Ангел является дважды

– Нет, тот был молодой. Вот бы найти его, – мечтательно промурлыкала Аманда.

В дверях снова появилась горничная, толкая перед собой сервировочный столик. Когда она откинула салфетку, Аманда сглотнула слюну. На миг ей показалось, что она где-то в королевских покоях, и вместо скромного ужина ей подают роскошные яства.

Сьюзен покосилась на тарелки, метнула молнию в горничную и вышла, не сказав ни слова.

6

Аманда положила на стол салфетку, отставила чашку с остатками горячего шоколада и встала. Расписанная цветами посуда досталась Сьюзен от бабушки, происходившей из старинного французского рода. Мари Дюваль щедро дарила картины, антикварные безделушки, мебель и прочее свое имущество внучкам.

– Как жаль, что Мари нет с нами, – вздохнула Аманда.

Если бы Аманда только могла вспомнить, где сейчас Мари, она бы не раздумывая сняла трубку и позвонила ей. Но память не подбрасывала Аманде ни одной зацепки. Вновь призвать на помощь сестру было неудобно. Аманда понимала, что и без того чересчур обременила своей болезнью жизнь Сьюзен.

Нет, до пожара ей не была свойственна меланхолия. Аманда не была уверена доподлинно, но ей казалось, что прежде она была неунывающей и жизнелюбивой и имела много друзей.

«Я не оставлю вас, обещаю…» Куда он исчез, ее ангел? Почему, очнувшись, она не нашла его подле своей постели?

Его большая сильная рука, глубокий голос и обещание не оставлять ее одну снова и снова наполняли предвкушением счастья ее бесприютную душу.

В конце концов, это мог быть медбрат или случайно проходивший мимо палаты врач. Услышав ее стон, он подошел, чтобы успокоить бредившую пациентку. Ежесекундно на земле произносят миллион разнообразных обещаний. По мнению Сьюзен, половина из них лживы или спровоцированы жалостью. Аманда предпочитала не верить категоричным утверждениям сестры, и тем не менее. Что изменит еще одно, брошенное на алтарь угасающей жизни?

Глупо думать о человеке, который мог мне привидеться в бреду, увещевала себя Аманда, но смутный образ мужчины не стирался из ее воображения.

Высокий и красивый – с темно-русыми волосами и чудесными зелеными глазами, то обольстительными, то проницательными, то искрящимися юмором. Аманда не видела его лица, но знала, что он именно такой. Когда ей надоело бороться со своей фантазией, она стала предаваться волнующим мечтам. Аманда меняла по собственному вкусу фабулу, диалоги, даже ситуации и место действия, неизменным оставался только он, герой ее сновидений. Она знала о нем все до мельчайших деталей, потому что сама его придумала. Она знала даже имя. Лучшее из тех, что может носить смелый и сильный мужчина.

Пусть его зовут Фрэнк, решила Аманда.

Это имя она заготовила для своего будущего сына, которого, безусловно, родит от любимого человека. Но, пока имя было не востребовано, Аманда одолжила его своему герою.

Из сладких грез Аманду вырвал громкий раздраженный голос сестры. Слов было не разобрать, но по тону Аманда определила, что Сьюзен кого-то отчитывает.

Она так расстроена, что может уволить добрую половину слуг, встревожилась Аманда.

Врач запретил ей много двигаться и покидать комнату, но Аманда все же вышла на застланную толстым ковром лестницу.

В глазах потемнело, и, если бы Аманда не держалась за перила, она неминуемо скатилась бы по ступенькам, прибавив к своей амнезии множественные переломы.

Спустившись на четыре ступеньки, Аманда, преодолевая боль, окинула взглядом холл и увидела бледную от гнева кричащую на горничную Сьюзен. Это была уже другая горничная, худая и некрасивая.

– В моем доме только я решаю, что важно, а что нет!

Как и предположила Аманда, ее сестра не справилась с горем и сильными эмоциями и сорвалась на ни в чем не повинную девушку, которая, боясь лишиться работы, молча уставилась в зеркальную поверхность орехового трюмо и терла его что есть мочи.

В дверь позвонили. Горничная метнулась открывать.

Увидев вошедшего, Сьюзен расправила плечи и вскинула голову. Мужчина, рослый блондин, решительно, не дожидаясь приглашения, прошел в дом и, улыбнувшись Сьюзен, плюхнулся в глубокое кресло.

– Я не слишком опоздал? – спросил он.

Его развязный тон навел Аманду на мысль, что блондин и Сьюзен довольно близко знакомы.

– Черный кофе без сахара, – приказала Сьюзен, и горничная испарилась из гостиной.

Подслушивать и далее Аманда считала неприличным, к тому же ноги совсем перестали слушаться и подгибались. В полном отчаянии, мучаясь от головокружения и слабости, Аманда, понурившись, вернулась в свою комнату, но, едва успев войти, услышала стук в дверь.

– Да, Сьюзи? – произнесла она, увидев на пороге сестру.

– Кое-кому не терпится тебя увидеть, – загадочно улыбаясь, сообщила Сьюзен.

Аманда широко распахнула глаза и, выразив неподдельную радость, спросила:

– Мари приехала?

– Нет, она в Европе. Это другой человек. Его зовут Лео.

Сьюзен замолчала, ожидая нового всплеска восторга, но Аманда довольно равнодушно спросила:

– Лео? А кто он такой? Наш брат?

– Твой жених.

– У меня есть жених? – удивилась Аманда.

Какое великолепное начало новой жизни! Я богата, у меня есть сестра и даже жених, подумала она.

– Странно, его имя мне ни о чем не говорит.

– Вы обручились через три месяца после знакомства, он подарил тебе кольцо с огромным бриллиантом. – Заметив все возрастающее недоумение Аманды, Сьюзен подошла и положила руку ей на талию. – Дорогая, я ведь говорила, у тебя частичная потеря памяти. Ты многое забыла.

Под участливым взглядом сестры Аманде вдруг стало не по себе. Она точно не помнила, но, очевидно, ей не по нраву, когда ее жалеют.

Нет, я не могу вести себя как капризный ребенок, решила Аманда, утрата Сьюзен не меньше моей. Теперь ей казалось, что старшая сестра отчего-то должна была любить родителей больше, чем она.

Запрятав тревожные мысли поглубже, Аманда шутливо осведомилась:

– Надеюсь, он не ровесник нашей Мари?

– Не болтай ерунды! – отмахнулась Сьюзен. – Он выходец из Канады, ему тридцать один год, и, как ты понимаешь, он в самом соку.

Аманда взглянула на кружева ночной рубашки, прикрывающие ее грудь. Заметившая ее взгляд Сьюзен взяла со спинки кресла розовый шелковый пеньюар и вручила его сестре со словами:

– Он несколько ночей просидел у твоей постели. Будь с ним добрее.

Сьюзен вышла. Аманда неспешно повернулась к зеркалу и взглянула на свое отражение. Невеста…

Она надела пеньюар, тщательно завязала пояс и еще раз внимательно посмотрела на себя. Аманда пыталась представить, как будет выглядеть в пышном белом платье с оборками и открытым лифом, но что-то мешало ей. Она поднесла пальцы к краешку глаза и ощутила влагу. Две легкие слезинки скатились по щекам, оставляя за собой влажные дорожки.

Коренной житель Канады отчего-то представлялся Аманде сухопарым, чопорным и скучным работягой с квадратным, словно выструганным из кедра лицом.

Дверь чуть слышно скрипнула, и Аманда оглянулась.

Высокий синеглазый незнакомец с челкой, небрежно спадающей на левую половину лба и чуть прикрывающей темно-русую бровь, стоял на пороге и с любопытством рассматривал Аманду. Несомненно, это был тот самый мужчина, который десять минут назад фамильярничал с ее старшей сестрой. Он был не просто красив. Аманда нашла его чертов-ски привлекательным.

– Привет, Вишенка! – Он обнажил в улыбке ровные белые зубы и, подойдя к Аманде, привычным движением чмокнул ее в щеку.

У Аманды перехватило дыхание.

– Привет, – выдавила она. – А почему вы назвали меня Вишенкой?

– Тебе нравится это прозвище.

Лео подумал, что ему и раньше приходилось видеть такие глубокие и выразительные глаза, такие нежные щеки, такие изогнутые брови, безупречно вылепленные подбородок и шею, но он никогда не видел таких губ. Полные и мягкие, они призывали всякого мужчину старше пятнадцати лет влюбиться в них навсегда и срывать самые сладкие и неистовые поцелуи.