Песочный человек

— А работу бросишь? — тихо спросил он.

Бренда заговорила увещевающим материнским тоном.

— Я же сейчас не на работе, Дэвид, я с тобой.

— Только ты, я и твой факс, — сказал он с несчастным видом.

— Дэвид, это несправедливо.

— Ничего не помогает, — прошептал Дэвид. — Сон был управляемый, но я от этого стал еще более беспомощным.

Триас закрыла глаза. Ей нужно было подумать.

— Прежде, чем вы заберете его, — сказала она наконец, — я хотела бы представить вас человеку по имени Тристан Уорли.

Триас вела своей серебристый «Лексус» на север по шоссе Сан-Диего, через перевал Сепульведа и долину Сан-Фернандо. С шоссе Сан-Диего она свернула на шоссе Золотого Штата и повезла их на запад по шоссе, которое еще иногда называют шоссе Долины Антилопы, хотя местность называется Страной Каньонов, или Ланкастером. Их путь лежал в пустыню. С шоссе она свернула на дорогу, петляющую среди колючего кустарника, у которой не было названия, только номер.

— Расскажите мне о Грозовом Лосе, — нервно попросила Бренда. — Вы уверены, что Дэвида можно с ним оставить?

— Я познакомилась с ним на конференции по сновидениям в Сан-Франциско. У него магистерская степень в клинической психологии, он руководил молодежным центром в Техачапи, пока у штата не кончились фонды. Он рассказывал о воззрениях коренных американцев на мир сновидений.

— Из какого он племени? — тихо спросил Дэвид. Это были его первые слова за два часа дороги.

— Он метис, или полукровка, Дэвид. Ирландец, «Чероки», бог знает кто еще. Еще он себя называет «кучерявым», это означает, что он работает на стыке наук. Для него это традиционные учения коренных американцев, или Сладкая Целебная тропа, плюс боевые искусства.

— Боевые искусства. Всякие там чулакуа?

Дорога была неровной и плохо замощенной. Солнце высоко стояло в небе, и когда Бренда дотронулась до стекла, оно оказалась неприятно горячим. Кондиционер в «Лексусе» работал на пределе.

— Это искусство происходит из традиций чероки и имеет целью обучать воинов подавлять страх.

— И вы думаете, это поможет? Правда?

— Два года назад он произвел на меня такое впечатление, что я пригласила его в клинику. Он помог мне в шести случаях. Он немножко сдвинут на всем индейском, но с детьми он обращается замечательно. Я говорила ему про твой случай. Он заинтересовался. — Она самоуверенно улыбнулась. — А что мы, собственно, теряем?

Уступы голых скал выпирали из земли; казалось, здесь отсутствовала гравитация. Этот доисторический рельеф тянулся уже две мили, пересекая отдаленную цепь гор. Дэвид прижал лицо к горячему стеклу, туманя его своим дыханием.

Старый синий сорокафутовый трейлер был припаркован недалеко от дороги у подножия скал. Позади него виднелся геодезический купол футов двенадцати в высоту, окруженный кольцом белых камней. Между трейлером и куполом низко над землей был натянут брезентовый навес.

Триас съехала с дороги и остановилась рядом с трейлером. Дэвид тут же выпрыгнул из машины, потягиваясь.

Дверь трейлера открылась, оттуда вышел старик.

— Дэвид, — сказала Триас. — Познакомься с Грозовым Лосем.

— Вы инструктор карате? — быстро спросил Дэвид.

— Не карате, — ответил старик. — Чулакуа. Оно гораздо древнее. Гораздо глубже. — Он подбросил правой рукой банку джолт-колы и улыбнулся. — Не хотите попить?

Грозовой Лось мог быть или очень хорошо сохранившимся семидесятилетним стариком, или очень изношенным сорокалетним мужчиной. Трудно было определить. Он беспрерывно курил черные «Джарум» и выпил три банки джолт-колы за те два часа, что они провели в его доме. Волосы у него были редкие, руки покрыты пятнами. Внутренность трейлера представляла из себя невероятный музей. Там были хрустальные черепа и орлиные перья, добытые, возможно, незаконным способом. Там были костяные трубки, куклы «качина», портреты каких-то выдающихся индейцев, устремивших взоры к горизонту.

Дэвид внимательно рассматривал экспонаты, особенно фотографию горшка с необычной синей глазурью. Он был сделан в форме некоего существа, напоминавшего осьминога.

— Я видел раньше кое-что подобное, — сказал он.

Лось небрежно спросил:

— Правда? Где?

— В Нью-Мексико. Посмотрите. — Дэвид сунул руку в карман и вытащил керамический осколок. Он протянул его Лосю, который осмотрел его и отложил в сторону. — Можно я возьму это на время?

— Конечно.

В дальнем конце комнаты стоял еще один шкаф, уставленный трофеями боевых искусств. Дэвид направился туда.

— Карате и дзюдо? — Он рассматривал динамичную бронзовую статуэтку двух сцепившихся в захвате атлетов примерно в фут высотой. Надпись гласила: «Большой Чемпионат, тяжелый вес. Открытый турнир Солт-Лейк-Сити, 1967 год».

Грозовой Лось хмыкнул. Бренда следила, как он шаркает при ходьбе. Казалось, он страдал от ужасной травмы. Только глаза были по-настоящему живыми, но…

В этих глазах было нечто, что одновременно пугало и успокаивало ее. Эти глаза смотрели на жизнь из иного пространства. Пространства, расположенного — ближе… к некой истине? Или это были просто старые и усталые глаза?

— Это не дзюдо, — мягко сказал он. — Дзю-дзюцу.

— А какая разница?

— Карате — это в основном удары. Дзюдо — захваты. А в шориндзи дзю-дзюцу сочетаются удары и захваты.

— Bay, — сказал Дэвид. — Bay.

Он побродил по трейлеру, трогая разные экспонаты. Вытаращив глаза, кружил по комнате. Грозовой Лось посмеивался.

— На этом кубке написано «Тристану Уорли», — сказал Дэвид.

— Это мое «белое» имя. Грозовой Лось — мое целительское имя. Оно было дано мне дедом, и оно обладает силой. — Он покачал головой. — Белые имена никакой силой не обладают.

Триас закатила глаза и хмыкнула.

Зазвонил телефон. Лось даже не взглянул на автоответчик, принимавший звонок. Это происходило уже двенадцатый раз за два часа.

Он стоял совсем рядом с Дэвидом, трогал его лицо, волосы, казалось, впитывал его в себя, и в этом было нечто почти интимное. Он ходил вокруг мальчика, рассматривал его, затем наклонился пониже.

— Ты хочешь работать со мной, Дэвид? — прошептал он. — Это должно быть твое решение.

— Ему нужен кто-то, — начала Бренда.

Грозовой Лось строго взглянул на нее.

— Дэвид, — прошептал он. — Это должно быть твое решение.

Дэвид медленно кивнул.

— Подойди сюда, Дэвид, — сказала Триас. Она порылась в сумочке и достала пачку сигарет «Джарум». Дэвид взял их и протянул Грозовому Лосю.

Старик низко склонил голову.

— Хо, — сказал он. — Ну что ж. Посмотрим, что мы сможем сделать.

Бренда крепко обняла Дэвида, сердце бешено колотилось у нее в груди.

— Не знаю, что мне делать, — прошептала она. — У меня больше нет ответов на вопросы.

Она выпрямилась, вытерла глаза, прямо посмотрела в лицо Лосю.

— Мы не богатые люди, — сказала она. — Но если вы сможете помочь моему мальчику, я дам все, что вы захотите.

— Речь не о деньгах, — сказал Лось.

— Я вернусь завтра к вечеру, Дэвид, — сказала она. — И тогда я заберу тебя домой, если захочешь.

Он молча кивнул, глядя, как мать и доктор Триас садятся в пыльный серебристый «Лексус». Сжимая в левой руке рюкзак, Дэвид долго смотрел им вслед. Грозовой Лось мягко похлопал его по плечу.

— Она хотела уехать, — мрачно сказал Дэвид. — Она прямо дождаться этого не могла.

— Это не важно. Все это не для женщин, — сказал Лось. — Пойдем. Посмотришь мой спортивный зал.

У него была шаркающая тяжелая походка, совсем не похожая на атлетический пружинящий шаг инструктора тхэквондо, у которого учился Дэвид. Перед тяжелыми полотнищами геодезического купола был расстелен кусок брезента, закрепленный шестами в ярд длиной. Брезент был квадратный, со стороной не меньше пятидесяти футов.

— Что это? — спросил Дэвид.

Грозовой Лось отогнул край брезента, показав самую огромную песчаную картину из всех, какие Дэвиду приходилось видеть.