Страница 21 из 32
– Это — временное устройство, — объяснила Вера. — Ведь пока горел и не выгорел до конца весь уголь, сюда никто не спускался.
– Еще бы, — отозвался Игнат. — И горел он, наверно, несколько лет.
Они вышли из деревянной кабины. Было совершенно темно. Скоро сверху дали свет, и несколько лампочек вспыхнуло на черном бугристом своде. Эта шахта совсем не напоминала обычные угольные шахты. Здесь не было ни главного продольного штрека, или, как его зовут, «главной откаточной», ни других. Все пространство представляло собой как бы огромную двояковыпуклую линзу — пещеру с неправильными, словно изрытыми поверхностями, покрытыми черным слоем. Он почти совершенно поглощал лучи света, и казалось, что лампочки горят тускло, не освещая пространства вокруг себя. Здесь уже не было рабочих. Ни малейшего признака жизни. Мертвая тишина. Мрак, зловеще надвигавшийся со всех сторон, молчаливый, угрожающий.
– Да, в хорошенькое местечко завела ты нас, — сказал Игнат. — Самое подходящее для того, чтобы разгонять тоску Джима. В могиле веселей. Это даже не «пещера смерти», а «пещера небытия». Если бы тут было еще холодно — прямо ложись и помирай.
– Ниже еще теплей будет, — сказала Колосова. — На глубине пятнадцати-двадцати метров слои земли имеют уже постоянную температуру летом и зимой, соответствующую средней годовой данной местности.
– Ну, что ж, едем дальше — к центру земли.
– Дальше придется не ехать, а спускаться по веревочной лестнице, — сказала Колосова. Она прошла к крайней лампочке, и ее спутники увидели отверстие в земле. Рядом с провалом в два метра диаметром возвышался вкопанный в землю отрезок рельса. К нему была привязана лестница, уходящая в провал. Тут же стояли, прямо на земле, десять аккумуляторных ручных фонарей.
– Нам придется снять верхнюю одежду, — сказала Вера и первая начала стаскивать шубу.
– На какую глубину мы теперь провалимся? — спросил Джим, заглядывая в черную бездну.
– Подземные пещеры далеко еще не исследованы нами. Средняя глубина 760 метров.
– Значит, там должно быть градусов тридцать тепла?
– Да, — ответила Вера. — Не меньше тридцати. Ниже вечной мерзлоты — вечная теплота, какое бы время года и какая бы погода ни были на поверхности земли.
– Ты, я вижу, не хуже Камневой и Фокиной навострилась в геологии, — сказал Игнат, снимая шубу. — Эх вы, хоть бы табуретку какую принесли сюда. И шубу положить некуда. Весь измажешься, как трубочист, — ворчал он, бросая шубу на черную землю. И вдруг дернул клок своих рыжих волос.
– Слушай, Bepa. У меня есть идея. Вот мы строим в полярных областях температурные станции, двигатели, которые должны работать, используя разницу температуры морской воды и воздуха. Температура морской воды даже зимой, подо льдом, около нуля, а воздуха — тридцать-сорок и больше холода. Так? Ну, а в этой самой пещере, куда мы собираемся лезть, говоришь, побольше тридцати. Разница с внешним холодным воздухом чуть не в сто градусов. Ведь тут такой температурный двигатель можно построить…
– Верно! — неожиданно заявил Джим. — Станция нужнее, чем курорт. Стройте станцию, а я поеду в Гурьев, консервы делать. — И он даже натянул рукава своего полушубка, словно собираясь немедленно отправиться в Гурьев.
– Остановись, дезертир труда, и снимай свою шубу! — рявкнул на него Игнат. Все рассмеялись. — Сначала побывай в аду, а потом будем рассуждать.
– Твоя идея неплоха, Игнат. Поговори об этом с Пелькиным. Я думаю, для ее осуществления не надо даже отказываться от курорта. Наоборот: курорт получит собственную станцию, если не для отепления — тропическое тепло здесь и так обеспечено, — то для освещения, вентиляции, водоснабжения, «соляризации» и прочего. Курорту потребуется довольно большое количество энергии. Ведь это должен быть вполне благоустроенный, электрифицированный курорт. А уезжать вы, Джим, подождите. Посмотрите, что мы тут с вашей помощью устроим. Если вам внутреннего жара земли будет недостаточно, наставим столько мощных ламп, что хоть купайся в свете и тепле.
– Кто первым полезет? Давай — я, — предложил Игнат.
– Нет, уж лучше я, — возразила Вера. — Я спускалась не раз. Берите фонари.
Все пристегнули фонари. Вера начала быстро спускаться вниз. Игнат и Джим следили за тем, как огонек ее фонаря постепенно погружался в глубину.
– Кошка, прямо кошка! — подумал Джим.
Хотя веревочная лестница была новая, но из осторожности Игнат подождал, пока Колосова не спустилась и не дернула лестницу.
– Теперь спускайся ты, а то еще сбежишь без меня, — приказал Игнат.
Джим повиновался. Следом за ним стал спускаться и Игнат. Вера уже поджидала их внизу.
– А это что такое? — удивился Игнат: возле места спуска стояли кровать, два шкафа, стол, стулья. На столе — телефон. — Мебель в аду! Оригинально. Тут кто-нибудь живет?
– Пока никто. Но мы поставили это на всякий случай. Наши «следопыты» изучают пещеру и… мало ли что может случиться! Здесь имеется запас пищи, воды, аптечка и телефон. Представь, что лестница оборвалась. И сиди, пока наверху не обеспокоятся и не спустятся узнать, в чем дело. Телефонная связь везде необходима.
Игнат осмотрел пещеру. Совсем не велика.
– Это — только начало, — сказала Вера. — Идем за мной.
Пещера имела в высоту не более десяти метров и тянулась, как коридор. Сверху кое-где нависли буро-серые массы. По бокам неровные, серые стены. Камни, рытвины под ногами.
– Как будто известняк, — сказал Игнат. — А потолок на нас не обрушится?
– Потолок выдерживал верхние пласты угля, — ответила Колосова. — Теперь этой массивной, тяжелой нагрузки не существует. Конечно, мы укрепим весь свод…
– Представляю, как нарядно будут выглядеть электрические солнца на этом буром бугристом небе.
– Не смейся, Игнат. — Мы устроим такое небо, что не уступит и флоридскому.
Пещера становилась все уже, потолок нависал над головой. Передовой фонарь Веры осветил вход в другую пещеру. Джим и Игнат вскрикнули, пройдя вслед за Верой узкую щель. Перед ними была огромная пещера, напоминавшая внутренность готического собора. Сверху спускались великолепные сталактиты, им навстречу с земли поднимались причудливые наплывы сталагмитов. Некоторые из них напоминали троны, иные поднимались в виде островерхих готических церквей, иные были похожи на грандиозные кровати с пологом над ними; в глубине, на белом холмике, возвышалось подобие часовни, окруженной звероподобными лежащими фигурами. Там перекинулся мост с перилами и столбами, будто обледеневшими от боры… Местами сталактиты и сталагмиты соединялись, образуя колонны с широкими основаниями и капителями. Несколько широких и высоких дверей виднелось в стенах этого грандиозного зала.
Игнат и Джим стояли несколько минут молча, подавленные величием необычайной архитектуры и фантастичностью отделки. Какой гениальный, но безумный художник воплотил здесь свой величественный бред? Десятки мыслей, ассоциаций невольно возникали в мозгу Игната. То ему казалось, что он видит величайшее произведение искусства, погребенное какой-то катастрофой… Вулкан пролил лаву и окутал толстой пеленой изумительные по красоте колонны, столы, кресла, кровати, беседки. То он воображал себя на иной планете, где иные каноны искусства, иная, своеобразная архитектура. То его мысль переносилась в Академический театр, где шел балет, декорации изображали фантастические, сказочные владения короля гор… Мозг южанина Джима был поражен еще более, почти потрясен. С трудом оторвав глаза от зала, Джим молча посмотрел на Игната и Веру, словно спрашивая их, не бредит ли он.
– У тебя сильный голос, Игнат. Стань на это возвышение и крикни отрывисто, — сказала Вера.
– Хо! — крикнул Игнат своим мощным басом. И словно разбудил спящих духов этого волшебного царства. «Хо-хо-хо…» — начало отражаться многократное эхо… Пауза — и снова где-то вдали: «Хо-хо-хо…» Снова пауза — и снова едва слышное эхо. Джим встрепенулся. А потом вдруг начал, как безумный, кричать и смеяться. Игнат и Вера также закричали, потом, по знаку Игната, замолкли.