Ее тайный возлюбленный

Казалось бы, очень приятно и даже лестно быть предметом такой трогательной влюбленности. Но Гейбриел вел себя с девушкой вежливо и по-дружески, соблюдая дистанцию. Однако ему больше всего хотелось, чтобы Мэри подыскала себе другой объект сердечной привязанности и перестала изливать на него запасы своей нежности.

— Мэри, — улыбаясь, сказал Гейбриел, — благодарю тебя за заботу, но, думаю, Уоникот прав: ты должна вернуться домой и…

— Вы знаете, я служу у нее горничной, — прервала его Мэри, хихикнув и сделав короткий реверанс.

— У мисс Дюпре? — удивился он, подняв вверх брови.

— Да, у нее, — уже серьезнее ответила девушка. — Я буду распаковывать ее багаж и обыщу его, весь ради вас. Если письмо спрятано среди вещей, я обязательно его отыщу, не сомневайтесь.

— Благодарю тебя, Мэри, я тебе очень признателен, но ты должна…

— Я готова для вас на все, хозяин.

И она бросила на него такой умоляющий, такой любящий взгляд, что он невольно смутился. Заметив смущение Гейбриела, Уоникот прищелкнул языком и, взяв девушку под руку, развернул ее лицом к выходу.

— Спокойной ночи, хозяин, — распрощался он с Гейбриелом и, выйдя с Мэри за порог, закрыл за собой двери.

До слуха Гейбриела донеслись затихающие звуки шагов по ступенькам крыльца и протестующий голос Мэри. Затем опять воцарилась ночная тишина, даже ветер не шумел в верхушках деревьев.

Гейбриел снова сел в кресло и, подняв бокал, начал любоваться цветом вина при свете свечи. Мэри могла обыскать весь багаж Антуанетты Дюпре, но письма она, конечно, там не найдет. Письмо, которое он искал, было спрятано где-то непосредственно на теле его нынешней обладательницы и сохраняло в себе ее тепло. Нет, он непременно найдет письмо, даже если ему для этого придется соблазнить ее.

Он улыбнулся и, высоко подняв бокал, провозгласил тост:

— За вас, обольстительная мисс Дюпре, и за ваше искушение.

Глава 4

На ее плече покоилась теплая и такая ласковая его рука. Он улыбался, глядя ей в глаза.

— Антуанетта, — шепнул он своим низким, звучным голосом, — когда я увидел вас впервые, то сразу понял: вы созданы для меня.

— Откуда вам это известно? — прошептала она. — Разве можно знать об этом наверняка?

— Да ведь у меня сердце поет, глядя на вас, мой маленький воробышек.

Во сне это звучало удивительно мило, но по мере пробуждения Антуанетта стала размышлять о том, что услышать подобные слова от грабителя с большой дороги вещь весьма необычная и странная. Разве она думала когда-нибудь, что ее особа способна вызвать в мужском сердце желание петь?

Антуанетта была одной из тех женщин, которые успешно справляются с ролью хозяйки большого дома. Она следила за расходами и доходами, управляла многочисленной прислугой, причем никакая мелочь не могла укрыться от ее внимательного глаза. Она невольно внушала людям уважение и какой-то безотчетный страх. Если бы ее будущий муж сумел по достоинству оценить все эти качества, его жизнь протекала бы спокойно и беззаботно. Но при всем при этом она никак не могла вообразить, чтобы чье-то сердце пело при одном лишь взгляде на нее.

Она зажмурилась, открыла глаза и окончательно проснулась. Кто-то смотрел на нее сверху, и на миг Антуанетта смутилась. Неужели ее сон стал явью? Но нет. Через секунду она увидела, что на нее смотрит не человек в маске, а симпатичная девушка в белом чепце, из-под которого выбивались упругие белокурые пряди волос. Взгляд девушки был настолько напряженно-внимательным, что Антуанетту охватил нервный озноб, словно от холода.

Но выражение лица горничной мгновенно изменилось, едва она заметила, что гостья проснулась.

— Простите меня, мисс, — извиняющимся голосом сказала горничная. — Миссис Уоникот послала меня узнать, встали вы или еще нет. Ваш поднос с завтраком уже готов. Но вы спали так сладко, что я не осмелилась вас разбудить.

— Слишком тяжелым было мое путешествие.

Зевнув, Антуанетта присела в постели. Холодный утренний свет пробивался сквозь узкую щель гардин, но сегодня в камине весело горел, потрескивая, огонь. От тепла камина на душе стало легко, но тут Антуанетта вспомнила, что она находится в Уэксмур-Мэноре, владении лорда Эпплби, ее заклятого врага, и от охватившей ее радости не осталось и следа.

— Как вас зовут?

— Мэри Купер, мисс. Я буду помогать вам одеваться, следить за вашими нарядами, ведь я неплохая белошвейка. Хотя делать прически я не умею, но миссис Уоникот говорит, если возникнет надобность, она готова помочь вам в этом.

— Благодарю вас, но обычно я причесываюсь сама, — поспешила успокоить ее Антуанетта, вздрогнув при одной лишь мысли, что суровая неприветливая миссис Уоникот будет расчесывать ее густые волосы. — Кроме того, у миссис Уоникот и так много обязанностей — она ведь и домоправительница, и кухарка, не так ли?

— Да, верно. Но раньше она служила камеристкой в Лондоне, — с напускным хвастовством ответила Мэри. — Ей были известны все знатные особы и все скандалы, в которых они были замешаны. Но затем она вышла замуж за мистера Уоникота и переехала жить в Уэксмур-Мэнор.

Ах, вот как? Значит, миссис Уоникот лгала ей, уверяя, что они жалкие провинциальные жители, лишенные светского лоска. Антуанетта насторожилась еще сильнее.

— Вам подать поднос с завтраком прямо сейчас, мисс?

— Нет, не надо. Я сама спущусь вниз. Спасибо, Мэри.

— Гм-гм, — удивилась Мэри и слегка прикусила губу. — Даже не знаю, как отреагирует на это миссис Уоникот. Она рассчитывала, что вы позавтракаете у себя.

Антуанетта дружески подмигнула горничной:

— Пусть это будет для нее сюрпризом, вы не против?

— Хорошо, мисс. — Мэри направилась к выходу, но задержалась у груды вещей. — Я распакую ваши наряды. Поглажу платья, если они смялись. Может, вам помочь найти платье, которое вы хотели бы надеть в первую очередь?

— Нет, Мэри, благодарю. Сегодня я справлюсь сама.

Мэри взяла платье из тафты, лежавшее на спинке кресла, и широко раскрыла глаза от удивления, увидев разорванный лиф:

— Боже мой, как такое могло произойти, мисс?

Антуанетта встала с кровати. Ее поджидали теплая вода для умывания, кусок душистого мыла и чистые полотенца — забота услужливой Мэри.

— На меня напали по дороге, Мэри. Какой-то грубиян пытался меня ограбить.

— О, мисс! — Глаза горничной округлились от изумления.

— Полагаю, что вы, как швея, ничего не сможете тут исправить. Платье никуда не годится, разве что пустить его на лоскуты.

Странное облачко пробежало по лицу Мэри, но так быстро, что Антуанетта подумала, что ей просто показалось.

— Дайте мне его мисс. Посмотрю, может, мне что-нибудь удастся сделать.

Когда горничная взяла разорванное платье и вышла, Антуанетта, облегченно вздохнув, принялась строить планы на сегодняшний день. Она раздвинула занавески, чтобы выглянуть на улицу, на мощеный двор, на сад, — первый день ее заключения в Девоне начался. Сад выглядел явно заброшенным и неухоженным. С другой стороны двора высилась странная каменная изгородь. Или это был искусственный лабиринт? А почему бы и нет? В Уэксмур-Мэноре, должно быть, существовала прежде подобная забава.

Жаль, что она не успеет насладиться всеми теми милыми удовольствиями, какие могло предоставить поместье, — ведь в ее планы не входило слишком долго задерживаться здесь. Но для того чтобы убежать отсюда, ей следовало как можно лучше изучить все окрестности Уэксмур-Мэнора и привычки его обитателей. Конечно, никто из местных жителей не должен ничего заподозрить — пусть все они пребывают в приятном заблуждении, что она остается тут надолго. Антуанетта рвалась в Лондон, чтобы положить конец коварным замыслам лорда Эпплби.

Письмо по-прежнему было в ее руках, но все теперь зависело от ее ловкости, от того, как она воспользуется теми сведениями, которые содержались в письме. Если она его потеряет, если его похитят… нет, подобные мысли она отгоняла прочь.