Дон Жуан

28Она вела старательно учетЕго проступкам; все его запискиЦитировать могла наперечет(К шпионству души любящие близки).Все жители Севильи круглый годИнесе помогали в этом сыске:Уж бабушка на что стара былаА ведь и та чего-то наплела!29Инеса созерцала без волненья,Подобно женам Спарты прошлых лет,Казнимого супруга злоключенья,Надменно соблюдая этикет.От клеветы и злобного глумленьяНесчастный погибал, а льстивый светВ ее великолепном равнодушииС восторгом отмечал великодушие.30Прощаю осторожное терпеньеМоим друзьям, которые молчат,Когда по мере сил и разуменьяВокруг меня завистники кричат;Юристы не такое поведеньеНазваньем «malus animus»[3] клеймят:Мы мстительность пороком полагаем,Но если мстит другой — не возражаем.31А если наши старые грешки,Украшенные ложью подновленной,Всплывут наружу, — это пустяки:Во-первых, ложь — прием традиционный,К тому же господа клеветникиУвлечены враждой неугомонной,Не замечают, что из года в годШумиха только славу создает.32Сперва друзья пытались их мирить,И родственники думали вмешатьсяА я, уж если правду говорить,Советовал бы вам не обращатьсяНи к тем и ни к другим. Большую прытьЯвили и законники, признаться.В надежде гонораров. Только вдругСкончался неожиданно супруг!33Скончался. Умер. О его кончинеЖалели горячо и стар и младПо тон весьма естественной причине,Что рассуждать о ближнем всякий рад.Мне намекал юрист в высоком чине:Процесс-то был скандалами богатЛюбители острот и диффамацийЛишились самой лучшей из сенсаций.34Он умер. Вместе с ним погребеныИ сплетни, и доходы адвоката:Любовницы пошли за полцены,Одна — еврею, а одна — аббатуДом продан, слуги все разочтены,И, как ни принял свет сию утрату,Оставил он разумную женуЕго грехи обдумывать — одну.35Покойный дон Хосе был славный малыйМогу сказать: его я лично знал,Он образ жизни вел довольно шалый,Но я его за то не осуждал:Он был горяч, игра его пленяла,И страсти он охотно уступал.Не всем же жить в таком унылом стиле,Как Нума, именуемый Помпилий!36Но, какова бы ни была ценаЕго грехам, он пострадал довольно,И вся его искуплена вина.Подумайте, ему ведь было больно,Что жизнь его и честь оскверненаЖеной и светской чернью сердобольной.Он понял — кроме смерти, для негоУже не остается ничего.37Он умер, не оставив завещанья,И стал Жуан наследником всегоИ сплетен, и долгов, и состоянью,А маменька почтенная — егоОпекуном. Такое сочетаньеРолей не удивило никого:Единственная мать уже по чинуНадежный друг единственному сыну.38Умнейшая из вдов, немало силИнеса приложила и старания,Чтоб сын ее семьи не посрамил,Которою гордилась вся Испания.Жуан, как подобает, изучилЕзду верхом, стрельбу и фехтование,Чтоб ловко проникать — святая цельИ в женский монастырь, и в цитадель.39Инеса постоянно хлопоталаИ очень беспокоилась о том,Чтоб воспитанье сына протекалоОтменно добродетельным путем:Руководила и во все вникалаС большим педагогическим чутьем.Жуан отлично знал науки многие,Но, боже сохрани, — не биологию!40Все мертвые постиг он языкиИ самые туманные науки,Которые от жизни далеки,Как всякий бред схоластики и скуки;Но книжек про житейские грешкиЕму, конечно, не давали в руки,И размноженья каверзный законБыл от его вниманья утаен.41Трудненько было с классиками им!Ведь боги и богини резво жилиИ, не в пример испанцам молодым,Ни панталон, ни юбок не носили.Педантов простодушием своимСмущали и Гомер, и сам Вергилий;Инеса, что совсем не мудрено,Боялась мифологии давно42Мораль Анакреона очень спорна,Овидий был распутник, как вы знаете,Катулла слово каждое зазорно.Конечно, оды Сафо вы читаете,И Лонгин восхвалял ее упорно,Но вряд ли вы святой ее считаете.Вергилий чист, но написал же онСвое «Formosum pastor Corydon».[4]вернуться

3

«Злой умысел» (лат.)

вернуться

4

«Пастух Коридон к Kрасавцy» (лат.).