Страница 14 из 34
— Последствия… — растерянно повторила Шарон, сообразив, что он имеет в виду. — Нет, — в ужасе возразила она. — Не может быть… Мы не могли…
— Могли, могли, — прервал ее Роберт, — и еще как могли, если мне память не изменяет.
А поскольку у меня до сих пор не было необходимости обращаться к врачу, я не сомневаюсь, что способностью успешно размножаться Бог меня не обидел. Мое потомство всегда не за горами. Всегда, в том числе и этой ночью.
— Перестань, прекрати, — молила Шарон, закрыв лицо руками и всхлипывая. — Ты просто хочешь напугать меня. Я не… ты не…
Роберт отрывисто засмеялся. Когда она снова взглянула на него, то была встречена пренебрежительной гримасой.
— Какая скромница… Ты даже не можешь выговорить это слово. Какая скромность, какая добродетель… и, Боже, как все это неуместно. Мне что, повторить то, что ты лопотала мне ночью? О чем умоляла меня? — Он был безжалостен. — Повторить? Как ты молила меня наполнить тебя…
— Нет, нет, — всхлипывала Шарон, — говорю тебе, это была ошибка.
— Ошибка? — Роберт укоризненно покачал головой. — Нет, мисс Дуглас, это не просто ошибка. Это — твоя ошибка, Шарон. Твоя ошибка!
Он отпустил ее так внезапно, что она пошатнулась. Казалось, пол уходит из-под ног. Но когда Роберт протянул руку, чтобы поддержать ее, она сердито отмахнулась. Шарон душили слезы. Ужасно хотелось забиться куда-нибудь в угол, так, чтобы никто ее не видел, и вволю выплакаться.
— Не знаю, как я могла поверить, что ты — это Фрэнк! — изнывая от слепого, бессильного бешенства, вскипела она. — Ты совсем не такой, как он. Фрэнк — добрый и нежный, он… он бы никогда…
— Что никогда? Никогда не возбудил бы тебя так, как я, никогда не заставил бы тебя так страстно желать его, никогда не дал бы тебе почувствовать, что значит по-настоящему быть женщиной? Это ты собираешься сказать мне, Шарон?
— Нет! — бросила она в негодовании.
— Нет, — вкрадчиво согласился Роберт. — Ты не способна быть честной даже перед собой. Ты предпочитаешь свои милые, уютные, сопливые девичьи грезы. Ну, попытайся посмотреть правде в глаза… Когда же до тебя дойдет, что если бы ты оказалась в постели с Фрэнком, то наутро проснулась бы девственницей только потому, что он не хочет тебя.
— А ты хотел? — с сомнением протянула Шарон, собираясь с силами, чтобы отвергнуть тягостную истину.
— Я просто хотел женщину, — цинично пояснил Роберт, — а ты предложила мне себя. Дареному коню в зубы не смотрят.
— Ты меня удивляешь. Никогда не думала, что тебя устроит женщина, сердце которой принадлежит другому мужчине…
— Кто сказал, что я удовлетворен? Если ты в самом деле считаешь, что твоя незрелая подростковая любовь хоть самую малость меня удовлетворила, то тебе еще многому предстоит учиться. Только не думай, что я еще раз соглашусь стать твоим учителем.
— Не беспокойся, я и не претендую, — огрызнулась Шарон, но гнев ее уже стихал. Она ощущала пустоту и слабость, и не только от стыда за свое необъяснимое поведение в постели. Она была уязвлена тем, что так неопытна в сексе.
Ей хотелось вставить какую-нибудь уничтожающую остроумную реплику — вроде тех, что отпускала неугодным ухажерам в ее присутствии Линда, всегда выходившая победительницей в словесной пикировке с мужчинами, — но Шарон чувствовала, что у нее не хватит на это ни запала, ни энергии.
Отныне до последних дней своей жизни, что бы еще с ней ни случилось, всякий раз, когда ей придется видеть Роберта, она будет вспоминать, что произошло между ними, как она…
— Мне все равно, чего это будет стоить и где я сегодня буду спать, но я не намерена еще раз делить с тобой постель.
Роберт улыбнулся, но ей показалось, что больше всего ему хочется броситься на нее и растерзать.
— А что не так? Боишься выяснить, что вовсе не Фрэнка ты хочешь и что твое тело…
— Нет, — поспешно прервала его Шарон. Опять попалась, как последняя дура, в отчаянии подумала она, уловив искорки во взгляде Роберта.
Пусть Роберт остается при своих гнусных, маниакальных предположениях — она здесь ни при чем. Вовсе не из боязни опять оказаться во власти безудержного сексуального влечения к Роберту она не желает спать с ним в одной постели, уверяла себя Шарон по пути в конференц-зал. Конечно, не поэтому.
Разве можно считать фантазией, пустяком то, что столько лет она сохраняла себя в чистоте для другого мужчины, что и сейчас ей нужен только Фрэнк, даже если…
Но почему? Почему ей никак не удается выбросить из головы эти навязчивые, тягостные воспоминания — как заискивающе заглядывала она в глаза Роберта, без всяких иллюзий, несмотря ни на что, желая его…
— Эй, с вами все в порядке?
Шарон поняла, что, сделай она еще два-три шага в таком состоянии, практически с закрытыми глазами, то на всем ходу врезалась бы прямо в Курта Бергера. В его голосе звучала тревога. Она почувствовала на себе участливый, обеспокоенный взгляд Курта.
— Простите, — отрывисто сказала Шарон, — я просто задумалась.
— Не стоит извинений, — произнес он с чарующей улыбкой. — Я ведь все надеялся, что, может быть, у меня будет случай поговорить с вами сегодня…
— Только не притворяйтесь, что вам нужен переводчик, — попросила Шарон, кокетливо улыбаясь в ответ и втайне ужасно радуясь, что есть хоть кто-то, кто способен отвлечь ее мысли от Роберта и от кошмарных событий прошлой ночи. — Я вам все равно не поверю, вы прекрасно говорите по-английски.
— Да нет, переводчик мне не нужен. Но я хотел бы спросить, не согласитесь ли вы поужинать со мной вечером?
Поужинать с ним? Шарон подарила ему ослепительную улыбку.
— С удовольствием, — шутливо изображая реверанс, ответила она. Сейчас она была бы благодарна чему угодно и кому угодно, лишь бы оказаться подальше от Роберта.
— Шарон, если ты уже пообщалась… Голос Роберта словно хлыст ударил между ними. Шарон виновато ссутулилась.
— Роберт… — нервно протянула она. Курт посмотрел на нее озадаченно.
— Мы приехали работать, — тоном, не терпящим возражений, напомнил ей Роберт. — Через пятнадцать минут у меня встреча с представителями японского консорциума, и тебе нужно переводить. Некоторые разделы я вначале должен просмотреть вместе с тобой.
— Я присоединюсь к тебе через минуту. — Шарон попыталась отстоять свои позиции, а не просто подчиниться команде, которая слышалась в его голосе.
Пусть она его кузина и к тому же служащая компании, но все же она самостоятельная личность, и у нее есть права. Приподняв голову, Шарон отвернулась от него к Бергеру и демонстративно отчеканила:
— Я сегодня с удовольствием поужинаю с вами, дорогой Курт. В восемь вас устроит?
Роберт, насупившись, ожидал, когда она закончит разговор с немцем. Он стоял, будто тюремный надзиратель, карауливший заключенную. Следит, чтобы не сбежала, сердито подумала Шарон, пробираясь За ним сквозь толпу к их стенду.
— Если ты рассчитываешь сегодня вечером оказаться в его постели, — цинично предупредил Роберт, сжимая ее локоть и проводя сквозь толчею, — то должен сказать тебе, что ты не найдешь уединения. К нему в номер уже поставили дополнительную кровать из-за того, что все переполнено.
— Как ты смеешь так говорить? — злобно прошипела Шарон. Она не могла больше выносить, как он третирует ее, словно похотливую дешевку. — Только потому… потому что я… только из-за того, что случилось ночью… — задыхаясь, выпалила она. — Это вовсе не значит, что я готова… заниматься любовью с кем попало!
— Правда? Ты меня удивляешь. Если ты не постеснялась воспользоваться одним мужчиной, чтобы заменить другого, я бы…
Шлеп!
Сквозь застлавшие ей глаза слезы Шарон неясно видела темно-красный след от пощечины на его осунувшемся напряженном лице. Она в тихом ужасе смотрела на Роберта, не в состоянии поверить в то, что только что совершила, утратив последние крохи самообладания под тяжестью своего несчастья и отвращения к себе.
Толчея вокруг них усилилась, но ее заботил только Роберт. Его пугающее спокойствие, свирепые огоньки в глазах, свидетельствующие о непредсказуемой, смертельной опасности, держали ее в плену.