Страница 13 из 24
Вечером, вернувшись с небольшой прогулки, они узнали, что хозяйка отеля очень хочет засвидетельствовать им свое почтение. Фрау Эрика оказалась очень милой улыбчивой немкой с пышными формами. Она пришла с букетом роз и подарила Каро и Люсьену бутылку шампанского «Дом Периньон». Ее отель был очень милым и чем-то походил на свою хозяйку. Толстые, основательные кресла обнимали того, кто в них садился, и заставляли принять ту позу, в которой удобно положить ноги на скамеечку перед камином или выпить чашечку горячего шоколада. Столики на невысоких крепких ножках были именно того размера, чтобы на них уместились яблочный струдель фрау Эрики, миндальный напкухен и еще множество разнообразных «кухенов», чайник со спиртовкой и две чайные чашки. Здесь цветы жили в стилизованно-грубоватых глиняных горшочках, что, разумеется, никак не ущемляло достоинства благородной швейцарской герани — охранительницы дома от злых духов. И увитые плющом романтичные террасы в первую очередь предлагали посетителям посидеть в соломенных креслах, а то и вздремнуть часок. Вообще этот отель определенно был самым уютным в мире любовным гнездышком.
Этот день был просто изумительным, наверное, таким и должен быть каждый весенний день. Во время заката вершины гор окрасились в нежно-розовый цвет, и снег на них казался теперь клубничным мороженым или кремом, который бывает на торте в день рождения. Ниже уровня снегов начинались леса. Из-за контраста с бело-розовыми вершинами они стали такими мрачными, даже немного пугающими. Вечерний свет был приглушенным, как будто вся долина закуталась в пурпурную вуаль.
Люсьен проводил Каро на балкон, и они долго любовались этим живописным видом. В свете заходящего солнца его жена выглядела как колдунья, и ее голос звучал нежно и задумчиво, когда она говорила, что здесь очень красиво.
— Значит, тебе нравится.
— Конечно.
Она развернулась и взглянула на своего мужа, в этот момент он всматривался в глубину ее глаз, словно пытаясь отгадать тайну, скрытую в них.
— Какие прекрасные у тебя глаза, — сказал он, мягко касаясь пальцами ее век, — они такие ясные, как серебро, и в то же время мягкие, как бархат, и такие таинственные, когда отражают блеск этого снега. Ты даже не представляешь, насколько я счастлив, что эти глаза принадлежат теперь только мне.
Он наклонился и нежно поцеловал веки Каро, потом кончик носа, персиковые щеки, маленькую теплую впадинку на шее и, наконец, губы.
На следующий день Люсьен ушел прогуляться в горы до того, как она встала. Вдоволь понежившись в постели, Каро вышла на балкон. Она наблюдала сверху, как он шел в глубь соснового леса, росшего невдалеке от отеля. Здесь, в горах, он был совсем другим, может, просто более раскованным. Она не могла обнаружить ни единого недостатка в своем новом муже, по мере того как узнавала его все ближе — ни когда они были в Оберлакене, ни сейчас, когда они нашли пристанище в этом отеле. Каро не раз ловила себя на мысли, что испытывает даже некоторую досаду оттого, что Люсьен все время оказывается таким безупречным.
Она надела длинную струящуюся разноцветную юбку и снежно-белую блузку и вышла из отеля. Каро стала спускаться вслед за ним по горной тропе. Заметив его впереди, она отвлеклась, споткнулась и, падая, инстинктивно схватилась за сосновую ветку, не думая о том, что может уколоться до крови. Люсьен взял ее под локоть и посмотрел прямо в глаза.
— Несчастный случай? — важно спросил он. — Нужно быть более аккуратной, играя с сосновыми иголками. Когда ты собираешься начать взрослеть, а, Каро?
— Я и так уже слишком взрослая, — ответила она, улыбнувшись и с притворной наивностью взглянув на него.
— Я тебе не верю, но знаю, что и некоторые люди постарше нас делают довольно серьезные и опасные ошибки.
— Может быть, ты намекаешь, что мое раннее замужество и рождение Беверли — тоже не более чем ошибка? — спросила она сухо.
Его темные глаза на мгновение стали непроницаемыми, но спустя пару секунд вновь зажглись огоньком.
— Ты же знаешь, — мягко стал оправдываться он. — Я очень хочу увидеть твою дочь и познакомиться с ней, но пока я ведь даже не говорил с ней никогда. Извини, если невольно у меня получилась глупая шутка.
Она немного смягчилась. Может быть, он действительно имел в виду что-то другое, а не хотел ее обидеть.
— Беверли — очень милая девочка, я всегда ей гордилась, — все еще с некоторой горячностью продолжала она.
— Да-да, и ты выдала ее замуж за очень милого и благоразумного юношу из богатой семьи. Конечно же ты их очень любишь. Не зря же так старательно заботилась об их будущем, верно?
— Дэвид — сын барона, — подтвердила она, — и, надеюсь, он унаследует этот титул не очень скоро, потому что мы очень сдружились с его отцом.
— И Беверли будет леди какой-то там? Что же, это просто восхитительно, ничего не скажешь, — смиренно согласился Люсьен, но в глазах его плясал все тот же подозрительный огонек. — Как же я хочу увидеть их обоих! Особенно я хочу посмотреть, как они отреагируют на то, что ребенок у твоей дочки может появиться на свет одновременно с дядей или тетей. Вот я и думаю: очень ли они обрадуются этому прекрасному подарку? Наверняка они были намерены осчастливить тебя тем, что в обществе внука тебе не придется страдать от одиночества?
— О нет! — воскликнула Каро и густо покраснела.
— Тебя так легко вогнать в краску! — заметил он, засмеявшись. — К тому же ты так прелестна, когда смущаешься, что очень трудно устоять перед соблазном. Каро, у тебя совсем не получается сдерживать эмоции. И все-таки я думаю, что ты можешь этому научиться. Хотя я предпочитаю любить тебя такой, какая ты есть на самом деле.
Во время всего этого разговора он поглядывал на нее немного с хитрецой, и она так и не смогла понять, что бы это значило.
Потом, увидев, что она опять покраснела, он взял ее руки в свои и покрыл их поцелуями. Он поцеловал каждый пальчик, каждую линию на ладони. Так прошло минут пять, потом он нежно обнял ее и не менее нежно поцеловал.
— Скажи мне, — спросил он нежно, — о чем ты только что подумала, когда смотрела на небо?
— О том, как скоро ты пожалеешь, что женился на мне, — ответила она, нежно пригладив его волосы и прижавшись к его крепкой груди. — Как это ни грустно, но я все еще думаю, что наш брак был всего лишь минутной прихотью.
— Хорошенькие мысли для новобрачной, — заметил он. — И позволь узнать, когда же ты пожалеешь, что вышла за меня?
— Никогда, — уверенно пообещала она.
— Любимая! — удивленно воскликнул он. — Так почему же у тебя возникла мысль, что я пожалею? Ты ко мне не очень-то справедлива. И я вообще не могу понять, почему ты именно сейчас об этом думаешь.
— Не знаю. Может быть, потому, что ты меня слишком плохо знаешь. Мы даже говорим на разных языках. То есть ты просто идеально говоришь на английском, но я не знаю по-немецки ни слова.
— У тебя впереди куча свободного времени, и я найду тебе учителя.
— Я могу помешать тебе в повседневной жизни, за столько лет ты наверняка привык к холостяцкой свободе, к тому же я не знаю никого из твоих друзей.
— Почему же, ты ведь теперь знаешь Ольгу.
— Ах да, фрейлейн Спиро.
Каро была не совсем уверена, какое впечатление осталось у нее от Ольги. Они впервые встретились за обедом, который устроил для них Люсьен за два дня до свадьбы. Каро всегда считала себя обычной женщиной, но к середине обеда она узнала о себе много нового. Оказалось, что у нее глаза мадонн Боттичелли, очень стильно подобранная одежда и что вообще она близка к идеалу женщины.
Ольга слегка коснулась ее руки.
— Мы с вами должны подружиться, — объяснила она. — Абсолютно ясно, что сейчас вы чувствуете себя здесь немного странно, но это пройдет. Мне кажется, у нас с вами много общего.
— Я тоже на это надеюсь, — с улыбкой ответила Каро.
Она не была уверена ни тогда, ни сейчас, нравится ли ей эта Ольга Спиро и настанет ли такой день, когда они действительно станут близкими подругами.