Интерзона

Все они проклинают Танжер и надеются на чудо, которое вызволит их отсюда. Они получат работу на яхте, они напишут бестселлер, они переправят в Испанию тысячу ящиков шотландского виски, они найдут кого-нибудь, кто спонсирует сеть заведений для игры в рулетку. Для этих людей типично верить в какую-то мифическую систему игорных домов. Их вера напоминает хорошо знакомую скрюченную позу человека, которому дали поддых. И все их промахи находятся в прямой зависимости от их натуры.

Некоторые из старожилов Сокко Чико, вроде Криса, еще прилагают реальные усилия, чтобы прокормить себя. Прочие же — штатные, профессиональные паразиты.

Антонио-Португалец. Паразит до мозга костей. Работать он не будет. То есть, он к этому не способен. В его лице человеческие возможности деградировали до того предела, когда человек уже не может существовать без хозяина. Само его присутствие вызывает раздражение. Он испускает из себя призрачные побеги, нащупывающие слабые места, за которые можно было зацепиться.

Джимми-Датчанин. Еще один штатный паразит. У него есть дар — появляться именно тогда, когда его не хочется видеть, и говорить именно то, чего не хочется слышать. Метод Джимми состоит в том, чтобы планомерно вызывать в вас омерзение, но скорее к его персоне, чем к его поведению, в котором, если разобраться, ничего особенно омерзительного и нет. Это заставляет вас чувствовать себя в чем-то виноватым перед ним, и вы откупаетесь порцией спиртного или несколькими песетами.

Иные из паразитов специализируются на туристах и проезжих, даже не пытаясь социально уравнять себя с долгосрочными жителями. Эти используют различные варианты мелкого, строго одноразового вымогательства.

Один паразит-еврей смутно похож то ли на офицера полиции, то ли на некую другую разновидность начальника. Он приближается к туристу с каким-то безапелляционным выражением. Турист предвидит проверку паспорта или другое беспокойство такого рода. Когда выясняется, что вопрос всего лишь в небольшой «ссуде», он отдает деньги с чувством огромного облегчения.

У одного молодого норвежца заведено подходить к вновь прибывшим без своего стеклянного глаза — зрелище действительно не для слабонервных. Ему, мол, нужны деньги на покупку стеклянного глаза, иначе он не получит работу, о которой пойдет просить следующим утром. «Как же я буду работать официантом, если я вот так вот выгляжу?» говорит он, наводя на свою жертву пустую глазницу. «Я же распугаю всех клиентов, разве не так?»

Многие завсегдатаи Сокко Чико остались здесь со времен Бума. Несколько лет назад город был заполнен дельцами и растратчиками. Был бум обмена денег и их перемещения, контрабандных предприятий и пограничных мер по борьбе с ними.

Рестораны и отели не могли обслужить всех желающих. Бары были забиты круглые сутки.

Что же случилось? Что дало сбой? Куда подевались золото, нефть, проекты строительства? По большому счету, виновата неравномерность цен и обменных курсов валют. Танжер был расчетной палатой, откуда деньги и товары двигались во всех направлениях к более высоким целям. Под этим непрекращающимся денежно-имущественным дождем восполнялись чужие военные потери, цены и курсы валют достигали стандартных показателей, и Танжер выдыхался, как умирающая вселенная, в которой невозможно уже никакое движение, потому что вся энергия равномерно распределена.

Танжер — бескрайний перезатоваренный рынок. Всё на продажу — и ни одного покупателя. Масса никому не известных сортов виски, худшего качества немецкие камеры и швейцарские часы, бывшие в употреблении бракованные чулки, пишущие машинки непонятных марок — всё это широко представлено во всех магазинах. Ну просто слишком много всего, слишком много товаров, жилья, еды, слишком много сутенеров, проституток и контрабандистов. Классическая, архетипическая депрессия.

Экскурсоводы в Танжере образуют отдельный класс, и я не знаю, кто сравнится с ними в наглости, упорстве и общей пакостности. Неудивительно, что само слово «экскурсовод» носит здесь на себе печать несмываемого позора.

Военно-морские силы издают бюллетень о том, что надо делать, если окажешься в одной воде с акулами. «Прежде всего, избегайте некоординированных движений:

акула может принять их за судороги обессиленной рыбы.» Этот совет может быть полезен и в случае с экскурсоводами. Их безудержно привлекают некоординированные движения туристов в непонятных направлениях. Налицо неуверенность, незнание, куда идти, и экскурсоводы спешат к ним, покинув свои убежища в подворотнях и арабских кафе.

«Милую девочку не желаете, мистер?»

«Видели Касбу? Дворец султана?»

«Ищете кайфа? Хотите посмотреть, как я трахну свою сестренку?»

«Геркулесовы пещеры? Милого мальчика?»

Их настойчивость ошеломляет, их нахальство не знает пределов. Они проследуют за человеком несколько кварталов и в конце концов потребуют мзду за потраченное время.

Женская проституция, в основном, ограничена борделями. С другой стороны, мужчины-проститутки попадаются на каждом шагу. Они полагают, что все приезжие — гомосексуалисты, и открыто пристают к ним на улицах. Меня бывало атаковали мальчики, которым было никак не больше двенадцати лет.

Казино, безусловно, привлекло бы больше туристов и, во многом, облегчило бы экономические страдания Танжера. Но, невзирая на совместные усилия коммерсантов и владельцев отелей, все попытки построить казино пресекались испанцами по религиозным мотивам.

Климат Танжера переменчив. Зимы здесь сырые и промозглые, летом — ни жарко, ни холодно, в целом, приятно, но постоянно дующий ветер гонит песок с побережья, и у людей, сидящих весь день на открытом воздухе, песок забивается в уши, в волосы, в глаза. Из-за течения вода в середине августа становится ледяной, и даже самые упертые купальщики могут находиться в воде не дольше нескольких минут. Пляж — не слишком привлекательное место.

Вообще, Танжеру нечего особенно предложить приезжим, кроме низких цен на базаре.

Я обратил внимание на необыкновенное количество хороших ресторанов. Путеводитель по ресторанам, издаваемый Американским и Зарубежным Банком, упоминает 18 первоклассных едален, где цена на комплексный обед колеблется между 80 центами и 2.5 долларами. Вам предоставлен выбор гостиничных номеров, комнат и отдельных домов. Цена одной большой комнаты с ванной и выходящим на бухту балконом, комфортабельно обставленной и с прислугой: 25 долларов в месяц. А есть удобные комнаты и за 10 долларов. Сшитый портным костюм из английского материала, который в США стоит 150 долларов, в Танжере стоит 50. Именные сорта виски стоят от 2 до 2.50 долларов поллитра.

Американцы избавлены от неприятной необходимости регистрироваться через полицию, обновлять визы и от прочего, с чем они сталкиваются в Европе и Южной Америке. В Танжере не требуют визы. Можете оставаться сколько вам угодно, работать, если найдете работу, начинать свое дело без всяких формальностей и разрешений. А у американцев здесь экстерриториальные права. Гражданские и уголовные дела, касающиеся гражданина Америки, разбираются в консульском совете по законам Округа Колумбия.

Юридическая система Танжера довольно сложная. Уголовные дела разбираются смешанным судом из трех судей. Приговоры выносятся сравнительно мягкие. Два года тюрьмы обычно дают за ограбление, даже если у преступника длинная биография.

Приговор к пяти годам — вопиющая редкость. В Танжере есть и смертная казнь.

Метод — шеренга из десяти жандармов. Мне известен лишь один случай за последние годы, когда был вынесен приговор к высшей мере.

В Туземном квартале ощущается определенный дух гостеприимства, которое, однако, сводится к бормотанию по-арабски, когда вы проходите мимо. Бывало, меня открыто оскорбляли пьяные арабы, но редко. По Туземному кварталу Танжера субботним вечером гулять безопаснее, чем по 3-й авеню Нью-Йорка.

Преступления с применением насилия встречаются нечасто. Мне случалось ходить по улицам в любое время суток, и никто не пытался меня ограбить. Причина редкости вооруженного грабительства скорее не в миролюбивости арабов, а в том, что легко выследить человека в городе, где все друг друга знают, и где наказание за грабеж, особенно совершенный мусульманином, довольно жестокое.