Страница 32 из 79
Задачу заложить в том районе тайники получили многие, например штандартенфюрер СС Курт Бехер (о его приеме у фюрера Борман писал 6 февраля), Вальтер Функ, Отто Скорцени, штандартенфюрер СС Иозеф Шпацил, а из числа приближенных Бормана — д-р Гельмут фон Хуммель. Хотя последний не захотел беседовать со мной, а на допросе во франкфуртской прокуратуре категорически отрицал свою причастность к каким-либо делам такого рода, он по неосторожности попался в руки австрийской полиции, когда после войны пытался извлечь из тайного хранилища в монастыре Креммюнстер два ящика с нумизматическими коллекциями. Так или иначе, озера горного района Зальцкаммергут могли бы рассказать многое о том, что здесь творилось зимой — весной 1945 года.
ДНИ: 19 марта — 29 марта
Понедельник, 19 марта
Пополудни 17часов отъезд М.Б. из Оберзальцберга через Мюнхен в Берлин — 1.50 ночью.
С Форстером у фюрера до 3.30, затем воздушная тревога! По Хагену — Цоссену = 5.30 часов!
Вторник, 20 марта
С утра — с Фегеляйном в сауне.
Пополудни — совещание М.Б. с Фридрихсом, Шмербеком, Гейгером.
Среда, 21 марта
Доклад М.Б. у фюрера. Совещание с Клопфером.
Четверг, 22 марта
Совещание М.Б. с Вайблингером в 13 часов.
Цандер 12.30 часов.
Совещания с Валькенхорстом, Ламмерсом, Шюттом, Гейгером, проф. Блашке.
Ночью противник пересек танкамиамфибиями Рейн у Оппенгейма.
Пятница, 23 марта
Совещания М. Б. с Валькернхорстом, Гейгером, Цандером, с хауптштурмфюрером Экхардтом.
Суббота, 24 марта
Днем первый налет с юга (из Италии) на Берлин, при ясной погоде. Утром в 3 часа налет на Везель. Пополудни в 15 часов М.Б. с гаулейтером Кохом у фюрера. М.Б. совещался с Павлицкиу Штайнхакером, д-ром Шмидтом-Ремером.
Воскресенье, 25 марта
С Фегеляйном в сауне. С Заукелем на докладе у фюрера. Танки у Ашаффенбурга.
Понедельник, 26 марта
12.30 совещание с авиац. генералом Шумахером.
Пополудни дебаты с генералом фон Хенгль.
Днем М.Б. совещается с рейхсфюрером СС.
17 часов совещание с Заукелем. Т. к. Цандер болен, М.Б. принимает участие в оперативном совещании.
Вторник, 27 марта
С утра совещания М.Б. с Хильгенфельдтом, Валькенхорстом у Хуммелем. Оперативное совещание. Вечером совещание с Буле о транспортных проблемах.
Среда, 28 марта
С утра 9.45 совещание с ген. Тереке о транспорте.
Днем — с Розенбергом. Оперативное совещание.
Валькенхорст с д-ром Леем о «добровольческом корпусе имени Адольфа Гитлера», с д-ром Кальтенбруннером и т. д. Танки в Марбурге и Гиссене.
Четверг, 29 марта
Танковые авангарды перед Корбахом! Артобстрел Рехница (Штирия). Положение напряженно как никогда раньше!
Совещание М.Б. с ген. Рейнеке, с Леем и адмиралом Матисом. Оперативное совещание! Вечером с Аксманом. Гудериан уволен.
Очерк восьмой:
Это происходило в бункере
Адольф Гитлер недолюбливал Гейнца Гудериана. Почему? Ведь умение генерала Гудериана принесло вермахту немало блистательных побед, а его имя стало символом танкового наступления. Но кто может понять душу диктатора? Может быть, в душе пехотинца первой мировой войны таилась зависть к новому роду войск, который, появившись уже на исходе войны, вдруг обрел ореол талисмана победы? Или играла роль неприязнь Гитлера к замкнутой генеральской касте? Или популярность Гудериана в войсках вызывала ревность фюрера? Как бы то ни было, между Гитлером и Гудерианом никогда не существовало добрых отношений.
Правда, все начиналось для генерала хорошо. Гитлер был одним из первых, кто обратил внимание на способного, энергичного офицера — первого начальника штаба инспекции моторизованных войск. На учениях 1934 года, происходивших на полигоне Куммерсдорф, полковник рейхсвера Гейнц Гудериан демонстрировал возможности мотовойск.
Такой человек мне пригодится! Его я хочу заполучить! — сказал недавно сделавшийся рейхсканцлером Гитлер. Гудериан, скоро ставший известным своей книгой «Внимание, танки!», был рад использовать новые возможности вермахта, который возник из рейхсвера и сбросил ограничения Версальского договора. Типичный прусский офицер — по выучке и воспитанию, выходец из офицерской среды Гейнц Гудериан (кстати, эта фамилия произносится с ударением на втором слоге и тем самым лишает основания распространенную у нас в военные годы легенду об «армянине Гудерияне») оказался восприимчивым к техническим достижениям XX века и понял, какую роль будут играть моторизованные и танковые войска, оснащенные мощными радиосредствами. Практически Гудериан был создателем танковых войск вермахта. Став в 1936 году генералом, он участвовал в военных действиях против Польши и Франции, завоевав авторитет в войсках и в глазах Гитлера.
Но с 1941 года в отношениях Гудериана и Гитлера наметились первые трещины. Уже в начале «Барбароссы» генерал-полковник, командовавший 2-й танковой группой, позволил себе усомниться в правильности решения своего верховного главнокомандующего, когда тот в августе не стал продолжать наступление на Москву и повернул группу Гудериана на Киев. Гудериан позволил себе лично выразить свои сомнения — но не смог убедить Гитлера. Как верноподданный исполнитель приказов, он блестяще выполнил и новую задачу, сомкнув танковые клещи вокруг Киевской группировки советского Юго-западного фронта. Но спор не был забыт.
Даже в 1941 году, когда во время наступления на Москву командующий 2-й танковой группой докладывал об успехах своих дивизий, — Гитлер не смог преодолеть антипатии. Зато когда Гудериан разделил судьбу других немецких командиров, попавших в декабре 41-го под мощные удары советского контрнаступления, Гитлер дал волю своему недовольству. Чем же он был недоволен? Тем, что Гудериан — который, в отличие от своего главнокомандующего, хорошо знал о реальном положении на фронте — не хотел выполнять т. н. «стопприказы» Гитлера, требующие любой ценой оборонять рубежи под Москвой, и предлагал отойти на новые, более выгодные рубежи.
Мне удалось найти подлинное свидетельство об этом конфликте. Об этом можно узнать из сохранившихся записей адъютанта Гудериана обер-лейтенанта Иоахима фон Лестена. Первая из записей сделана 20 декабря 1941 года, вторая — только 6 января 1942 года. Но эта пауза становится вполне понятной из содержания самих записей:
«20 декабря 1941 г. 19.00. Ставка фюрера. Сегодня до полудня вылетели из Орла с Гудерианом к фюреру. 15.30 сели на аэродроме Растенбург. Сейчас командующий у фюрера… Слава богу, что состоялась беседа. Судя по всему, Гудериан — единственный человек в армии, который отважится сказать то, о чем нельзя не говорить и что призвано спасти положение на Востоке. Уже из моих кратких бесед в ставке складывается впечатление, что здесь не имеют никакого понятия о творящемся на фронте. А если царят такие нереальные представления, то судьба войск висит на ниточке. Остается вопрос: будут ли приняты решительные меры?»
Меры не были приняты: осуществить организованный отвод войск с наименьшими потерями не удалось. Под ударами Красной Армии немцы, бросая технику, откатывались на Запад. Платить же пришлось… Гудериану. Лестен:
«6 января 42 г. Эрфурт. Старый год завершился для меня отъездом из России… Однако между временем моей последней записи и сегодняшним днем произошло так много событий, что я хочу их зафиксировать. Все ожидания связывались с визитом генералполковника Гудериана к фюреру. Однако уже в ставке и во время обратного полета в Орел Гудериан дал понять, что ему не поверили или не захотели поверить… Он провел у фюрера несколько часов… Фюрер обвинил Гудериана в том (как он мне позже рассказал), что за минувшие полгода он слишком близко стоял к событиям, слишком жалел солдат и потерял правильную перспективу. Поэтому «стопприказ» не будет отменен… Через 2 дня после нашего возвращения в Орел пала Чернь, незначительный населенный пункт на шоссе Орел — Тула. Этот пункт нельзя было удержать, так как соседние части отступили, а совсем недалеко имелась выгодная позиция на реке Суше. Новый командующий группой армий «Центр» фельдмаршал фон Клюге ухватился за это как за повод, чтобы потребовать снятия Гудериана. Клюге явно играл на разногласиях между Гудерианом и фюрером, поэтому его поведение было просто беспринципным. В результате столь опытного и популярного командира, как Гудериан, отправили домой».