Ожерелье смерти

Набросив халат, Лукина вышла из ванной. В дверях столкнулась с разъяренной Элей. Увидев у нее в руке авиабилет, крикнула:

— Дай сюда!

— Ты, стерва!.. — отдергивая руку заорала Эля. — Смотаться решила! Тварь! — разорвала билет и бросила его в лицо Лукиной. — Забыла о том…

— Мразь! — Рита сильно ударила ее кулаком в лицо.

Не ожидавшая этого Эля отскочила назад. Получив еще раз кулаком по плечу, ударила тоже. Женщины вцепились друг другу в волосы, споткнувшись о сбитый половик, упали и пустили в ход ногти. Лица обеих покрылись глубокими кровоточащими царапинами. Лукиной неимоверным усилием удалось подмять под себя противницу. Она несколько раз с силой ударила ее ладонью по лицу. Эля попыталась вцепиться ей в шею. Успев поймать тянувшиеся к горлу руки, Рита вцепилась в них зубами. С громким криком Эля, рванувшись, сбросила ее с себя. Обе вскочили и, продолжая бороться, втиснулись в ванную.

— Что? — закричала Диана. Продолжая громко смеяться, Катя прошла в комнату. — Что ты сказала? — схватив ее за плечи, заорала Шехерезада.

— Псих умирает в больнице! — выкрикнула ей в лицо Катя. — Понимаешь? Несколько дней назад он был ранен милицией!

— Не может быть, — отпустив ее, прошептала Диана.

— Не может быть? — неожиданно разозлилась Катя. — На! — Она сунула ей повестку. — Читай! Меня вызывают для дачи показаний.

— Каких показаний? — насторожилась Шехерезада. Не отвечая, Сажина ушла в комнату.

— Почему тебя вызывают? — Диана вошла следом. Катя быстро собирала вещи.

— Он убил Корина. И когда его, раненого, арестовали, понял, что до меня не добраться, сказал, что это я дала ему адрес Сушко.

Бросив взгляд на вышедшего из спальни Резаного, Диана что-то быстро сказала не по-русски.

— Что ты ему сказала? — повернулась к ней Сажина.

— Мы уезжаем, — подхватив свою сумочку, ответила Диана.

— А как же я? — воскликнула Катя.

— Это ты сама решай, — насмешливо посоветовала Шехерезада. — Или позвони Гюнтеру. Спроси у него.

— Миша, — Катя умоляюще посмотрела на Киборга, — неужели и ты…

— Меня зовут Майкл, — поправил ее бритоголовый.

— Так, значит, — поняла Сажина, — ты… — не в силах говорить, она плюнула в его сторону.

— Все, что он говорил, правда, — усмехнулась Диана, — и про Памир, и про свой срок. Он не сказал только одного.

Сейчас его зовут Майкл. Он гражданин США и мой личный секретарь.

Сажина обессиленно опустилась на стул. Хлопок закрывшейся двери как бы привел ее в себя. Она поднялась. Медленно подошла к окну. Машинально взяла сигарету.

— Куда мы? — спускаясь по лестнице, спросил Диану Киборг.

— В Шереметьево, — ответила она. — Пока наши дела в России закончены. К тому же оставаться здесь, после того как…

— Полиция, — тревожно выдохнул Резаный.

Увидев поднимавшихся по лестнице двух милиционеров, Диана, обняв Майкла за плечи, весело засмеялась. Широко улыбнувшись, он обхватил ее за талию.

Раздалось несколько длинных звонков. Катя, вздрогнув, подошла к двери. Заглянула в глазок, испуганно отшатнулась назад.

— Откройте, Сажина! — видимо услышав движение за дверью, громко сказал мужчина. — Я ваш участковый капитан Громов.

— Подождите немного, — стараясь говорить спокойно, хотя внутри у нее все кричало от отчаянного страха, отозвалась она. — Я не одета.

С побледневшим лицом, дрожа всем телом, бросилась в ванную.

— Дверь не заперта, — пробасил Глыба.

Не отвечая, Уж осторожно вошел в квартиру. В правой руке он держал пистолет. Быстро обойдя комнаты, вернулся к стоящему у закрытой двери Глыбе.

— Кто тебе звонил? — в упор глянул он на приятеля.

— Элька, — буркнул Глыба. — Сказала, что менты насчет Романа приходили и про нас спрашивали.

— А насчет Ритки что-нибудь говорила? — быстро спросил Уж.

— Что она улетела.

— Куда?

— Она не сказала.

Зло сплюнув, Уж пошел на кухню. Следом двинулся здоровяк. На столе стояла наполовину опорожненная бутылка коньяка, две рюмки. В вазе две кисти винограда и поломанная плитка шоколада. Увидев под вазой записку, Уж быстро прочитал: «Я скоро. Эля».

— Вот почему она дверь оставила открытой, — понял он. — У нас ключей нет. — Сел, взял бутылку, наполнил рюмки, отломил квадратик шоколада.

— Видимо, примирение праздновали, — негромко проговорил он. Взглянув на простодушное лицо приятеля, насмешливо спросил: — Как Ритуся в постели-то?

— Ништяк, — облизал толстые губы Глыба.

— Вздрогнули! — Уж одним глотком выпил коньяк. Глыба сделал то же самое.

— Повторим, — выдохнул он. — Я такого еще не пил.

— Конечно, — ухмыльнулся Уж.

— Здорово, Псих! — входя в палату, сказал невысокий, худощавый мужчина в накинутом на плечи белом халате.

Бледное лицо Смирнова на секунду искривила гримаса ненависти. Что-то прошептав, он закрыл глаза.

— Как здоровье? — насмешливо поинтересовался мужчина.

— Вы ненадолго, — предупредила его, заглянув в палату, рыжеволосая медсестра. — Не больше десяти минут.

— Конечно, — не поворачиваясь, ответил он. Поставил стул рядом с кроватью и сел.

— Я следователь по особо важным делам, — негромко начал он, — Завьялов…

— Иди на… — вымученно простонал Псих.

— Будем считать, что познакомились, — не обиделся следователь. — И не нервничай, — улыбнулся он. — Я здесь не для бумажной волокиты. Ты мужик в этих делах грамотный. Что тебя ждет, знаешь. Так что…

— Сдерни, ментяра! — Уголовник перебил его слабым голосом. — Исповедоваться я не буду. Так что пиши все, что хочешь.

— Да и писать-то, собственно, нечего, — снова улыбнулся Завьялов. — Просто спросить кое о чем хочу. Что за ожерелье ты у Сушко взял?

На бледных губах Психа заплясала ехидная улыбка.

— Уже и про это пронюхали, — прошептал он.

— Нам за это платят, — сказал следователь.

— Ничего я у него не брал, — простонал Смирнов. — Все, что взял, ваши при мне загребли.

— Неужели? — весело удивился Завьялов. — А пол-Москвы за это ожерелье друг другу горло перегрызло. Я имею в виду твоих знакомых.

— Слушай сюда! — Открыв глаза, Псих обжег его яростным взглядом. — Мои знакомые в зонах! На нарах! (Верхняя губа уже пульсировала.) Нет у меня ничего! И не было! — Дернувшись, он вскрикнул и мгновенно обмяк, потеряв сознание.

— Черт бы тебя побрал! — вздохнул следователь. Поднявшись, поставил стул к стене. Неторопливо вышел из палаты.

— Видите, — проходя мимо дежурной медсестры, улыбнулся он. — Я даже меньше десяти минут. — Одарив восхищенным взглядом ее огненно-рыжие волосы, сокрушенно вздохнул: — С милиционерами вы, конечно, в кино не ходите?

Демонстративно уставившись в дежурный журнал, она чуть слышно фыркнула.

— Шурка! — окликнула проходящую тетку Аллы пожилая толстая женщина. — У тебя, говорят, какой-то мужик прописался. Правда али брешут?

— Друг моей племянницы, — не останавливаясь, сухо ответила она. — Будет летом на пасеке у Тимофея, а зимой мне помогать.

Буров с коротким криком-выдохом ударил ребром правой руки по трем сложенным вместе кирпичам. Осыпавшаяся красноватая пыль, едва различимый в приглушенном крике треск, и перед восхищенно переглянувшимися мальчишками уже лежали сложенные шесть половинок.

— Во дает дядя! — с уважением посмотрел на Бурова загорелый мальчуган. — Это твой отец? — повернулся он к стоящему рядом Косте.

— Да! — гордо кивнул он. Умоляя не выдавать его, жалобно взглянул на Льва. И облегченно вздохнул, когда тот, подойдя, взял его за руку.

— Пошли домой, — негромко, но так, чтобы услышали мальчишки, сказал Лев. — Бабушка обедать зовет.

От дома призывно махала рукой тетя Шура.