Страница 6 из 48
«Ну, черти полосатые! Вечно все выхватывают у вас из рук! Стратеги, мать вашу!!!»
Взять бы командование на себя, развернуть яхту, увеличивая скорость, уходя на пределе. Но здесь он лишь пассажир.
— Иллнуанари готовят пушки, — ровный голос капитана, — приготовьтесь, ребята!
И снова маневр. Уходят с траектории выстрела. Но разве ж это — надолго? И готовит орудия к бою кораблик Эрмэ, тоже, видно, берет на пушку! Словно в замедленной съемке, мухой в застывающем янтаре и бледность по лицу капитана — чуть темнее кожа белоснежного воротничка, и старый жест, неизвестно откуда пришедший, знак, отгоняющий зло. С воином Эрмэ контрабандистам не справится. Эти дьяволята — нечто особенное.
Залп! И сбиты орудия с крейсера Иллнуанари. Второй — подбит маршевый двигатель! Только видно, как радиация раскаляет металл. И на прощанье не боевым лазером, световой пушкой — салют!
«Аве, Цезарь!»
Уходит катер в пространство, убегает от внезапно очнувшихся от спячки Стратегов. Посмотреть на часы, отмечая, как странно течет время в моменты волнений. Казалось — едва ли прошло пять минут. Оказалось, почти что полчаса.
— Сумасшедший эрмиец! — ну а следом словечко похлеще, матерной бранью поток с губ капитана, залпом, выпуская пар, и дикая радость на лицах команды.
Вспоминаются желтые — желтые, полные светлого янтаря глаза. Усмешка, и это извечное «враг мой». Таганага! Кто ж еще мог? Кто бы осмелился? Императору дела нет до их с Анамгимаром счетов. Выживает сильнейший. Аксиома.
Навалившись на плечи, точит силы усталость. Покачать головой, отгоняя туман. Пройти назад, в помещения отделанные с немыслимой роскошью, каюты пассажиров, посмотреть на разгром, учиненный маневрами. Вверх тормашками стол, в углах, разлетевшись на части — золоченые ножки стульев. Крошевом фарфора — остатки блюд.
Лишь осталось найти Фориэ Арима, посмеяться над дамочкой. Он нашел ее в закутке, у спасательных капсул. Не одна. Рядом — юнга. И рядом — тэнокки. Словно мамочка-кошка у блудливых котят. И стынут злые издевательские слова, сменяясь настоящим, живым и теплым.
— С вами все в порядке, мадам?
Кивок. А у самой — синяк на скуле, прикушенная губа.
— Ну а вы как?
— А я был в рубке. Нас атаковали, мадам.
— Анамгимар?
— Сомневаюсь, что лично.
Помочь подняться, хоть на миг перехватив груз с ее плеч, подхватив на руки перенести в каюту, уложить на низкий диванчик, подложив под голову подушку.
— Отдыхайте, мадам. Я пришлю Вам врача.
— А мальчишки?
— Ничего, я займусь и мальчишками….
4
Вот и Рэна. Акк-Отт. Черная пустыня. Но нет, не черная. До самого горизонта, на сколько хватает глаз — буро-серый песок. Запасной космопорт. До бунта его использовали исключительно как грузовой. И — редко. Да и сейчас на поле не так и много кораблей. И всё — флот вольных торговцев.
Спуститься по трапу, пожав на прощанье ладонь капитану, поддерживая под локоток Фориэ Арима. Следом — тэнокки. Щурят разноцветные свои глаза на яркое солнце. Укрыты шевелюры темным шелком капюшонов, скрывают плащи трепетную хрупкость.
А на поле встречает(!) Ордо. Прохаживается невдалеке, меряет пространство шагами. Посматривает в сторону яхты искоса. Надо же! И рядом, как столбик — Доэл. Верит? Не верит? А шут его знает! Только на лице — вся гамма чувств. Надежда, вера, любовь. Треплет знойный ветер непокрытые темные волосы с редкими прядями серебряной седины.
Лишь увидел — сорвался с места, быстрым шагом навстречу. Мужчина! И какой же мальчик! Только улыбнуться порыву.
— Вас встречают, мадам!
Улыбнулась, взмахнула ресницами и вновь опустила взгляд, словно шепчет он ей нечто интимное.
— Вы удивлялись? Доэл любит меня.
— Берегите того, кто вас любит, — напутствием вслед.
Отпустить локоток, стоять и смотреть на кокетку. И на то, как с каждым вздохом и каждым шагом Доэла навстречу расправляется ее спина.
Момент встречи. Как же нужно любить, что б не забыть за десять лет разлуки! За десять лет, в которых уместились две эпохи!
Отвернувшись от встретившихся двоих, подойти к Ордо, что так же невдалеке, успокоившись, смолит сигаретку.
— Добрый день, Аторис!
И усмешка на губах бунтаря. Усталая горечь в глазах.
— Все ж вернулся? Только рано. Энкеле обиды не забыл. Обещал подстеречь, снять с живого шкуру. Ты ходить-то ходи, да оглядывайся!
— Приказал бы ты что ль его удавить, Аторис. Самому б легче стало. А за меня не волнуйся. Я теперь как-нибудь сам….
— Лучше скажи мне, как Лия.
— Неужто соскучился?
— Представь себе — да.
— Лия, как Лия.
Равнодушные интонации, только в глазах равнодушия нет. Смотрят удивительные эти глаза с лукаво-ехидным прищуром. Осматривая всего — от макушки до пяточек. И только усмехнуться в ответ.
— Знаешь, — тихим голосом. Без оттенков эмоций, без отсвета чувств, — Шайтан с тобой! Жить на Рэне — живи! Да особо не высовывайся. Напорешься на нож, я плакать не стану.
Вот и весь разговор. Нескладный, нелепый и только смотреть, как уходит Ордо прочь. И побежал бы вслед, да только нельзя так явно, так ярко показывать чувства.
«Ну и Бог с тобой, чертушка. Там еще свидимся!» Улыбнуться вослед.
В сопровождении свиты двинуться к выходу с летного поля, где уже ждет флаер, что доставит город. В роли пилота — низенький, щупленький, но знающий свое дело агент.
— Мальчишку нашел?
— Как приказывали, господин! Все выполнено в лучшем виде! Я снял вам комнаты в Каммо и дом на окраине.
— Дом? Я разве приказывал это?
— Но тот адрес, что вы дали… там невозможно жить. Пока невозможно…. Я нанял рабочих. Но пока разберут завалы, пока приведут руины в нормальный вид!
— Я знаю. И все же, разве трудно купить палатку?
— Но?
— Я не хочу жить, Бог знает где. Доделайте то, о чем просил. Обязательно господин. Я прошу прощения за ошибку….
— Не за что. Но не стоит ошибаться впредь.
— В «Каммо», господин?
— Где ждет мальчик?
— Он в «Каммо».
— Ну, туда и вези.
Замолчав смотреть на легчайшие облака в выси, на то, как серый песок пустыни внезапно сменяется длинной, уходящей в море косой. До Амалгиры несколько часов лета.
Удивленно шепчутся тэнокки за спиной. Никогда не видели моря. Такого — синего, живого, бурного! Не видели белопенных бурунов у рифов и слепящих солнечных зайчиков, играющих на волнах.
Полны восхищения голоса, звенят восторгом. Точно дети! И на душе покойно и тепло. И не хочется думать ни о чем дурном. Он вернулся. Домой.
Прикрыть глаза, прислушиваясь к мелодичным голосам. Вбирать дыханием запахи моря. Вспоминать…
«Тебе придется по нраву Рэна…»
Да, по нраву. Ах, Вероэс, Вероэс, когда ж это было? Не вспомнить. Но легко вспомнить где. Там, на Софро. Под сумасшедшим небом, увенчанным спиральным аграфом Галактики. Как же был прав. Понравилась. Так понравилась, что решил здесь построить дом.
Где дом человека? Там, куда стремится душа. Сюда стремился из любой дали. Сюда бежал, вырвавшись с Эрмэ. По этому миру тосковал и печалился. Его небом жил. Напивался лишь водой рэанских родников. Наедался только ее хлебом.
И не самая чудная из планет Лиги. Ничем, вроде, не примечательная, таких по закоулкам — десятки. Но другие не звали, как звала эта. Или других голосов он не слышал. С этой планетой билось в одном ритме сердце.
— Господин!
Как же сладко спалось, как же грезилось! Тихий голос тэнокки вырвал из сна. Флаер по широкой дуге снижался над Амалгирой. Знакомый город, и словно чужой. Когда-то вся в убранстве из мрамора, а теперь стыдливо прикрывается лохмотьями. Рэна, Рэна, что ж ты с собою позволила сделать!?
Флаер коснулся бетона посадочной площадки и остановился. Да-Деган поспешил за провожатым. Вышколенные слуги склоняли головы при виде богатого господина и его слуг. Помнил ли кто нищего оборванца, вышедшего из стен форта и посмевшего предложить Энкеле Корхиде безумное, самоубийственное пари? Навряд ли…