Зеркала Тузун Туна

— Спроси эту предательницу, — ответил пикт, указывая на девушку, застывшую в ужасе перед царем. Кулл узнал в ней ту, которая впервые направила его к Тузун Туну. — Когда я вошел, я увидел, что ты таешь в этом зеркале, как дым в небе. Клянусь Валкой! Если бы я не видел этого своими глазами, я и сам бы наверное не поверил. Ты почти испарился, когда мой крик вернул тебя назад.

— Да, — пробормотал Кулл. — Я был уже почти по ту сторону двери.

— Этот мерзавец сработал все очень ловко, — сказал Брул. — Разве ты не видишь теперь, как он оплетал тебя паутиной чар? Каануб Блаальский сговорился с этим чародеем, дабы он покончил с тобой, а эта шлюха, девчонка Древнего Народа, заронила в твою голову мысль, что ты должен прийти сюда. Не знаю, что ты видел в этом зеркале, но с его помощью Тузун Тун чуть не поработил твою душу и едва не развеял своими чарами твое тело.

— Да, — сознание Кулла все еще было затуманенным. — Но ведь он был чародеем, обладавшим знаниями всех веков и презиравшим золото, славу и положение. Что мог пообещать Тузун Туну Каануб, дабы тот пошел на грязное предательство?

— Золото, власть и положение, — буркнул Брул. — Чем скорее ты поймешь, что люди — всего лишь люди, будь то волшебники, цари или рабы, тем лучше ты будешь править, Кулл. А с ней что будем делать?

— Ничего, Брул, — промолвил царь, глядя, как девушка сотрясается от рыданий у его ног. — Она была лишь орудием. Встань, дитя, и ступай с миром. Никто не причинит тебе вреда.

Оставшись наедине с Брулом, Кулл бросил последний взгляд на зеркала Тузун Туна.

— Быть может, он и был заговорщиком, и пытался околдовать меня, Брул… Нет, я верю тебе, и все же… Было это лишь его колдовством, чуть не заставившим меня растаять, или я стоял на пороге тайны? Не вытащи ты меня, рассеялся бы я легким дымком или попал бы в иной мир?

Брул скользнул взглядом по зеркалам и пожал плечами, как если бы его передернуло.

— Да, Тузун Тун скопил здесь мудрость всех преисподних. Идем-ка отсюда, Кулл, а не то они околдуют и меня.

— Ну что же, идем, — ответил Кулл, и бок о бок вышли они из Дома Тысячи Зеркал. Зеркал, в которых, возможно, были заключены человеческие души.

Никто уже не глядит теперь в зеркала Тузун Туна. Прогулочные лодки избегают того берега, где стоит обиталище чародея, и никто не входит в этот дом или ту комнату, где высохший и сморщенный труп Тузун Туна лежит перед зеркалами иллюзий. Место это считается проклятым, и пусть даже дом простоит еще тысячу лет, человеческие шаги никогда не разбудят эхо в его пустых покоях. И все же Кулл на своем троне часто размышляет над странной мудростью и нераскрытыми тайнами, таящимися там, и думает, что хотел бы убедиться…

Ибо Кулл знает, что помимо нашего, существуют иные миры, и пытался ли волшебник околдовать его словами или гипнозом, или нет, но многое открылось взору царя за той странной дверью, и Кулл уже далеко не так уверен в реальности окружающего, с тех пор, как он заглянул в зеркала Тузун Туна.