Страница 7 из 7
«Если это и галлюцинация, то интересная». – И он стал задавать Вагнеру вопросы:
– Вы можете вернуть своему телу обычные свойства?
– Разумеется. Я уже делал опыт прежде, чем бежал из плена.
– Какие же изменения может внести ваше изобретение в жизнь людей?
– Изумительные! – воскликнул Вагнер, воодушевляясь. – Если бы я подверг, ну, хотя бы вашу библиотеку, – и он показал рукой на книжные шкафы, – действию моих лучей, с книгами случилось бы то же, что и со мной, то есть они стали бы проницаемы. Это значит: я мог бы уложить всю библиотеку в карман своего платья.
– А люди?
– То же самое, конечно! Все население Берлина, а если хотите, и всего земного шара, могло бы поместиться в пространстве, занимаемом сейчас мною. Ведь, хотя иными путями, наука и техника стремятся не к тому ли самому, побеждая пространство? Быстроходные аэропланы, радио – все это сближает, «сливает» людей. При моем изобретении это слияние будет абсолютным. В этом кабинете может поместиться неограниченное количество кабинетов, мебели, книг…
Дидерихс почувствовал головокружение. «Нет, это галлюцинация», – подумал он.
А Вагнер продолжал:
– Все наши пространственные представления и представления о материи совершенно изменятся. Материальный конус поместится в цилиндре, цилиндр – в кубе, куб – в шаре…
– Но позвольте! – простонал Дидерихс. – Как же я найду нужную книгу в библиотеке, которая вся будет помещаться в одной книге? Как узнаю своего знакомого среди тысяч людей, которые будут пребывать во мне самом?.. Это кошмар какой-то! – И Дидерихс отер платком влажный лоб. – И как люди будут питаться? Как возьмут кусок хлеба, книгу, если все это будет проницаемым, подобно воздуху? Как люди будут узнавать друг друга?
– Очень просто: ведь черты их сохранят свои формы. Вещи будут проницаемы, но они смогут сохранять в пространстве то положение, которое вы им придадите, и изменять место по вашему желанию.
– А притяжение Земли? Как вы сами не провалитесь сквозь землю?
Вагнер засмеялся.
– И вы о том же? Они, мои преследователи, думают, что я должен иметь особые изоляторы на подошвах, чтобы не провалиться сквозь землю. Только сейчас, перед тем как мне укрыться у вас, они сделали нападение на меня, вернее – на мои ноги. Они хватали меня за подошвы у земли. Но я вошел по колени в землю. С таким же успехом я мог бы войти по голову, и тогда они увидали бы одну голову, двигающуюся по земле. Но у меня нет никаких «подошв». Они ошиблись. Законы тяжести не существуют для меня. И я благополучно ушел от них. Я мог бы позабавиться с ними, но я не выношу шума… Здесь хорошо!.. – И, посмотрев на часы, Вагнер воскликнул: – Однако уж второй час ночи! Еще раз извиняюсь за беспокойство! Я спешу на ночной экспресс… Пора и в Москву!.. Прощайте!..
И, кивнув головой, профессор Вагнер шагнул к книжному шкафу и исчез в книгах…
– Цилиндры… кубы… шары… трапеции… Но позвольте! Подождите! – вдруг закричал профессор Дидерихс и, побежав к книжному шкафу, стал колотить кулаком по книжным полкам. – Вернитесь! Вернитесь! – кричал он, нарушая тишину дома.
Ответа не было. Только ассирийские львы и крылатые быки щурились по углам.
Дверь кабинета приоткрылась, и в комнату заглянула седая голова лакея.
– Изволили звать? – И, осмотревшись вокруг, лакей спросил: – С кем вы изволили разговаривать?
Дидерихс смутился, устало потер ладонью лоб и молча опустился в кресло.
Старик слуга скорбно покачал головой.
– Отдохнуть вам нужно… Прикажете проводить в спальню?..
И, бережно подхватив Дидерихса под руку, он повел его из кабинета, бросая сердитые взгляды на крылатого ассирийского льва с человеческой головой.
Дидерихса отвезли в санаторий.
У него нашли нервное расстройство на почве переутомления.