Опасное задание

Фрэнк признавал важность победы ФБР в этом деле, но сейчас его больше всего волновало, есть ли среди этих младенцев его сын. За эти несколько дней он молился больше, чем за всю жизнь. Наверно, только столкнувшись с безнадежностью, человек обращается к молитвам. Фрэнк был знаком с безнадежностью, но никогда не чувствовал себя беспомощным.

Фрэнк понимал, что в процессе работы Моран давал ему информации больше, чем дозволено, и ценил это. Он был уверен, что, как только ситуация прояснится, Моран тут же сообщит ему. У федеральных агентов есть свои правила и порядки, которые они должны неукоснительно соблюдать. Но ждать теперь осталось совсем немного. К дверям офиса подъехал автомобиль, хлопнула входная дверь. Через минуту на пороге кабинета появился Моран.

– Мы их взяли, всю банду сверху донизу. Арестованы двадцать человек, включая четверых главарей. – Он похлопал Фрэнка по спине. – Слава богу, все закончено.

– Где дети, Моран?

– Мы конфисковали записи о похищенных и отданных на усыновление детях за двадцать лет. Ты представляешь, что это значит? Биологические родители и приемные, а между ними – сотни детей. Это – кошмар не только с юридической точки зрения, но и с моральной.

Фрэнк схватил Морана за плечо.

– Черт возьми, меня интересует только один ребенок – мой сын! Где эти дети? Есть среди них Эндрю?

– Агенты, выходившие сегодня на встречу с преступниками, не смогли точно определить это. Но один ребенок идеально подходит под описание Эндрю. – Моран освободился от хватки Фрэнка и подошел к столу. – Я договорюсь, чтобы тебя доставили к врачу, у которого сейчас оба ребенка. Если Эндрю там, я позабочусь, чтобы ты смог сегодня же вечером отвезти его к матери.

– Так какого черта мы ждем?!

Зазвонил телефон, и Лини с Кейт одновременно подпрыгнули от неожиданности. Кейт, посмотрев на Лини, встала с дивана и взяла трубку. Звонил Фрэнк.

– Он у меня, – послышалось в трубке. – Слышишь, он плачет! Просто не знает, нравлюсь я ему или нет.

Кейт улыбнулась. Она никогда не слышала такой радости в голосе Фрэнка.

– Успокой его и расскажи, что происходит.

– Это Фрэнк? – спросила Лини. Кейт молча кивнула ей.

– Слушай, я должен поменять ему памперс, но не знаю, как. Просто передай Лини, что мы вечером будем дома, и скажи, что Эндрю – просто прелесть. – В трубке раздались короткие гудки, и Кейт ничего не успела ответить.

– Он нашел Эндрю?

– Он просил передать, что Эндрю у него и…

– О господи! – Лини обняла Кейт. – Господи, спасибо!

Они с Кейт обнялись и закружились по комнате и через несколько минут, обессилевшие, упали на диван.

– Ты очень счастливая, – сказала Кейт. – Ты вернула сына, и Фрэнк, я уверена, скоро поймет, что хочет быть с тобой и с ним. Слышала бы ты его голос по телефону! Его переполняет отцовская гордость.

Лини вздохнула.

– Любить Эндрю и любить меня – две разные вещи. Я не жду, что Фрэнк захочет жить со мной только лишь потому, что хочет стать отцом для Эндрю.

– Хочешь еще один совет? Не дави на Фрэнка. Пусть делает то, что считает нужным. Когда они с Эндрю вернутся, просто наслаждайся тем, что вы вместе, и не думай о будущем.

– Кейт, я хочу… Я знаю, ты думаешь о Мэри-Кейт и размышляешь, почему моего сына так быстро нашли, а твоей девочки нет уже одиннадцать лет.

Кейт пожала плечами.

– Жизнь – это тайна. Почему я не нашла Мэри-Кейт после десяти лет поисков и почему Эндрю вернули тебе всего через несколько дней после похищения – одна из таких тайн. Когда-нибудь и я узнаю, что произошло с моей дочерью. А сейчас думай лучше о том, как будешь встречать Эндрю.

Фрэнк не ожидал, что при виде двухмесячного ребенка его охватит такой дикий восторг. Но когда медсестра взяла младенца на руки, Фрэнк растаял, как лед под июльским солнцем. Малыш смотрел на него огромными голубыми глазами, и Фрэнк обалдел от счастья.

– Это Эндрю Паттон? – спросил Моран у медсестры.

– Мы сравнили отпечаток ноги этого малыша с отпечатком ноги Эндрю Паттона, который был сделан при рождении, они абсолютно идентичны. Этот молодой человек – точно Эндрю Паттон.

Конечно, это Эндрю. Его сын. Фрэнк осмотрел его с ног до головы и в каждой черточке видел себя или Лини. Он сразу полюбил этого младенца, но не только потому, что это был его сын, но и потому, что это был ребенок Лини.

Фрэнк посмотрел в зеркало заднего вида. Малыш спал в детском кресле, и на личике застыло печальное выражение. Настрадался без заботливых материнских рук и уютных рук няни.

– Не волнуйся, малыш, я везу тебя к твоей маме.

Шел дождь вперемешку с мокрым снегом, и дорога от Мемфиса до Мейсвилла заняла больше времени, чем обычно. Как только он заехал во двор дома, дверь распахнулась, и Лини выбежала на улицу. Не успел Фрэнк выйти из машины, как она уже вынимала из детского кресла спящего Эндрю. Женщина повернулась к Фрэнку, держа ребенка на руках, и по щекам ее струились слезы. Он обнял ее, и они заторопились к дому, где их ждала Кейт.

Внезапно Эндрю громко заплакал. Лини прижала его к груди и стала что-то тихо говорить ему. Эндрю не сразу успокоился, но Лини продолжала тихо разговаривать с ним. Через несколько минут плач прекратился, и малыш посмотрел голубыми глазами на маму.

– Привет, моя радость! – Лини покрыла поцелуями маленькое личико.

Эндрю сначала захныкал, потом стал агукать.

Фрэнк понял, что пропал. Черт, он не мог вспомнить, когда плакал последний раз. На похоронах отца? Да, тогда он остался один. При виде довольного сына на руках у Лини он, взрослый мужчина, был готов встать перед ней на колени. Как ей удалось мгновенно успокоить ребенка?

Хотя чему здесь удивляться? Разве на него самого она не воздействовала точно так же?

– Я рада, что все закончилось так хорошо, – сказала Кейт. – Сейчас вам нужно побыть со своим сыном, а я пойду. Увидимся утром.

Фрэнк последовал за Лини в гостиную и присел рядом с ней на диван, обняв за плечи. Они сидели все вместе, втроем, и Фрэнк не мог припомнить, когда еще у него было так спокойно на душе.

– Ты вернул мне его, как и обещал. – Лини поцеловала ребенка, и тот закрыл глазки.

– Прекрасный малыш. Мне приятно осознавать, что я – его отец.

Лини тихонько засмеялась, и Фрэнк подумал, что никогда не слышал смеха приятнее, чем этот. Он крепче прижал ее к себе.

– Кошмар закончился, малыш дома.

– Я никогда в жизни больше не отпущу его от себя.

– Мне кажется, Эндрю будет возражать, когда ты станешь сопровождать его на свидания.

– Ему еще нет трех месяцев, а ты говоришь про свидания.

– Если он пойдет в отца, то подружка у нас появится уже в детском саду.

– Я не возражаю, если он будет похож на тебя, Фрэнк Латимер. Ты – настоящий мужчина, и я рада, что ты – отец моего ребенка.

От смущения у Фрэнка запылало лицо. Никто никогда не говорил ему таких слов. Он наклонился и нежно поцеловал Лини.

– Эндрю – самый счастливый ребенок на земле, потому что у него такая замечательная мама.