Записки орангутолога

— Степан, — представился мужик и протянул руку. Судя по тому, что Степан периодически кривился, у него «дергал» зуб.

— Славик, — ответил аспирант.

— Тогда залезай, поехали, нам до темноты добраться надо.

— Что, тоже привидений боитесь? — спросил Славик. — Ну тех, которые на кордоне. Мне про них сейчас какой-то мужчина рассказывал.

— Привидений у них нет, — ответил Степан, и Славик успокоился.

Степан достал из бардачка очередную порцию смертоносной травы и отправил пару листочков себе в рот.

— Есть одна чертовщина, — продолжил Степан, и Славик снова насторожился.

Зуб у Степана, вероятно, отпустил, так как возница Славика разговорился.

— Я там работал пару лет. Не понравилось. Далеко от конторы. Электричества нет. Зимой никого — даже браконьеры не забредают, с тоски сдохнешь. А летом — черт знает какие научные сотрудники наезжают. Ладно бы своих козявок ловили. А то один на флейте по ночам играет, другой какую-то шамбалу искал, а потом мы его искали по тайге. Третья и вовсе рерёхнутая, ну учением Рериха увлекается. Ушел я с того кордона. Теперь вот при конторе, — закончил Степан, нажимая на кнопку электростартера и добавил:

— А там у них на кордоне до сих пор иногда странные вещи происходят. По крайней мере, необъяснимые. Впрочем, сам увидишь. А если Бог милует, то и не увидишь.

Аспирант задумался, а Степан замолчал, но ландыш жевать не перестал.

Лодка отошла от причала. Степан больше не разговаривал, а у Славика отпала охота его расспрашивать.

Тем временем лодка вырулила из-за поворота на плёс. Заходящее солнце освещало и ближний луг на косогоре, и далекий лес.

Луг был какой-то странный. На общем светло-зеленом фоне явственно виднелись какие-то совершенно ровные пересекающиеся полосы темно-зеленой высокой травы.

— Вот она, чертовщина, — почему-то неодобрительно проворчал Степан. — В нормальных странах инопланетяне из соломы на полях круги вертят или огромных пауков рисуют, а тут — Россия. Так что и полтергейст здесь тоже российский.

— Что это? — спросил, начинающий верить в чудеса Славик. — Следы древнего космодрома неведомых цивилизаций?

— Да нет, это не космодром. Это просто... — и Степан коротко нецензурно выругался. — Летающие граффити хулиганят. Да сейчас сам увидишь.

Лодка вырулила на середину реки, и сплошь поросший разнотравьем косогор предстал во всей красе.

И Славик увидел, что на зеленом лугу циклопическими буквами написано слово, на котором и держится вся наша великая страна.

— Вот это да! — восхитился аспирант сибирскими масштабами нецензурщины. — А кто это сделал?

— Я же говорю — нечистая сила, — ответил Степан. — К этому лугу ни одной дороги нету. Вообще туда люди не ходят. Только в июле на сенокос на лодках мужики приезжают. А по весне летавцы-матершинники из Загорья налетают. Полигон себе вишь, здесь устроили. Вот уже третий год безобразят. Развлекаются, змеи подколодные! То есть летучие! Только мужикам-косарям все нипочем. Косят прямо по...!

Аспирант задумался.

Степан сбавил обороты и закурил. Лодка тем временем медленно шла мимо торчащих из воды свай, очевидно, старого разрушенного моста. К одной свае, торчащей как раз посередине реки, была привязана плоскодонка. Людей в ней не было, но на дне лежали телогрейка, свитер, брюки, нательное белье и стояли стоптанные сапоги.

— Утонул кто-то? — с тревогой спросил Славик.

— Этот не утонет, — равнодушно проговорил Степан, бросая окурок в воду. — Это местный водяной. Первый браконьер.

Сзади раздался громкий вздох. Славик обернулся. Но увидел лишь большие расходящиеся на воде круги.

— А как же он в лодку забирается? — спросил Славик, прикинув расстояние от плоскодонки до берега.

— А прямо из воды и забирается. Я же говорю — Водяной! — ответил Степан и прибавил газу.

Славик оглянулся на сиротливо стоящую посередине реки лодку. И увидел, как рядом с ней на минуту показалась и ушла под воду блестящая темная спина, а потом по воде ударил раздвоенный плавник.

— Дельфин! — с восхищением подумал Славик. — Вот это да! На реке! В центре России!

Славик молча смотрел назад, надеясь еще раз увидеть сибирское чудо. Но он увидел другое. На пологий песчаный берег реки из лесу вышли два страуса и стали неторопливо пить воду.

Когда оторопь у московского зоолога прошла, он, обретя дар речи, захотел получить объяснения у Степана и про дельфина, и про страусов. Но потом, вспомнив про шамбалу и рерёхнутую даму, подумал и спрашивать не стал.

Они ехали молча около часа. Солнце село, река почернела и едва угадывалась, но Степан уверенно вел лодку.

— Вот, заповедник начинается, — Степан кивнул на вынырнувшую из-за поворота стену густого сумрачного ельника. — И лес тут заповедный, странный то есть. Почитай, никто здесь и не селился. Только вот один мужик еще до революции избу поставил. Там жил там и помер. А на месте той избы сейчас и есть кордон. — У Степана, видимо, совсем прошел зуб, и попутчик Славы стал самозабвенно врать, входя в раж. — Только место это странное, шалит здесь нечистая сила: то блуждающие огни кто в лесу видит, то заорет какой-то неведомый то ли зверь, то ли человек, то огромная женщина в белых одеждах покажется. И в самом доме неспокойно. А еще там есть остров Бородавкин. А там жила семья Бородавкиных, и все они...

— Стандартный набор пионерских страшилок, — прервал Степана Славик. Не верю я в нечистую силу. — И в тоже время опасливо покосился на темный лес

— А ты и не верь, — примирительно сказал Степан. — Это твое дело — верить или не верить. — И добавил:

— Сам все увидишь. Однако приехали, вот он, кордон. А женщину в белом я этим летом сам видел. Вот это баба!

Из-за очередного поворота показался крутой берег, на котором стоял огромный домина, а в стороне на фоне кроваво-красного заката темнел одинокий голубец.

Степан, не доезжая метров двести до кордона, сбавил обороты и стал медленно подбираться к берегу.

— Топляком здесь все дно устлано, как бы нам винт не поломать, — объяснил он свой маневр.

Но Славик не слушал его, он с возрастающим беспокойством смотрел на медленно проплывающую мимо стену леса.

Ему показалось, что где-то в глубине чащобы светится неярким призрачным светом большое — в несколько метров пятно. Он хотел спросить лесника, но свет погас. Лодка проплыла еще немного, и мурашки побежали по спине аспиранта. Теперь он точно увидел огромную фигуру в белом одеянии, вокруг которой порхал малиновый огонек.

Славик толкнул в бок Степана, всматривающегося вперед, в темную реку.

— Там, — шепотом произнес Славик и кивнул на берег.

— Что — «там»? — Спросил Степан, оторвавшись от реки и посмотрев в сторону леса.

Но белая фигура куда-то исчезла.

— Там кто-то во всем белом ходил, — оправдываясь, сказал Славик.

— А я что тебе говорил, — напомнил Степан, вглядываясь в реку. — Сам все увидишь. А эта белая женщина, почитай, каждую ночь по лесу бродит. Еще насмотришься. Сейчас причалим.

Степан помог Славику вытащить из лодки его скарб, взял тюк со спальным мешком и уверенно пошел к дому. Чувствовалось, что эти места он хотя и не любит, но бывает здесь часто и знает хорошо.

Они прошли мимо небольшой огороженной избушки.

— Здорово, Василич, — крикнул Степан в сторону избушки.

— Привет, Степа, — ответил из темноты невидимый Василич. — Кого на этот раз привез?

— Славика, аспиранта.

— И то хорошо, — сказал Василич, и на этом их разговор закончился.

— Сторож, — начал знакомить Славика с обитателями кордона Степан. — На моем месте работает. Один живет. Но сейчас у него племянница гостит. Настя.

Они миновали какой-то сарай и подошли к огромному бревенчатому дому. Степан зашел вперед и через некоторое время недра терема тускло осветились.

— Иди сюда, — позвал Степан. — На свет. Я тут лампу зажег.

— А что, в доме больше никого нет? — произнес Славик, стоя на пороге и ожидая, когда лесник побольше открутит фитиль керосиновой лампы.