Роза и щит

– Я полагаю… – пробормотала она с улыбкой.

– Прошу прощения, госпожа! – раздался громкий голос Арно.

Роза подняла голову и увидела, что его лицо пылало, а глаза метали молнии. Она тотчас же выпрямилась и приняла величавую позу хозяйки замка. Слышал ли Арно что-нибудь? Заметил ли? Похоже, что нет. Но все же он снова вел себя совсем не так, как прежде. Роза с любопытством посмотрела на своего верного рыцаря. Арно был очень взволнован. Очевидно, что-то случилось. Роза хотела попросить объяснений, но тут же передумала – уже давно следовало приступать к ужину.

Роза взяла с блюда кусочек рыбного пирога, а потом запила его вином. Констанс поспешно заняла свое место за столом и, покосившись на Розу, сказала:

– Простите за опоздание, госпожа. Я относила еду Гарольду.

– А зачем из-за него беспокоиться? – проворчал Арно. Роза вопросительно посмотрела на рыцаря. Впрочем, она уже догадывалась, что он скажет дальше.

– Зачем переводить еду на покойника? – продолжал Арно. – Ведь его скоро повесят.

Роза опасливо взглянула на людей, сидевших неподалеку. Она очень надеялась, что никто из присутствующих не услышал слова сэра Арно. Но почти в тот же миг на нее пристально посмотрела Миллисент. Румянец, делавший ее такой привлекательной, внезапно сошел со щек девушки, а глаза в ужасе расширились. Пока Роза, раздосадованная жестокостью Арно, раздумывала, как исправить ситуацию, Альфред поднялся со своего места и сел рядом с Миллисент.

Девушка повернулась к нему, и что-то неуловимое в выражении ее лица, в наклоне головы сказало Розе все, что она хотела знать. Эти двое были влюблены. Странно, конечно, но… Но с другой стороны, что же в этом удивительного? После той злополучной ночи, когда в деревне случился пожар, Альфред и Миллисент много времени проводили вместе. К тому же Роза не раз замечала, что молодой воин был очень добр. Именно такой мужчина и нужен девушке, оказавшейся в таком положении.

Тут Роза заметила, что Миллисент провела пальцами по губам Альфреда. Было очевидно, что вместо этого она с радостью слилась бы с ним в поцелуе. И, судя по выражению глаз Альфреда, он был совсем не прочь ответить взаимностью.

Роза внезапно смутилась: ей показалось, что она вмешивается не в свое дело. Отвернувшись, Роза снова взялась за рыбный пирог. «Неужели я выгляжу так же, когда смотрю на Гуннара? – подумала она неожиданно. – Неужели все знают, какие чувства я испытываю? Господи, только не это!» Роза ужасно боялась, что обитатели Сомерфорда что-то узнают о ее отношениях с красавцем викингом.

Ведь все они будут над ней смеяться, если узнают!.. И люди будут абсолютно правы!

Роза изо всех сил старалась не смотреть в сторону Гуннара. Вид влюбленных отрезвил ее… и напугал. Да, лучше не смотреть на викинга. Лучше подумать о делах, о лорде Радульфе, например.

Роза представила, как Радульф читает ее послание, доставленное Стивеном, а потом собирает своих людей и едет и Сомерфорд-Мэнор. А потом он, конечно, обнаружит, что сильная и здравомыслящая леди Роза вовсе таковой не является. Вряд ли он обрадуется, узнав, что она наслаждается обществом Гуннара Олафсона вместо того, чтобы почувствовать опасность и принять меры.

Констанс провела гребнем по волосам госпожи, и отсветы пламени заиграли в блестящих темных прядях, струившихся по спине и плечам Розы. Старух видела, что госпожа чем-то очень расстроена, и сейчас раздумывала, как развеселить ее и поднять ей настроение.

Сегодня леди Роза то и дело хмурилась и, судя по всему, предавалась каким-то очень невеселым мыслям. Констанс по опыту знала: задумчивость – дурной знак. Лучше бы Розе не думать так усердно и не убегать от собственного счастья. Но госпожа постоянно придумывала всяческие отговорки, чтобы не делать того, что принесло бы ей радость. Роза словно не верила в то, что заслуживает удовольствий и счастья, хотя все в Сомерфорде желали ей только этого.

Констанс в очередной раз взмахнула гребнем.

– Гуннар Олафсон – хороший человек, – начала она осторожно.

Роза молча нахмурилась.

Констанс подавила вздох и вновь заговорила:

– Да, хороший. И он может многое предложить.

– Он действительно красив, – с горечью в голосе проговорила Роза. – Я настолько легкомысленная, что заметила это, Констанс. Возможно, только его красота и имеет для меня значение. Я всегда считала себя лучше других женщин. А на поверку оказалось, что ничем от них не отличаюсь.

Старуха снова подавила вздох.

– Вы уверены, госпожа? А Гуннар Олафсон – разве он не отличается от других мужчин? Я спрашиваю потому, что он ведь предпочел вас всем остальным женщинам, хотя многие на него таращились. Он предпочел именно вас, понимаете?

Роза потерла пальцами виски, словно ее мучила головная боль.

– Я предложила ему деньги за то, чтобы он пришел в мою постель, – призналась она, и ее лицо окрасила краска стыда.

Констанс едва не вскрикнула от возмущения.

– Но он не взял денег, – продолжала Роза. – Он сказал… сказал, что с удовольствием окажет мне услугу. А еще… еще он сделал это трижды, Констанс. – Глаза Розы казались огромными и почти черными, когда она взглянула на ошеломленную служанку. – Я думала, что Гуннар возьмет меня только один раз. Но он разбудил меня и сделал это снова. А потом еще раз, на рассвете. При этом каждый последующий раз был так же восхитителен, как и первый. Я не знала, не понимала ничего, когда ты говорила о том, что с молодым горячим мужчиной все будет по-другому. С мужчиной, которого я желаю…

Констанс с трудом удержалась от смеха. Признания молодой госпожи очень ее развеселили.

Немного помолчав, она с серьезным видом проговорила:

– Сдается мне, Гуннар Олафсон пришел к вам, госпожа, потому, что ему очень этого хотелось, а вовсе не потому, что вы ему приказали. Такой мужчина, как он, конечно же, может один раз овладеть женщиной, даже если она ему не нравится, но чтобы трижды… – Констанс решительно покачала головой. – Нет, так может быть только в том случае, если отношения с женщиной доставляют ему удовольствие, если он нуждается в ней, как страждущий в глотке воды.

Роза с надеждой взглянула на служанку:

– Ты действительно так думаешь, Констанс?

– Конечно, госпожа. Более того, мне кажется, что он скоро к вам придет.

И, словно в подтверждение этих слов, раздался стук в дверь. Роза вздрогнула и тихонько вскрикнула – словно за ней пришел сам дьявол. Однако Констанс ничуть не смутилась. Она быстро подошла к двери и распахнула ее.

В испуге вскочив на ноги, Роза увидела Гуннара Олафсона. В следующее мгновение он переступил порог спальни и посмотрел на нее – их взгляды встретились над седой головой низенькой Констанс. И Роза тотчас же увидела огонь желания, вспыхнувший в голубых глазах викинга.

Старая служанка легонько прикоснулась к руке Гуннара, затем что-то тихо прошептала ему на ухо. После чего выскользнула в коридор и притворила за собой дверь.

Роза осталась наедине с Гуннаром, и спальня вдруг показалась ей ужасно тесной и невероятно душной. Судорожно сглотнув, она пробормотала:

– Но я не…

– Кажется, я проголодался, госпожа, – произнес викинг.

– О!.. – Щеки Розы залились краской. – Значит, вы… вы проголодались, сэр рыцарь?

Гуннар невольно рассмеялся:

– Да, я очень голоден. – С этими словами он сделал шаг к Розе, и она оказалась в его объятиях.

Запустив пальцы в шелковистые волосы Розы, викинг крепко прижал ее к себе. И тотчас же грудь ее заныла, а соски напряглись и отвердели. «Наверняка Гуннар почувствовал это», – подумала Роза. Ноги ее подгибались, голова кружилась, а внизу живота разливалось тепло. Она желала этого мужчину и готова была на все, только бы снова обладать им.

Подрагивающая плоть Гуннара уткнулась ей в живот, и Роза вспомнила слова Констанс. Мужчина должен по-настоящему желать женщину, чтобы проделать с ней то, что проделывал с Розой Гуннар прошлой ночью. Да, он страстно желал ее – хотя бы в этом она не сомневалась.