Страница 43 из 43
– Я принял решение. Я отрекусь в пользу Алексея.
А потом, после долгой паузы спросил своего врача – долго ли проживет Алексей? И когда тот ответил отрицательно, Николай решил передать права на трон своему брату Михаилу.
Вечером 2 марта в Псков приехали председатель Военно-промышленного комитета А. И. Гучков и член Временного комитета Государственной думы В. В. Шульгин, уполномоченные принять из рук Николая II документ об отречении от престола.
Сохранились воспоминания Шульгина о том, как проходило отречение.
«Государь сидел, оперевшись слегка о шелковую стену, и смотрел перед собой. Лицо его было совершенно спокойно и непроницаемо. Я не спускал с него глаз... Гучков говорил о том, что происходит в Петрограде. Он не смотрел на государя, а говорил, как бы обращаясь к какому-то внутреннему лицу, в нем же, в Гучкове, сидящему. Как будто бы совести своей говорил.
Когда Гучков кончил, заговорил царь. Совершенно спокойно, как о самом обыкновенном деле, он сказал: «Я вчера и сегодня целый день обдумывал и принял решение отречься от престола. До 3 часов дня я готов был пойти на отречение в пользу моего сына, но затем я понял, что расстаться с моим сыном я не способен...Вы это, надеюсь, поймете. Поэтому я решил отречься в пользу брата». Затем он сказал:
– Наконец я смогу поехать в Ливадию.
...Он отрекся, как командование эскадроном сдал».
Николай II отрекся от престола и за себя, и за цесаревича в пользу своего брата Михаила, записав в эту ночь в дневнике:
«В час ночи уехал из Пскова с тяжелым чувством пережитого. Кругом измена, и трусость, и обман!»
3 марта он приехал в Могилев и здесь узнал, что Михаил не принял корону и отрекся от царского сана.
4 марта к Николаю в Могилев из Киева приехала его мать, вдовствующая императрица Мария Федоровна. Последующие три дня прошли в долгих беседах и чаепитиях. 8 марта Николай подписал последний приказ по армии, тепло простился со всеми чинами ставки, с офицерами и казаками лейб-конвоя и Сводного казачьего полка, с матерью, которая должна была после отъезда сына вернуться в Киев, с великими князьями, оказавшимися в то время в ставке, и уехал в Царское Село.
9 марта он записал в дневнике:
«Скоро и благополучно прибыл в Царское Село – в 11 1/2 ч. Но, Боже, какая разница – на улице и кругом дворца внутри парка часовые, а внутри подъезда какие-то прапорщики! Пошел наверх и там увидел душку Аликс и дорогих детей. Она выглядела бодрой и здоровой, а они все лежали в темной комнате...
Погулял с Валей Долгоруковым (гофмаршалом двора. – В.Б.) и поработал с ним в садике, так как дальше выходить нельзя!»
...И с этой самой поры и до близкой уже смерти «дальше выходить нельзя» стало для всех них обязательным и нерушимым каноном, ибо с этого самого дня они стали арестантами...
На этом закончилась 305-летняя история Российского императорского дома, а дальше для одних начался путь на Голгофу, а для других на чужбину. Но это уже совсем другая история...
Как сложилась судьба членов царской семьи, выживших после падения монархии в страшные дни Октябрьского переворота и годы Гражданской войны?
Вдовствующая императрица Мария Федоровна с дочерями Ксенией и Ольгой Александровнами и Великим князем Александром Михайловичем благополучно добрались из Крыма до Копенгагена.
Кириллу Владимировичу с семьей с немалым трудом удалось получить разрешение на выезд в Финляндию.
Его мать – великая княгиня Мария Павловна Младшая – с сыновьями Борисом и Андреем до 1920 года жили в Кисловодске. Они счастливо избежали расстрела и весной 1920 года были эвакуированы на итальянском корабле.
В том же году Кирилл и его семья уехали из Финляндии во Францию, потом перебрались в Кобург, а с 1925 года поселились в Бретани на скромной вилле, возле курорта Сен-Мало.
С этого времени оказавшиеся в эмиграции монархисты объявили Кирилла Владимировича «императором в изгнании», борясь с еще одним претендентом на уже несуществующий престол – Великим князем Николаем Николаевичем Младшим.
Эта борьба самолюбий и нервов в немалой степени способствовала ухудшению здоровья «императрицы в изгнании» Виктории Федоровны, которая в конце 1935 года окончательно слегла и спустя два месяца умерла. 2 марта 1936 года ее отпели в православном соборе Парижа на рю Дарю. И сразу же перевезли в семейную усыпальницу в Кобург.
Смерть любимой жены явилась большим ударом для Кирилла Владимировича, что, впрочем, не помешало ему продолжать борьбу, отстаивая свои права на престол.
12 октября 1938 года он умер в Париже, а 19 октября был погребен в Кобурге, в склепе Великих герцогов Саксен-Кобург-Готских рядом со своей любимой Даки. И почти через 60 лет, в 1995 году, их останки перевезли в Санкт-Петербург, в Петропавловский собор, в родовую усыпальницу дома Романовых...