Страница 57 из 63
— Я тоже. Сожалею, но мои возможности ограничены.
— Никто тебя не винит. Просто поставлена новая задача: Объект должен быть эвакуирован, во что бы то ни стало. Ты можешь с ним связаться?
Это был новый поворот ситуации. Во всяком случае, быстрая непосредственная гибель Тхану не грозила. Он спросил:
— Как скоро это должно быть сделано?
— Не знаю, — признался Пандар, и Тхан понял, что тот не врет. — Мне отведено пять, нет, уже четыре дня, чтобы определить все мероприятия.
Если это и было спектаклем, то представление готовилось для единственного зрителя — Тхана, и ставилось исключительно для него. В это, честно говоря, не верилось. У Тхана Альфена немного отлегло от души.
— Что я должен сделать?
— Во-первых, связаться и предупредить агента. Во-вторых, передать мне все сведения о нем: место жительства, маршруты перемещений и так далее.
В течение ближайшего получаса Тхан Альфен рассказал всё, что знал сам. Этого было и много, и недостаточно. О главном, событиях последних дней, он не имел малейших представлений.
— Так что же, с Островитянином нет постоянной связи? — уточнил Пандар.
— Этого я не говорил. Просто эта связь нерегулярная и во многом односторонняя. Так было определено с самого начала.
— Поясни, — потребовал гауризец.
— Необходимость в регулярных донесениях — прямой путь к провалу. Ты лучше меня знаешь, что большинство агентов сгорают как раз на связи. К тому же, учитывая род его деятельности, в этом нет нужды — ведь научные открытия не совершаются, а тем более, не реализуются ежедневно. У него подписан юридический контракт с известным тебе Ноисце. Согласно этому контракту боец должен один раз в месяц выступать в Занкаре, один раз — в Фитире. Тогда он и передает свои сообщения. Без посредников. Из Занкара его сообщения привозит кто-либо из спортсменов, совершенно не подозревая об этом. В королевстве с ним могу встретиться я сам. По крайней мере, такое уже происходило. Но теперь я не уверен…
— Не уверен? В чем?
— В целесообразности и обоюдной безопасности такой встречи.
И Тхан подробно рассказал о событиях двухнедельной давности, случившихся во дворце герцога Мадирского. Пандар слушал очень внимательно, и его лицо выражало всё большую озабоченность.
— Поначалу я подумал, что это ты решил подстраховаться, — признался Тхан Альфен, — но теперь склонен считать, что это были занкарские разведчики.
— Вполне возможно, — согласился Пандар, — однако, не паникуй. Парень угодил в серьезное дело, они просто обязаны проверять и перепроверять его фитирские связи. Точно так же поступили бы и мы. А теперь уточни: когда он должен появиться в королевстве? И сможешь ли ты встретиться с ним хотя бы мимолетно? Просто шепнуть ему несколько слов?
Конечно, Тхан Альфен мог всё это, и даже больше. Но, несмотря на несомненную искренность руководителя, ситуация ему активно не нравилась. Как личный агент Пандара, он очевидной ценности для разведки Гауриза не представлял, а вот угрозу — да. И дело не в Пандаре — тому просто прикажут. Когда прикажут? Когда Тхан Альфен станет не нужен.
Еще бы месяц назад Тхан принял бы самое активное участие в оперативной разработке: как вывезти Юрена в Гауриз, как обеспечить собственную непричастность к этому. Шестнадцать лет мимикрии стали основанием для появления стереотипов мышления, которые разрушились в один момент разговора Тханом с неким сомнительным гауризцем Тагхом. Вдруг, во всей своей невообразимой обнаженности, стал перед ним вопрос: что я значу в этой чужой игре? И, чем больше Тхан Альфен размышлял об этом, тем чаще он думал: в соперничестве разведок и правительств ценность индивидуальной жизни — величина конкретная и переменная — от максимума до нуля. Сегодня он еще что-то стоит, но как сложится завтрашний день? Юрена вывезут в Гауриз, как величайшее сокровище, позволительно разве, чтобы кто-то об этом знал? Конечно, Тхан мог бы продолжать по-тихому выведывать всё новые сведения о занкаро-фитирских отношениях, как он это делал на протяжении шестнадцати лет. Только вот будут ли они сравнимы с секретом Островитянина?
Тхан Альфен, хоть и считался своим среди фитирских "темных" физиков, на самом деле разбирался в этой науке весьма поверхностно, и только благодаря своим психологическим уловкам создавал вид незаурядного теоретика. Юрену с его донесениями он был вынужден верить на слово. Другое дело — его гауризские хозяева. Они-то, конечно, тщательнейшим образом проверили каждое слово, каждый чертеж. И, судя по всему, убедились в их достоверности.
И в важности. Иначе не примчался бы сюда Пандар лично и не выглядел бы таким озабоченным.
И Тхан Альфен выбрал решение. Конечно, он поможет Пандару и тем, кто за ним стоит, выполнить свою миссию. Но это будет его последней услугой гауризцам. Раньше, чем Островитянин попадет в их руки, королевский подданный Тхан Альфен бесследно исчезнет. Как — это технические детали. А пока же надо готовиться к уходу. Старое имя послужило ему верой и правдой, но с ним пора проститься.
Квану Тууму удалось-таки каким-то образом продать, не вызвав подозрений, около половины их золотого запаса. Это весьма приободрило его: глаза вновь заблестели, что ни день, то рождались новые идеи.
Однажды он встретил Кондрахина неожиданным предложением:
— Юрен, я закупил всё необходимое для контрольного эксперимента…
— Контрольного? Что ты имеешь в виду?
— Пусть Кэита Рут произведет это самостоятельно. Я не возьму ни охраны, ни кого бы то ни было, ни тебя.
— Ладно, хорошо…
Честно говоря, Кондрахин был уверен, что Квана более привлекают женские прелести белведки, а не её способности экспериментаторства. Что ж, по-мужски это, может быть, и обидно, но по-человечески правильно. Скоро настанет день, когда Юрий больше не увидит свою Кэиту. Это больно, но не смертельно. Так пусть её жизнь продолжится здесь не с каким-нибудь денежным бандитом, а с достойной личностью, к каковым Кондрахин относил и Квана Туума.
Кэита и Кван уехали на полигон в тот час, когда Кондрахина вызвали в администрацию Университета. Они просто воспользовались ситуацией, когда охрана, приставленная к Юрию, была вынуждена последовать за ним. Личные телохранители Квана подчинялись непосредственно ученому и помех не создавали.
Декан, встретивший Кондрахина, выглядел смущенным.
— Вот твой вызов, Юрен-ган, для выступлений в Фитире, но на нем, к сожалению, запрет руководства Университета. Я не знаю, в чём дело.
В отличие от руководителя факультета, Кондрахин знал, во всяком случае, предполагал. Если уж здесь, на своей территории, занкарцы столь бдительно пасут его, разве могут они допустить его выезд за рубеж? Да, у него законный контракт с Ноисце, но деятельность спецслубж противозаконна по своей сути. А в Фитир ему попасть надо, пусть не сейчас, но, чем скорее, тем лучше. Пора уходить. Препираться с деканом и настаивать на соблюдении своих прав бессмысленно. В этой игре тот был даже не пешкой — пустой клеткой на шахматной доске.
Покинув Университет, Юрий принялся без особой цели раскатывать по городу. Ему надо было отпустить сознание, дать волю свободным ассоциациям. Ненасильственный поиск выхода из тупика всегда самый продуктивный. Неожиданно он вспомнил о Кэите. Должно быть, белведка сейчас предается любви с изнывающим от вожделения Кваном Туумом. Неужели он ревнует? Да нет, конечно. Сам решил устроить ее судьбу. А, может, они сейчас на полигоне — от старины Квана вполне резонно и этого ожидать.
…А белведка, действительно, особа, приятная во всех отношениях. Не будь ее, вряд ли он постиг бы суть эмпатии в этом мире. Чем он может отплатить ей за бескорыстное служение? Деньги? Конечно, он оставит ей всё. А кому еще? Но этого мало. Как-то исподволь появилась мысль об устройстве что-то вроде прощального ужина. Кондрахин еще не знал, как и когда покинет Белведь, но всем своим существом интуитивно чувствовал, что исход близок.