают эту передачу двое. Снимает Сергей Листяков, а беседует с силуэтом, задает вопросы и комментирует Павел Хрумов. Ну, у них в команде и еще люди есть, всякое техническое обеспечение, продюсеры, все те, без кого никуда не денешься, но уж их имен и фамилий баба Ганя не помнит, потому что авторами программы считаются эти двое. Баба Ганя всегда смотрит «Силуэт» с удовольствием, потому что любит всякое «остренькое». У них в «Силуэте» появлялись и мелкий торговец наркотиками, и мужик, который много лет был настоящим палачом и приводил в исполнение смертные приговоры, и поездной вор, и девчонка-каратистка, которая убила двух парней, напавших на нее в парке, а милиция ее не нашла и все списала на криминальные разборки, и больной СПИДом… Словом, кого только не было! Суть в том, что у них люди очень откровенно рассказывают обо всем, о чем иначе в жизни не рассказали бы. Понятно?

— Выходит, они путешествуют не просто так, а в поисках новых сюжетов? — спросила Фантик. — И решили, что браконьер — это то, что им надо?

Никто Фантику не ответил, все и так было яснее ясного.

Но Петька с сомнением покачал головой:

— Мой отец ни за что не стал бы сниматься — даже силуэтом. Он вообще все телевидение называет «обезьянничанием». Смотрит только «Белое солнце пустыни», когда его повторяют, и «Крутого Уокера». Послал бы он этих телевизионщиков… Крутыми матюгами послал бы, точно вам говорю!

— Погодите, ребята, — сказал я. — Мне надо подумать. Фантик, перескажи пока Ваньке все, что здесь было.

Фантик постаралась как можно короче и толковей пересказать Ваньке все, что мы узнали от Петьки Птицына. А я старался выстроить по порядку мысли, роившиеся у меня в голове. Кажется, это начинало у меня получаться.

— И ты тормознул нас на том, что мне должны были назвать гадов, которые украли отцовскую лодку, — заключил Петька.

— Да, конечно, — вмешался я в разговор. — Это Шашлык и Мишка Чумов. Мы увидели из-за кустов, как они прячут в безлюдной бухточке чужую лодку. Мы ее перепрятали, чтобы потом поехать на берег и поискать владельца. Но когда мы приехали, твоего отца уже арестовывали, а лодка стояла на месте. Выходит, кто-то нашел ее после нас и воспользовался ею, чтобы подставить твоего отца. Вот и вся история.

— Фью!.. — присвистнул Петька. — Да, отец об этом знать не должен, иначе он убьет и Шашлыка, и Чумова. Охота мне, чтобы он надолго загремел из-за этих придурков!

— Кстати, они говорили о том, — вставил Ванька, — что лодка в этой бухточке нужна им, потому что отсюда будет близко и удобно куда-то доплыть. А до световых бакенов из этой бухточки ближе.

— Тогда все ясно! — заявил Петька. — Шашлык и Чумов отыскали, куда вы спрятали лодку, раздели бакены, а потом сперли видеокамеру, чтобы подставить отца!

— Нет, — покачал я головой. — Мне кажется, все было не совсем так.

— А как? — спросили все хором.

— Прежде всего я обращаю ваше внимание на две странности, — сказал я. — Во-первых, то, что твой отец, Петька, получил немыслимо много — по местным меркам — за двух живых лисиц, не чернобурок, а обыкновенных крестовок.

— Живых?.. — изумился Петька. Ну конечно, мы ведь еще не успели ему об этом рассказать. — А, ну тогда понятно, почему вы спрашивали про шевеление и поскуливание. Я ведь толком не знал, каких животных добывал на этот раз отец. Да, семьсот рублей за двух лисиц — это очень много. Обычно отец радовался, когда две лисицы уходили за четыреста!

— И во-вторых, — продолжил я, — его слова про то, что зря он связался с этим. Что он имел в виду? Что он согласился участвовать в чем-то странном, в чем никогда раньше не участвовал. И ему это не нравилось, хотя из-за больших денег он и согласился поучаствовать. В-третьих, он просидел с покупателем минут сорок. Ты не уточнил, сколько идет «Силуэт»? — повернулся я к Ваньке.

— Уточнил. Двадцать минут, стандартно, — сообщил мой братец.

— То есть за сорок минут можно было снять достаточно, чтобы потом было что выкинуть при монтаже. Ведь телевизионщики всегда снимают в два-три раза больше, чем выходит на экран, это все знают. Словом, я думаю, что твой отец соблазнился большими деньгами и все-таки снялся для «Силуэта»… Ему поставили бутылку, и он сидел и неспешно рассказывал, что такое жизнь браконьера, демонстрируя при этом пойманных лисиц.

— Но тогда Петька должен был видеть свет! — сказала Фантик. — Ведь была глухая ночь, и хоть как-то его отца освещать должны были, иначе бы у них мало что снялось!

— А верно, — сказал Петька.

— Они могли дать направленный свет от крупного фонаря, — возразил я. — Петька сидел у гаражей, за краем обрывчика, и такого света не увидел бы, а для съемки такого света было вполне достаточно!.. Ладно, поехали дальше. Ведь и то, что отец не пошел пить вторую бутылку домой, а предпочел остаться на улице, тебя смутило, да?

— В общем, да, — подумав, кивнул Петька. — На него было бы больше похоже, если бы он заземлился на кухне.

— То есть он, видимо, хотел продумать что-то важное и, возможно, предпринять еще какие-то действия, так?

— Возможно, — опять кивнул Петька.

— Когда ты пошел спать?

Петька прикинул.

— Где-то в начале пятого, — сообщил он.

— А твой отец вошел в дом в семь — начале восьмого. Целых два часа? Вполне хватит, чтобы сплавать к яхте, схватить видеокамеру и приплыть назад!.. Нет, я не думаю, что твой отец украл видеокамеру, — поспешно сказал я, увидев, как у Петьки зло темнеет лицо. — Он хотел забрать пленку, а камеру потом вернуть. Вот он сидел, думал и все больше волновался, как бы чего не вышло из того, что он разоткровенничался перед незнакомыми людьми. В конце концов он не выдержал! Быстро вскочил в лодку…

— Но ведь лодки не было! — сказал Ванька.

— По всей видимости, лодка была. Еще предстоит разобраться, как она вернулась на место. Но то, что за час без малого на берегу твой отец, Петька, не заметил отсутствия лодки, даже несмотря на ночь и на то, что она должна была стоять довольно далеко… Это тоже чуть-чуть странно, согласитесь. В общем, он плывет к яхте. Яхтсмены как раз собираются снимать лисиц в утреннем свете. Или уже отсняли, а потом выпустили их на волю, запечатлев напоследок, как лисы бегут к перелеску. Твой отец соображает, что делать. Попросить стереть запись на пленке? Скорее всего, телевизионщики откажутся. Открыть камеру и вытащить пленку, пока никто не смотрит? Он не очень знает, как что устроено в камере и впопыхах может ее сломать. Тогда он хватает камеру, на секунду оставшуюся без присмотра, и плывет с ней к берегу, чтобы без суеты посидеть, разобраться, как она открывается, извлечь пленку, а потом вернуть камеру владельцам. И кстати, в таком случае его вполне могли видеть с патрульного катера в шесть — полседьмого утра. Пленку он достал, все нормально, а вот камеру вернуть не успел из-за шухера, который поднялся вокруг световых бакенов. И теперь он молчит, потому что боится навлечь на телевизионщиков крупные неприятности, если все расскажет, ведь их поведение называется по большому счету соучастием в браконьерстве! Об этом он и хочет посоветоваться с нашим отцом — как вылезти из этой истории так, чтобы других людей не подставить. И еще, кстати, раз уж он отказался быть героем передачи и уничтожил отснятый материал, он собирался вернуть им деньги. Скажи, обычно твой отец сразу показывает, сколько заработал?