Неспособный к белизне

Его противник действовал грамотно: сближение — мгновенная серия ударов — отскок. Этой тактике Кондрахин мог противопоставить только низкую стойку, позволяющую быстро уводить тело с линии атаки. Поэтому большинство ударов, наносимых Перее, уходило в воздух. Если же Юрий чувствовал, что удар будет одиночным, он парировал его предплечьем, тут же, без паузы, одним непрерывным движением проводя ответную атаку. Иногда она достигала цели. Боксировать ему приходилось в левосторонней стойке, часто оставляя незащищенным левый бок, что и делало его в глазах белведов чрезвычайно рискованным бойцом. Реально же Юрий берёг печень, которая у землян куда чувствительнее, чем у белведов.

Пока поединок напоминал фехтование. В иной обстановке это вызвало бы неодобрительный свист зрителей, но сегодняшняя публика, во-первых, гораздо лучше рядовых любителей мордобоя разбиралась в погле, во-вторых, большинство из них рассчитывало пополнить свои кошельки.

Дважды Кондрахину удался его коронный удар — встречный в голову с шагом вперед. К сожалению, он не смог развить успех. Удары локтем в спортивном погле недопустимы, а иных возможностей для продолжения атаки не оставалось. Сам же он пропустил столько несильных, но чувствительных ударов, так что его поражение по очкам вряд ли у кого вызывало сомнения. К тому же Кондрахин устал, ведь ему приходилось непрерывно действовать только левой рукой.

Возвестили о последней минуте поединка. Перее не кинулся в завершающую атаку, как на его месте поступил бы почти каждый боец погла. У него хватило ума и благородства, чтобы максимально щадить своего однорукого противника. Ведь и без того он попал в двусмысленное положение. Конечно, Юрен Островитянин достойный соперник, но только не сейчас. Уложи он его сильным и точным ударом — и на него косо будут смотреть во всём королевстве. Нет, только выигрыш по очкам, это обязательно зачтется и судьями, и зрителями. Вот почему в манере боя Перее ничего не изменилось.

Зато у Юрия оставалась последняя возможность изменить ход боя. О своей задумке он не рассказал ни Ноисце, ни тренеру. Двое суток он ломал голову, как применить свои сверхобычные способности в мире, лишенном магии. И придумал.

Когда-то давным-давно инструктор по фамилии Иванов рассказывал курсантам об особом искусстве исчезать из поля зрения, которым, якобы, владеют некоторые великие мастера единоборств. Дальше рассказов дело не пошло, но даже по той краткой информации Юрий понял, что упомянутые мастера не относились к Вставшим-на-путь. Позже, на Амату, он научился создавать собственные фантомы, способные в течение нескольких часов создавать видимость независимой он него жизни. Но то Амату, колдовской мир.

А что, если использовать скрытое внушение? Ведь для него не требуется никакой магии. Сохранилась же у него такие способности, как горное зрение, или как умение предугадывать намерения? Пришлось потренироваться, причем его партнеры по команде так и не поняли, что он делал. Да, и вообще не заметили какого-либо действия.

Юрий начал очередную контратаку против Перее, создавая иллюзию движения влево. Соперник тут же развернулся и атаковал ударом в голову. Точнее, в то место, где он видел голову Юриена Островитянина. Этого момента Кондрахин и добивался. Коротким крюком он послал кулак в левое подреберье Перее. Боец сложился пополам и присел на корточки. А через десять секунд прозвучал сигнал окончания поединка.

— Как ты это сделал? — спросил его после боя старый тренер.

— Что именно? — изобразил рассеянное непонимание Юрий.

— Сам знаешь, о чём я говорю. Когда ты пошел влево, я страшно удивился: ты просто подставлял себя под удар. И вдруг ты уже справа. Я ни разу не видел такого быстрого, практически мгновенного перемещения.

— Пустяки, — с деланным равнодушием отмахнулся Кондрахин, — жизнь не такому научит. Кстати, а где Ноисце-ган?

— Хозяин просил тебя подождать.

Тренер вышел, недоверчиво покачивая плечами. Для него погл был священнодействием, смыслом жизни и, узнай он, что Кондрахин уже во второй раз участвует в подставном поединке, расстался бы с ним без промедления. К счастью, ему не полагалось знать лишнего. Да, и придраться, по большому счету, было не к чему.

Через несколько минут в салоне автомобиля Ноисце передал Юрию пачку сиглов.

— Здесь твоя доля. Надеюсь, не последняя.

Кондрахин пролистал их, как на Земле умудряются делать кассиры, мгновенно сосчитывая общую сумму. Юрий на такое горазд не был, но сам жест показался ему уместным. Впрочем, пачка ассигнаций на самом деле была увесистой, и тянула тысяч на пять, а то и больше.

— Как получится, Ноисце-ган, — ответил он, пряча деньги, — через месяц я поступаю в Университет. В Занкаре. Продолжать выступления обещаю, но не так часто.

— Да, я слышал о твоих намерениях от нашего общего друга. Да не оставит тебя удача! А количество боёв пусть тебя не беспокоит. Это только неопытные новички вынуждены ради заработка биться чуть ли не ежедневно. Такие мастера, как ты, могут позволить себе длительные перерывы. Лишь бы о них не позабыли. Тем более, что между нами достигнуто полное взаимопонимание.

Уже когда Юрий мысленно распростирся с Фитиром, его очередной визит в библиотеку преподнёс ему неожиданный сюрприз. В его любимом зале обосновался белвед аристократического вида. Перед ним на столе лежала развернутая энциклопедия Генсармина. Ункорсу тихонько прошептал землянину на ухо:

— Ган, не назвавший своего имени, уже несколько дней заходит сюда в то же время, что и ты. Он пожелал встретиться с тобой. Я твоего имени не называл, но он, вероятно, знает сам. Разговаривать с ним будешь, или тихо уйдешь?

Самое ценное в любом мире — это информация, и Юрий без колебаний согласился на разговор. Вскоре бок о бок с вежливым господином они вышли из здания Королевской библиотеки.

— Прокатимся? — предложил его спутник, открывая дверцу своей машины. — Я оплачиваю ужин.

Юрий молча сел на переднее сиденье. Поехали в Серкул, фешенебельный, но при этом тихий район города. Белвед подрулил к двухэтажному зданию с толстыми колоннами, между которыми прятались крохотные балкончики. Прислужник у входа поздоровался со спутником Кондрахина, как со старым знакомым.

— Мой гость, — небрежно сказал тот прислужнику, и тот пропустил обоих внутрь дома.

Приглушенный свет, каменные стены, украшенные морскими раковинами, черные ступени лестницы. От зала, куда они вошли, веером разбегались шесть коридоров. В промежутках между арками сидели молодые белведки. Что-то спросив у одной — слова были Кондрахину абсолютно незнакомы — его спутник выбрал один из коридоров. Они попали в комнату, где невысокие столики, за которыми белведы пили и закусывали, дополнялись большими столами с бортиками, но без луз. На них лопатками гоняли небольшие шары. Что-то среднее между бильярдом и хоккеем с мячом, мельком оценил Юрий.

Играли по несколько человек, но игроков окружали то ли зрители, то ли сделавшие ставки любители игры. Кондрахин со своим сегодняшним хозяином прошли через комнату на балкон. Здесь им не мешал доносившийся из помещения шум. Внизу, под балконом, раскинулся тихий сад, насквозь просвечиваемый лучами светильников у входа.

Присев за столик, белвед дождался, пока им принесут по чашке напитка и блюдо с запеченными моллюсками.

— Всем гостям обязательно подают угощение. Здесь такое правило. Я выбрал зал, где угощают согласно твоим вкусам, Юрен. Я поинтересовался, какие блюда ты обычно выбираешь. Не удивляйтесь, тобой сейчас кто только не интересуется. Заметь, о мире погла и любителях неправедной наживы я в данном случае не говорю. Речь о других. Политики, а также богатые и влиятельные люди, занимающиеся невесть чем. Скажем, какие у тебя отношения с Тханом Альфеном?

— Мы знакомы. Но он как раз из мира погла.

Хозяин небрежно провел перед своими тонкими губами двумя пальцами слева направо:

— Он в последнюю очередь из мира погла. А вот скажем, тот раздел темной физики, который принято именовать Большим Скачком, ему известен лучше, чем любому подданному короля.