Перемирие

— Где он?

— Вон там, что ты, не чувствуешь?

— У меня голова кружиться, — сказала я, — Но вовсе незачем меня так к себе прижимать. Отпусти меня.

Веклинг засмеялся и выпустил мою руку.

Неуверенно ступая, я медленно пошла — шаг за шагом, тихо-тихо. Голова моя и вправду кружилась, и мне это не очень нравилось. Не хватало еще упасть…

Он лежал с краю телеги, нагруженной какими-то узлами. Никого больше на телеге не было, не было даже возницы, и лошади шли сами по себе, тихо пофыркивая в темноте. Я пошла рядом с телегой, держась рукой за мокрый борт. Скользнув рукой дальше, я наткнулась пальцами на холодное лезвие обнаженного меча.

— Как твои дела, тцаль? — раздался вдруг мягкий мурлыкающий голос.

В темноте передо мной зажглись два алых огня. Я невольно улыбнулась.

— Уже лучше, — сказала я, — А как твои дела?

— Нормально… — его рука взяла меня за запястье, — Садись-ка.

Я присела на край телеги, повинуясь его движению. Моя ладонь словно невзначай коснулась его щеки. Щека была горячей и чуть влажной. Я улыбалась сама себе, покачиваясь в такт неспешным толчкам телеги. Я так ясно чувствовала его близость, так отчетливо. Я слышала его дыхание, чувствовала, как вздымается и опадает его грудь. Чувствовала боль, которую он испытывал. Дарсай лежал только в грязной своей рубахе и штанах, босой, но, похоже, холода он не чувствовал — его лихорадило. Мы молчали, потом он вдруг сказал:

— Ты извини меня, ладно? Я не рассчитал силу удара.

У меня вырвался короткий смешок.

Он не рассчитал силу удара. Он мог убить меня так, и он это прекрасно знал, и все равно сделал. Для него проще было лишний раз проявить свою власть, чем попытаться уговорить меня. Вороны. Легче объяснить строение Вселенной, чем суть их поступков. Да-а.

Невысокие, едва ли в рост человека, каменные уступы тянулись по обе стороны дороги, а над ними было огромное бархатно-черное небо с мириадами сияющих звезд. У меня никогда больше в жизни не было такого момента, когда я так остро чувствовала величие этого физического мира, так мало уважаемого на Границе. Я так ясно ощущала, что это огромное черное небо не просто свод над моей головой, а бездна, полная огромных солнц и планет. Как огромен и велик этот мир! Как он огромен и велик, стоит ли искать другие миры, даже не познав этот? Эта мысль мелькнула и пропала. Познание физического мира — для других, не для меня, судьба выбрала за меня, и у меня здесь не было права голоса…

Дарсай усмехнулся в темноте — наверное, моим мыслям. Он протянул руку и провел пальцем по моим губам. Палец был шершавый и мозолистый. Я удивилась тому, что он был без перчаток. Кажется, я впервые почувствовала прикосновение — его рук. Я закрыла глаза. Налетел ветер, прошелся по моим волосам, поцеловал щеки обжигающе холодным поцелуем и растворился среди скал.

подумалось мне.

Я поймала руку дарсая и сжала ее в своих ладонях. Рука у него была горячая. Я погладила пальцем его запястье, потом поднесла его руку к губам и коснулась губами его раскрытой ладони.

— Знаешь, наконец, мне надо спросить у тебя…

— Что?

О чем? Я хотела бы спросить его о многом и не в последнюю очередь — о том, что он видел тогда, когда я потихоньку сходила с ума в крепости. Но спросила не об этом.

— Зачем вы сюда приехали?

— Какая разница?

— Да как тебе сказать. Может быть, и никакой, да только такое у меня было задание…. Ну, ты понимаешь меня?

— Вполне. Так ты хочешь знать, зачем мы сюда приехали?

— Вот именно.

— Ты бы легла, тцаль. Ты очень бледная.

Я невольно улыбнулась. Ночное зрение у Воронов превосходное, я, например, почти не видела его в темноте.

— Не хочешь говорить?

— Ложись, тцаль.

Он потянул меня к себе, и я подчинилась. Он подвинулся, и я легка рядом с ним, вместившись на освободившееся место. Он обнял меня, и я, повернувшись, уткнулась в его плечо. И притихла.

Я так давно не была в чьих-то объятиях. Мне была уже безразлична цель их визита на Север, мне важно было только то, что я — рядом с ним, так близко к нему. Я прижималась лбом к его плечу. В маленьком пространстве воздух стал жарким и влажным. Я тихо дышала и смотрела открытыми глазами в темноту, которая была темнее даже ночного неба. Я чувствовала, как мои ресницы задевают его рубашку.

Дарсай рассеяно гладил мое плечо.

— Что ты молчишь? Заснула?

— Нет.

— Так рассказывать?

— Да, — сказала я, — расскажи.

Я ждала, но он молчал. Я чувствовала, как медленно и почти машинально он гладит мое плечо, и постепенно проваливалась в это ощущение, как в омут. Меня это словно гипнотизировало.

— Мы ищем пророчество Занда, — сказал он, наконец, — Ты слышала когда-нибудь о занде?

— Нет.

— Это следующее звание после сонга…

— Но я не…

Я приподняла было голову, но он, положив руку мне на затылок, снова опустил мою голову себе на плечо.

— Шш… — сказал он, — Ты хочешь, чтобы я рассказал, или нет?

— Хочу.

— Ну, и не перебивай меня.

Я приглушенно засмеялась, прижимаясь лицом к его рубашке. Он дал мне отсмеяться и только потом заговорил:

— Да, — сказал он, — это бывает редко. По-моему, это случалось всего шесть или семь раз. Не все сонги становятся зандами, далеко не все. Первый занд появился около семисот лет назад. Он был провидцем. Настоящим, не таким, как мы. Нас больше привлекают миры духа, чем этот мир, мы мало интересуемся его будущим, только в той степени, в какой нас это непосредственно затрагивает. Так уж мы устроены. А он провидел будущее по-настоящему, на столетия вперед. Мы ищем его книгу.

— На Севере?

— Ты перестанешь меня перебивать, или нет?

— Все, все, перестала.

— В то время на юг приезжало нильфское посольство. Они хотели, знаешь ли, заключить с нами союз…

Я слегка ужаснулась, услышав эти слова. Мы только сейчас стали опасаться этого — и то не всерьез, только оттого, что эта четверка так откровенно, не таясь, ехала на Север. Мы только сейчас подумали о возможности этого, а это было возможно уже семьсот лет назад — союз нечеловеческих народов. Значит, он мог состояться уже тогда, значит, уже тогда человечество висело на волоске, и никто не знал об этом.

— …их было много, очень много. Это было больше похоже на войско, чем на сопровождение послов. Они хотели военного союза. Но что они могли предложить нам? Золото, новые земли, рабов. К чему нам было все это?.. — он немного помолчал, потом продолжал, — Они ненавидят людей, но они очень на людей похожи. Они строят дома, такие же, как вы. У них есть города и деревни. Есть князья, знать, ремесленники, крестьяне. Они заключают брачные союзы и скрепляют их гербовыми печатями на специальных документах. Они так похожи на вас, как никто из нелюдей…

Я подняла голову и, приподнявшись на локтях, заглянула в его смутно белевшее в темноте лицо.

— Откуда ты знаешь?

— Я бывал там, — просто сказал он.

— Что?!

— Я бывал там.

Я перевела дыхание и снова легла, повернулась на спину, втискиваясь между Вороном и бортом телеги. Звезды сияли надо мной, а я лежала и смотрела на них широко открытыми глазами, пытаясь справиться с биением сердца. Как он мог бывать там, как это вообще было возможно?

— Они не смогли договориться с сонгами. И после отказа напали. Занд погиб в той битве, и его книга исчезла. Была похищена нильфами, так мы считаем. Вороны всегда искали ее, но нам очень трудно тайно путешествовать по вашим землям…

— И впервые появилась возможность путешествовать легально.

— Вот именно.

— Ты, правда, бывал там?

— Два раза. Давно, правда.

— Не могу поверить, — почти про себя прошептала я.

— Почему?

— Какие они?

— Такие же, как вы.

13

Тао Юаньмин