Война Братьев

– Если захочет, – сказала Ашнод. – Кадир будет ныть и скулить, но большая часть младших шейхов поддерживает Мишру. Племенные вожди хотят или одного, или другого. Им нужна или боевая слава, или великолепие мирной жизни, все, что в промежутке, слишком сложно для их мозгов. Ими просто управлять, их просто держать под контролем.

– Так что же в таком случае хочет сам Мишра? – настаивал Тавнос. – Я имею в виду, Урза может помочь ему основать его собственную школу – если это его цель.

Ашнод покачала головой:

– Фалладжи не умеют принимать – они не принимают ни помощи, ни подарков, они сами берут то, что хотят. Силой оружия, хитростью, деньгами или как-то иначе. Покойный вождь это понимал, в отличие, как мне кажется, от вашей драгоценной королевы Кайлы.

Тавнос нахмурился:

– Но Мишра – не фалладжи. Он аргивянин, как и Урза.

Ашнод отмахнулась:

– Мишра много лет прожил среди фалладжи, он стал их предводителем. Он понимает их лучше, чем Урза понимает иотийцев. Нет, в глубине души Мишра завидует брату и желает обладать тем, чем владеет тот.

Тавнос вспомнил свой утренний разговор с Кайлой.

– Речь идет о камне.

Ашнод кивнула:

– Да, о камне. Мишра сказал мне, что тот, который у него, – часть большого камня, который треснул пополам по вине его брата. Клянусь, Урза говорил тебе то же самое.

Тавнос замялся, ему было неловко.

– Мы никогда не говорили об этом, а спросить я постеснялся.

– Как же ты боишься хозяина! – взмахнула руками Ашнод. – Да, Мишра завидует брату, но на самом деле ему нужен лишь его камень.

– Неужели он так дорого стоит, что за него отдают Полосу мечей? – спросил Тавнос.

– Он стоит того, чтобы предложить за него Полосу мечей, – рассмеялась Ашнод. – Фалладжи сами берут то, что хотят, я уже говорила тебе, И если все сложилось удачно, Мишра уже все получил.

В то же мгновение Ашнод поняла, что сболтнула лишнее. Она закрыла рот рукой, помолчала, затем продолжила:

– Ничего больше не могу сказать. Понимаешь, дипломатические секреты, все такое. Думаю, нам пора пойти к дракону.

Тавнос поднялся. В голове пронеслись события прошедшего дня. Он вспомнил, как встретил Кайлу в «голубятне». Вспомнил, как она ухаживала за Урзой на пиру, несмотря на недавнюю ссору. Вспомнил, как она попросила его не беспокоить Урзу и не заходить в «голубятню». Вспомнил, как она сказала, что им обоим нужно отправляться по своим делам.

И были еще слова: «Он не сказал „нет“».

– Мне нужно идти, – сказал Тавнос.

Ашнод тоже поднялась со своей скамьи.

– У нас вся ночь впереди.

– Думаю, мне нужно поговорить с Урзой, – сказал Тавнос.

– Уже поздно, даже для Урзы, – продолжила она. – Может, мне пойти с тобой?

– Надеюсь, еще не поздно, – пробормотал Тавнос. У двери он на миг обернулся и сказал: – Боюсь, тебе придется остаться здесь. Спасибо за интересный вечер, но мне тут пришла в голову одна мысль. Надеюсь, я ошибаюсь, потому что мне действительно хотелось бы продолжить наш разговор, но попозже.

Сказав это, он вышел: сквозь закрывающуюся дверь он увидел, как стражи сомкнули пики., Ашнод, не выпуская из руки кубка, с досадой покачала головой: в коридоре было слышно, как Тавнос громко звал стражу – ему срочно понадобился посланник Мишра.

«Да уж, проговорилась, так проговорилась», – подумала она. Еще и вправду не поздно. Ашнод снова покачала головой и осушила кубок.

Затем она открыла коробку с драгоценностями, вынула серьги с переливающимися всеми цветами радугами камнями, вынула их, затем положила на стол посох и принялась медленными, выверенными движениями вкручивать камни в пустые костяные глазницы черепа.

Тавнос с трудом разбудил Урзу. Главный изобретатель не пошевелился ни когда его подмастерье ворвался в «голубятню», ни когда обратился к нему по имени. На полу валялся кувшин из-под вина. Два полупустых бокала стояли на чертежах, которыми был устлан рабочий стол. Урза, свернувшись в клубок, спал. Плотно укутанный одеялом, он громко храпел. Одежда Главного изобретателя валялась в углу.

Тавнос изо всех сил тряхнул Урзу. Изобретатель очнулся, сел на кровати и удивленно спросил:

– Тавнос? Что случилось? Пожар? Что такое?

Тавнос посмотрел Урзе прямо в глаза и отчетливо произнес:

– Господин, при вас ли ваш камень?

Урза схватился за шею – цепочки не было. Он проверил карманы камзола. Там тоже было пусто.

– Мой камень! – воскликнул он, окончательно проснувшись. – Где он? – Урза принялся расшвыривать вещи и постельное белье.

– Господин, – сказал Тавнос, – я шел к вам… Я видел, как ваша жена… она выходила отсюда…

– Кайла? – сказал Урза, подняв глаза на подмастерье. Его лицо исказилось. – Кайла, – сказал он снова, в голосе звенел металл.

В мгновение ока Урза оделся, подскочил к двери и, не оборачиваясь, велел Тавносу, следовать за ним.

Урза летел вперед с такой скоростью, словно превратился в свой любимый орнитоптер. Он проносился по коридорам, не замечая никого. Тавнос еле поспевал за изобретателем. Стражники едва сумели доложить ему, что Мишры во дворце нет, хотя они все тщательнейшим образом обыскали. Прикажет ли Тавнос запереть все выходы из дворца и послать гонца в лагерь фалладжи? Проверить, не удалился ли Мишра туда? Тавнос приказал.

В королевских покоях раздавались громкие крики, голоса напоминали раскаты грома. Дверь была настежь распахнута, ее почти сорвали с петель. Тавнос решил, что ее открывали ударом ноги. Из проема лился необычный свет, переливавшийся всеми цветами радуги.

Прикрыв глаза ладонью, Тавнос пытался разглядеть, что происходит внутри. Радужный свет струился и из Камня силы Урзы, и из Камня слабости Мишры. Урза снова завладел камнем и теперь что есть силы орал на своего брата, стоявшего в другом конце комнаты. Мишра кричал что-то в ответ, но разобрать слова было невозможно; лицо фалладжийского посланника исказила гримаса ненависти. Их слова заглушало яростное пение энергии, истекавшей из камней. У дальней стены, сжавшись в комок, сидела Кайла бин-Кроог.

Тавнос отметил, что не только Урза одевался в спешке. Мишра походил на огородное пугало, а королева закуталась в простыню, которую придерживала руками на груди. При появлении Тавноса на ее лице отразилось облегчение, она что-то сказала, но Тавнос не расслышал ее из-за рева камней. Кайла направилась к нему.

Тавнос вскинул руки и крикнул, чтобы она оставалась на месте. Что бы ни происходило между камнями и их хозяевами, им всем – и Тавнос понимал это – лучше не встревать. Здесь замешаны силы, которых он не знает и которым не доверяет.

Возможно, Тавнос не вовремя крикнул. А может быть, Урза понял, что Кайла сейчас окажется прямо между камнями. Возможно, Главный изобретатель просто на мгновение потерял контроль над ситуацией.

Так или иначе, Урза опустил камень. Лишь на миг, ведь он так и не выпустил его из рук. Но он опустил камень, и этого оказалось достаточно.

Из камня Мишры вырвался мощный луч энергии и ударил в Урзу. Главного изобретателя приподняло над полом и швырнуло об шкаф, створки которого тут же разлетелись в щепки.

Внезапно энергия в камне Мишры исчезла, и комната погрузилась во тьму. Тавнос моргнул и бросился туда, где должен был лежать Урза. Кто-то с разбегу влетел в него – потом Тавнос понял, что это был Мишра, – оттолкнул и выбежал в дверь.

Кайла опередила его – Тавнос обнаружил ее у распростертого тела Урзы. Его глаза были открыты, но зрачки пропали, дыхание было неровным и неглубоким. Урза все так же сжимал в кулаке Камень силы, меж его пальцев струилась радуга. Кайла рыдала.

– Храмовые амулеты, – сказал Тавнос. – Те, что сделал Урза. У вас они есть? Возможно, нам удастся…

Кайла кивнула. Вдруг камень, который Урза сжимал в кулаке, снова начал пульсировать, его цвет стал меняться. Через миг подмастерье не видел свет, а лишь чувствовал его. Урза медленно обхватил камень обеими руками, и тут дыхание изобретателя стало успокаиваться. Он закрыл глаза, а когда открыл их снова, они выглядели обычно.